Коммуналка 2: Близкие люди

Драконье пламя причиняло боль.

То есть, тогда-то Астра ничего не знала ни про пламя, ни про драконов. А может, знала, но забыла, главное, что она прекрасно помнит это ощущение жара, огня внутри, всепожирающего, злого, поглотившего все иные огни.

И болезни.

Вот теперь снова. Огонь разгорался, капля за каплей, и ей уже было жарко. И наверное, будь она человеком, вспыхнула бы.

Но человеком Астра не была.

— Идем, — она шагнула за порог.

И дети с нею.

Не позволят оставить. Ему они нужны не меньше, чем Астра.

— Почему? — этот вопрос не то чтобы мучил ее, но молчание казалось мучительным.

— Не туда, — он решился коснуться ее плеча и руку одернул, будто ожегшись. А потом отступил, огляделся воровато и толкнул дверь в свою комнату. Отступил, махнул приглашая. Когда же Астра вошла, то дверь прикрыл.

Не на замок.

— Погоди… знаешь, дом этот старый… настолько старый, что никто уже и не помнит, каким он был прежде.

Комнатушка была узкой и тесной до того, что, казалось, стены ее того и гляди сомкнуться, раздавят, что Астру, что вот хозяина.

— Ты помнишь?

— Помню, — он протиснулся мимо Астры и девочек, оказавшись перед несуразно огромным шкафом. Резные дверцы его, украшенные единорогами и поблекшим перламутром, не открывались полностью, упираясь с одной стороны в тумбу, с другой — в стену. — Этот дом принадлежал моей семье.

— Расскажешь?

— А ты и вправду хочешь знать?

— Понятия не имею, — честно ответила Астра, нисколько не удивившись, увидев в шкафу не старые куртки с костюмами вместе, но узкую лестницу, с которой тянуло дымом. — Наверх?

— Чердак, — согласился тот, кто давно был уже мертв, но так к тому и не привык.

А драконья кровь разгоралась. И подумалось, что в этой-то сил было куда больше, нежели в той, которой когда-то наполнили Серафиму Афанасьевну. Эта вот кровь не ослабла за годы, но напротив, сделалась ярче, живее.

Выйдет ли с нею совладать?

— Как тебя зовут? На самом деле?

— Александр. Александр Платонович Бестужин, — он слегка поклонился, и поклон его был должным образом изящен. — Граф Бестужин… был когда-то.

Лестница узкая.

Ступени высокие. И страшно. Не за себя. Но оставить… оставить детей Астре не позволят. Они тоже нужны.

— Лейб-гвардия… — он идет последним, держится на расстоянии, то ли соблюдая тот, древний, этикет, то ли просто оттягивая момент, когда придется убивать.

Ему не хочется убивать.

Но и иного варианта он не видит.

— Я был верен царю. До последнего… и семье… странное время. Страшное. Сейчас, оглядываясь назад, мне удивительно, почему никто не видел и не понимал, что происходит? Насколько все серьезно… или понимали, но не желали верить? Люди, как правило, слепнут добровольно. И я не исключение.

Он говорит тихо, но голос его не тонет в толщине древних стен. А дом помнит хозяина. Дом рад возвращению, и спешит скрипеть, жаловаться на нынешних жильцов, которые не понимают, какое чудо им досталось. Которые взяли и переделали этот дом по собственному усмотрению.

Разрезали бальные залы перегородками.

Устроили… непотребство.

— Какими они были?

— Кто?

— Драконы, — а вот это Астре хотелось бы знать, потому что пламя бушует и гореть ему еще долго. А ей — мучиться, сдерживая его.

— Обыкновенными, — это слово падает в тишине. — Говоря по правде, ничего-то драконьего в них не осталось… внушали трепет, это да. И сильны были… огненные маги, но… просто маги, понимаешь?

Нет.

И да, пожалуй.

— А еще безумцы… они все сходили с ума, рано или поздно. И сперва это безумие было незаметным, оно проявлялось раздражительностью, и тогда все-то упирали на дурной нрав, на возраст. Однако раздражительность сменялась апатией. Я видел, как это происходило. Те, старые, они долго держались. То ли кровь сильнее была, то ли просто… царевич родился больным.

Дверь.

И отворяется беззвучно, стоило только чуть коснуться ее. За дверью — ковер, из тех, тонких, сотканных из шелка и солнечного света, что хранят тепло.

И тишину.

На чердаке было сумрачно.

Глава 28

Глава 28

— Сейчас, погодите… — Александр оттеснил Астру и скрылся в сумраке, чтобы вернуться со старым канделябром. Серебро потемнело, почернело, а вот свечи были сделаны недавно. И пожалуй, человеком, который весьма отдаленно представлял себе процесс изготовления. — Присядьте пока, погодим… надо подождать, пока остальные придут. Если я не ошибся, то ждать недолго… тропы… в моем нынешнем состоянии есть свои преимущества. И главное из них — время. Времени у меня было много. Достаточно, чтобы подумать.

Придумать.

— В чем проявилось его безумие?

— Чье? А… сложно сказать. Мне порой случалось встречаться… первое время он был среди сестер и нянек, конечно, никто бы не позволил мне приблизиться. Кто я, и кто он? То-то и оно, но находиться рядом с ним долго было просто-напросто невыносимо.

Его передернуло.

— Ходили слухи, но осторожные… потом слегла младшая из великих княжон. И не встала… прочих отослали. Слухов стало больше. Кто-то обмолвился, что цесаревич страдает приступами гнева, что даже едва не убил какого-то лакея. Для того, чтобы приступы контролировать и приставили к нему упыря, чтоб тянул излишек сил, не позволяя скапливаться. Что будто бы дар таков, что простому смертному с ним не сладить, а вот драконы… драконов в мире давно не осталось.

— То есть, ты не уверен?

Астра опустилась на ковер, и девочки сели рядом, прижались, но ни дрожи, ни страха их Астра не ощущала.

— Не уверен, — согласился Александр Платонович. — Возможно, сложись все иначе, он бы обуздал свой дар. И стал бы правителем, но… их убили.

— Та лента, ты ее подбросил?

Астра погладила запястье, на котором красные пятна лишь налились цветом.

— Не подбросил. Дал. Было интересно, справишься или нет.

— И только-то?

— Не только, — он не собирался отрицать очевидного. — В тебе мало сил, но с теми, у кого много, мне не сладить. Да и прочие живут общиною, держаться друг друга. Я как-то… когда тебя еще не было, подался на Север… до войны. Перед войной.

Он уточнил, будто бы это и вправду имело хоть какое-то значение.

— Думал, найду кого-нибудь… предложу сделку. Одна жизнь за другую. У меня уже имелись связи, знакомства, я много мог. Во всяком случае, вывезти одного-другого дива сумел бы, как и спрятать. Страна огромна и глухих мест в ней хватает.

— Не вышло?

— Мне и близко подойти не позволили. Не охрана. Дивы. Див. Вышел навстречу и велел убираться. Сказал, что он бы с радостью уничтожил меня, да слишком велика цена будет. И еще, что они заслужили подобную тварь… будто я хотел стать тварью.