Кому светит Большая Медведица
Шрифт:
Я покидаю тебя, Эмилия. Ухожу из твоей жизни. Я остаюсь в своей, но без тебя она будет ничтожна и бессмысленна. Я не знаю, как буду жить дальше, видимо, мне придётся смириться с этой потерей, как и тебе. Никто из нас не в силах изменить мир вокруг, но как бы я хотел!
Всегда с тобою в мыслях, где бы я ни был, и где бы ни была ты,
Твой Марат».
Слёз не было. Эмилия продолжала смотреть впереди себя, но не на письмо, а сквозь строчки. Она видела за ними их первую встречу в Ледовом Дворце, когда Он дерзко выкрикнул свой комплимент; слой за слоем снимала она с этих месяцев их непонятного знакомства все те мелочи, которые оставались для неё самыми значимыми: окурок на свежевыпавшем снегу, розы после её выступления в «Звёздах Эмилии», чемпионат,
Обстоятельства его существования. Что может быть сильнее любви?
Как мог он поставить какие-то жалкие обстоятельства выше их двоих? Возмущение, обида, негодование с силой вспыхнули и тут же погасли в груди девушки. В следующее мгновение неверие и отчаяние вытеснили все остальные чувства, и настолько завладели всем её внутренним существом, что она испугалась, что навсегда останется в этом состоянии. Она чувствовала себя узницей в тесном помещении тренерской, и хотелось бежать из этого плена. Но куда? Домой? Она не вынесет расспросов домашних, и само пребывание среди них превратится для неё в пытку. Надо бежать туда, где праздник, и веселье растворит в звоне бокалов её горе. Пусть лучше она будет хмельная, чем отчаявшаяся!
Она торопливо переоделась и, сев в машину, помчалась в Гатчину. Она сыграет роль Маргариты на Великом балу у Сатаны. В конце концов, Воланд был чертовски обаятелен!
Она приехала на дачу уже к полуночи, и застала праздник в самом разгаре. Услышав сигнал подъезжающей машины, Владлен выскочил на крыльцо с бокалом в руке, и несколько капель шампанского расплескались на снег, так он был неосторожен в движениях.
Эмилия вышла навстречу.
– С днём рождения, Воланд! – без улыбки сказала она, перемещая бокал из его руки в свою. Маленькими глотками она быстро выпила его содержимое. – Ну, и где же твои ужасные гости? – Приятное тепло разлилось по гортани и потекло в кровь.
– За что я люблю тебя, Эмилия, так это за твои глубокие литературные познания, - взяв девушку под руку и провожая её до двери, с сияющим лицом сообщил Владлен.
Они вошли в дом, назвать который дачей было бы несправедливо. Дом, который, скорее, являлся особняком, был полон музыки и электрического света. Гости - среди них Эмилия узнала нескольких молоденьких фигуристок – вели себя шумно: пили, ели, смеялись, устраивали розыгрыши. Но никто не танцевал, словно все чего-то ждали. Окинув всю компанию слегка затуманенным взором, Эмилия догадалась, чего же все ждали. С её появлением Владлен не то чтобы воспрянул духом – он сделался центром и душой компании, как и полагается имениннику. Он сыпал остротами, мало пил и много говорил, а когда настало время для танцев, оказался первым в рядах отдавших себя во власть музыки. Постоянно пополняя свой бокал из близстоящей бутылки, Эмилия безучастно следила за танцующими с дальнего конца стола. Фигуристки казались ей пластичными и грациозными и без коньков, и Владлен одинаково хорошо смотрелся со всеми. Этот факт заставил Эмилию снова потянуться к бокалу. Потом она даже не могла вспомнить, какой это был напиток. Он обжигал горло и ещё сильнее жёг изнутри – и всё равно был неспособен смягчить окаменевшее сердце. Эмилия чувствовала себя чужой; было неприятно видеть вокруг улыбающиеся лица. Кроме, пожалуй, одного – лица Владлена. Взор её теперь был устремлён на него, кружащегося среди фигуристок. Почти полгода он был её партнёром – чутким, заботливым, великодушным… Как же она скажет ему о том, что навсегда оставляет фигурное катание? Эмилия посмотрела сквозь тонкое стекло бокала и, увидев, что он пуст, протянула руку к бутылке. Меньше всего сейчас волновал её этот карьерный шаг. Какая тут карьера, когда личная жизнь рушится, как теория
о материальности человеческого сознания!Кто-то схватил её пальцы, пытающиеся обвить горлышко бутылки.
