Комната Наверху и другие истории

— Когда?

— Когда? Когда волна антиэнтропического реверса распространится назад, от Края через всю Вселенную. Как прилив. Может пройти несколько тысяч лет, а может всего несколько сотен. Хотя, как показывает твой эксперимент с подушкой сиденья, вокруг линейной оси могут существовать изолированные пузырьки… Все, идет мой босс, — вдруг зашептал By. — Мне надо бежать. Привет Кэнди. Кстати, как ее отец?

By часто заканчивает разговор вопросом. Часто на этот вопрос невозможно найти ответ. Этот вот вопрос как раз был ярчайшим примером.

Ленч у «Бонни Бэг» получился очень странным. Вся кабинка досталась мне одному. К тому же и голова была забита сверх обычного.

— А где Кэнди? — первым делом спросила Бонни.

— В Монтгомери, — ответил я.

— Столица штата. Повезло. А как Виппер Вилл? Все такой же милый?

— Надеюсь, — буркнул я и заказал салат из цыпленка, просто так, для разнообразия, а потом еще два пакета чипсов.

Вернувшись в офис, я обнаружил на автоответчике два сообщения. Первое опять оказалось чьим-то тяжелым дыханием. А на второй записи был какой-то нечленораздельный шум, бессвязные выкрики. Слышалось рычание и какой-то рев. Я решил, что это кто-то из старых неприятелей Виппера

Вилла. Единственные слова, которое мне удалось разобрать, были «сукин сын», «убью» и… то есть еще хуже.

От Буза — ничего, и слава Богу.

Достав вишневую диетическую «колу» без кофеина, я разложил на подоконнике «Юридический журнал». В голове роились все те же ужасные мысли, и я понимал: единственный способ от них избавиться — это уйти с головой в учебу. Когда я проснулся, уже темнело. Звонил телефон. Я заставил себя взять трубку.

— Буз? — хрипло прошептал я, ожидая самого худшего.

— Буз-з-з-з-з! — пропел By, которому иногда нравятся дурацкие шутки, однако он тут же перешел к делу: — Какой отрезок времени разделяет эти два снимка?

— Времени? — Я попытался произвести быстрые подсчеты. — Восемнадцать и три четверти часа.

— Гм-гм-гм… Это совпадает с моими цифрами, — сказал он. — Математика — самая суть науки, а бусины легче пересчитать, чем звезды. Подсчитаем бусы, потом вычтем, потом разделим на фазы Луны за восемнадцать и три четверти часа и тогда сможем рассчитать точный возраст Вселенной. У тебя там какой временной пояс, центральный или стандартный восточный?

— Центральный, — ответил я. — Но, By, послушай…

— Прекрасно! Если я получу Нобелевскую премию, напомни поделиться с тобой, Ирв. Точный возраст Вселенной от Большого Взрыва и до момента…

— By! — перебил его я. Иногда его приходится останавливать. — Мне нужна твоя помощь Можно все это пустить в обратную сторону?

— Ты о чем?

— Сжатие, схлопывание, антиэнтропический реверс или как там его…

— Развернуть Вселенную в другую сторону? — В голосе By слышалась обида.

— Нет, только маленький кусочек. Аномальные гармонические обертоны суперструн.

— Гм-гм-гм… — By был явно заинтригован. — Локально? Временно? Кто знает, кто знает, — задумчиво протянул он. — Если там струны…

Не могу сказать, рассуждал ли он о бусинах старого наборного сиденья или о Вселенной.

Древний факс Виппера Вилла зафыркал, потом загрохотал, потом зарычал и наконец взвыл. Дрожал пол, скрипели стены, из контейнера с надписью «IN» вылетел теплый листок и закружился над полом.

Я поймал его на лету. Со временем появляется сноровка.

— А зачем по-китайски? — спросил я.

— Мультикультурный синергизм, — вроде бы пояснил By. — Я объединил свои расчеты относительной линейной стабильности отдаленных полей антиэнтропии на осях суперструн с древним тянь-шаньским заклинанием для выпаривания ядов из колодца, чтобы верблюды могли попить. Этому трюку я научился в училище.

— В медицинском?

— Караванном, — непонятно ответил By. — Разумеется, это временное явление. Оно продлится всего несколько тысяч лет, не больше. К тому же тебе придется воспользоваться устройством антиэнтропического реверса.

— А это еще что такое?

— Да что угодно. Какая-нибудь мелочь. Рукоятка молотка или что-то в этом роде. Нужно только резко ударить. Проблема в том, что невозможно предсказать другие последствия. Ой! — Его голос стих. — Идет мой босс. Пока.

By повесил трубку, а я сел на подоконник и стал ждать, когда придет ночь. Ждать, когда позвонит Буз. В голове по-прежнему теснились ужасные мысли.

Наконец стемнело. Я спустился вниз и прошел к пустырю, прихватив с собой небольшую палку. Оказавшись на знакомой тропе, я прицелился и с силой ударил по земле рядом с наборным сиденьем один раз. Резкий удар. Потом ударил с другой стороны. Еще один резкий удар. С трудом преодолев желание как следует пнуть сиденье ногой — все-таки это эксперимент! — я забросил палку подальше в заросли.

Всходила луна (по-прежнему на востоке), на тропе бок о бок стояли и смотрели на меня собака и кошка, потом развернулись и так же, рядышком, потрусили прочь. В груди у меня возник холодный комок. Вдруг я натворил что-то еще похуже?

Заведение Хоппи было закрыто. Я зашел в туалетную комнату, потом вернулся в офис. На автоответчике было два сообщения. На первом звучал голос, которого я никогда не слышал, однако сразу понял, кто это такой.

— Где эта зассыха, моя дочь? Ты слышишь меня, сука? Я тебе говорил, что, если ты сунешь меня в больницу, я тебя пришью. Клянусь, так и будет.

Второе сообщение было от Буза.

— Слышишь меня, янки, у нас тут проблема, — говорил он. — Старик стал неуправляем. Он швырнул стул в стеклянную дверь, попал в кабинет Гейтерс, и теперь…

Послышался звук бьющегося стекла, крик, глухой стук, потом короткий гудок. Я понял, что сообщение кончилось.

Зазвонил телефон. Я взял трубку и снова услышал первый голос, но на сей раз не в записи.

— Ты… сука (он употребил уж совсем сильное выражение)! Где мой «олдсмобиль»? Ты что, отдала его этому черномазому придурку из больницы?