– Эмилия, давай танцевать! – это тянул её за собой разгорячившийся Владлен. – Правда, давай сделаем это без коньков хоть один раз. Подари мне танец!
Эмилия вздрогнула и посмотрела на юношу. Наконец-то он проявил настойчивость и перестал быть мягким и предупредительным – с таким Владленом ей хотелось танцевать. Она встряхнула головой, прогоняя хмельную тяжесть, и последовала за ним. Ватные ноги теперь беспрекословно подчинялись девушке, всё остальное сделали ритм и присутствие Владлена.
Вокруг мелькали руки, лица, улыбки; сотни электрических бликов отражались в десятках хмельных глаз, и Эмилия вдруг замерла: ей показалось, что среди этих глаз она увидела два огня, пылающие на лице Марата. В следующее мгновенье туман рассеялся, и к ней приблизилось встревоженное лицо Владлена.
– Эмилия, что с тобой? Ты слишком много выпила, - он с готовностью поддержал её под локоть.
Эмилия с ненавистью взглянула на него и вырвалась.
– Эмилия, что с тобой? – растерянно повторил Владлен.
Она продолжала смотреть на него, ненависть постепенно вытеснялась отчаянием и встретила такое же отчаяние в глазах юноши. Не было больше сил выносить этого праздника горя. Не ответив на вопрос Владлена, она разорвала круг танцующих и исчезла за первой же дверью.
В комнате, куда она вошла, никого не было, тишину нарушали лишь голоса и звуки музыки, доносившиеся из гостиной. Натыкаясь в темноте на мебель, Эмилия прошла к окну и долго смотрела на метель, пляшущую за ним. Снег разыгрывал для неё показательные выступления, и сколько времени прошло в наблюдениях за снежной феерией, она не знала.
Дверь в комнату неслышно отворилась и так же мягко закрылась. Эмилия не шевельнулась.
– Эмилия! – тихо окликнул её Владлен.
– А, это ты, - равнодушно отреагировала она, не меняя позы. Потом добавила быстро, - я хочу выпить.
Он с готовностью протянул ей бокал, наполненный чем-то ужасно крепким и имевшим чересчур терпкий запах. Эмилия залпом осушила его и едва не задохнулась от пожара, вспыхнувшего сначала в горле, а потом и в груди.
– Что это? – она присела на край кровати, почувствовав лёгкое головокружение и приятную слабость, которую принёс с собой напиток.
Владлен не стал объяснять. Он сел рядом и обнял её за плечи. Тепло его рук, казалось, опьяняло ещё больше и, уронив голову ему на плечо, Эмилия заплакала.
– Владлен, почему он так поступил?! Почему Марат бросил меня? Он написал про какие-то дурацкие обстоятельства, но что значат они для настоящей любви? О, ведь он предал не меня, он предал наши чувства! – в голос зарыдала Эмилия, а Владлен молча гладил её волосы, не зная, что сказать в утешение. – Ради него я выиграла чемпионат, ради него! Я бы поняла и простила, если бы он просто разлюбил меня...
– Тебя невозможно разлюбить, Эмилия! – вдруг горячо возразил юноша. – Ты необыкновенная девушка, и тебя невозможно забыть никогда! Значит, есть на свете что-то, что мешает вам с Маратом быть вместе. Но не мешает тебе быть со мной.
Он чуть отстранил её и поднялся.
– Владлен, не уходи, прошу тебя! – сквозь слёзы воскликнула она, страшась мысли, что лишиться сейчас его поддержки и сочувствия. – Стыдно признаваться в этом, но сейчас мне так плохо, так плохо! – она прильнула губами к его руке и покрыла её поцелуями.
– Ты представила себе, что это рука Марата, - утвердительно сказал Владлен, наклоняясь и проводя свободной рукой по разметавшимся волосам девушки, - у тебя роскошные волосы, Эмилия.
Он притянул её к себе и поцеловал. Эмилия не сопротивлялась. Наоборот, когда их щёки соприкоснулись друг с другом, её губы сами нашли его, и неясно было, кого из них охватил страстный порыв. Потом он завладел ими обоими с одинаковой силой, но они освобождались от одежд медленно, без тени безумия, словно покров за покровом обнажая сокровенные мечты каждого.