Кому светит Большая Медведица

После ужина они переместились в главный зал отеля, где уже вовсю шла развлекательная программа. Ярослав ждал Стешу у входа, и в руке у него отливала розовым перламутром огромная витая раковина.

– Я нашёл её, - сказал он, - послушай – в ней шумит море!

Стеша улыбнулась его восторгу, возражая, что вряд ли возможно услышать сейчас, среди царящего вокруг шума, слабый голос моряядвала розовым перламутромвлекательная программа. ла его лицо, и когда он ласково , но Ярослав оказался настойчивее. Он приложил раковину к уху девушки и прильнул своей щекой к её. Улыбка Стеши сменилась изумлением и взгляд подёрнулся дымкой – напряжение ушло, все звуки вокруг растворились в пенном прибое гулко шумевшего моря; оно катило свои волны по полым спиралям раковины и, разбиваясь о хрупкие створки, они вырывались наружу нежным чарующим шумом.

– Тебе нравится? Это Charonia tritonis, та самая раковина, которую ты заметила среди водорослей. У тебя острый глаз, Стеша, мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы найти её, - проникновенно сказал Ярослав, и Стеша почувствовала, как мгновенно остыло лицо, лишившись разгорячённой щеки юноши. В их мир снова ворвались звуки музыки, но они уже не были помехой.

– Давай потанцуем! – предложил Ярослав. – Не упирайся, это так легко. Я в два счёта научу тебя!

Он передал раковину Тимуру и вывел Стешу на середину зала.

– Ярослав, я боюсь! – пискнула она. – На нас все смотрят.

– Мы для них сейчас всё равно, что Маркус и Карен Хилтон, - с азартом ответил Ярослав, приводя руки и ноги девушки в нужное положение, - ты убедишься, что у меня удивительная способность создавать партнёрш. У тебя хорошее чувство ритма, память на движения?

Стеша кивнула.

– Отлично! Слышишь? Это ритмы ча-ча-ча. Шаги в этом танце исполняются на подушечку ступни, - Стеша послушно повторила за ним движение, - с переходом на всю ступню... Молодец! А это движение называется «веер»... затем делаем «правый волчок»... «спираль»... отпускаю твои руки, делаю «алемана» - это сольный поворот вправо... снова «спираль». .. Видишь, это не так уж и сложно. Сейчас мы не на чемпионате, будь более раскованной, слушай ритм сердцем.

Всё закружилось в вихре танца; Стеша уже не помнила, где началось это ощущение полёта и восторга, она чутко улавливала желания Ярослава и стремительно двигалась, едва касаясь пола, в его руках.

– Европейская школа пошла ей на пользу, - заметил Руслан, наблюдая из-за столика за удивительной парой.

– Мне кажется, ты гордишься своей дочерью, и находишь, что она чудесно смотрится с этим «дайвером», - безобидно уколола мужа Наташа.

Руслан промолчал, недовольный тем, что его уличили в симпатии к юноше, а в следующее мгновение вскочил со стула и, схватив Наташу, закружил её в танце не менее виртуозно, чем его младший соперник.

– Стеша, - когда стихла музыка, Ярослав проводил её до столика, - ты уже знаешь, чего хочешь добиться в жизни?

– Я ещё не уверена. Возможно, пойду по стопам родителей, - подумав, ответила девушка, - скорее всего, моя жизнь и моя профессия будут связаны с животными.

– А танцы? Разве это не волшебный мир – мир музыки, ритма и пластики? – во взгляде Ярослава заиграло пламя. – Просто ты не знакома с этим миром извне, и я предлагаю тебе сделать в познании его первые шаги. Ты прекрасно двигаешься, чувствуешь музыку и понимаешь саму природу танца – мне кажется, у тебя есть все шансы стать профессионалом в этой сфере.

– Многое зависит от учителя, а у меня его нет...

– Я буду твоим учителем! – горячо сказал Ярослав. – Я помогу тебе – стану твоим тренером, наставником, опекуном, покровителем!

– Ты мне нужен как друг, Ярослав...

– Это незыблемо. Поэтому как друг я говорю тебе – нельзя закапывать талант в землю.

Стеша вскинула ресницы.

– А у меня талант?

– У тебя способности, но если ты будешь развивать их, то добьёшься успеха. Знаешь, даже при гениальном таланте только великие труженики могут достигнуть в искусстве абсолютного совершенства форм. Это сказал один живописец, но ведь танцы – тоже искусство.

– Это сказал Репин, - уточнила Стеша, - а Леон Баттиста Альберти заметил, что совершенство в искусстве приобретается прилежанием, усердием и обучением.

Ярослав замер в изумлённом молчании.

– Мой младший брат Тимур увлекается живописью, - чуть покраснев, объяснила Стеша, - он рисует. Иногда он рассказывает нам о разных художниках. Некоторые их изречения особенно запоминаются, потому что имеют отношение не только к живописи. Как, например, только что процитированное.

– Я поспешил составить мнение о твоём отце, - поддавшись вперёд, признался Ярослав, - редко встретишь людей, так заботящихся о воспитании своих детей. Уже за одно это я готов уважать Руслана Александровича. Но, бьюсь об заклад, развитию твоих хореографических талантов он много времени не уделял. Как будто чувствовал, что этим нужно заняться мне. Когда вы уезжаете?

– В пятницу, девятого февраля.

– А мы седьмого, - Ярослав некоторое время что-то обдумывал, затем сказал, - Стеша, ты всё равно будешь в Риме. Я был бы очень рад, если бы ты пришла проводить меня и сказала, что согласна посещать мою студию. Ты уже в том возрасте, когда нужно определяться.

– Сначала Кира, теперь ты – все хотят затащить меня в студию. А вдруг танцы – не моё призвание?

– Это мы и выясним на месте.

– Но... – начала Стеша и тут же осеклась. До её сознания медленно дошло, почему Ярослав так стремится заполучить её в студию. Где ещё они смогут свободно общаться, как не во Дворце Молодёжи! Это было необходимо до тех пор, пока они определятся: Ярослав с Кирой, а Стеша – с Тимуром.

Что ж, она согласна. Стеша ещё помедлила и, улыбнувшись, кивнула головой.

– Я попробую, Ярослав. Только не будь слишком строгим учителем.

* * *

Маняша дождалась темноты и незамеченной покинула отель. В руках она держала снаряжение и два продолговатых предмета. Днём раньше она написала два письма и, вложив их в разные бутылки, запечатала горлышки сургучом. Нелёгким делом оказалось найти в незнакомой стране сургуч – это слово не входило в обязательный минимум знания английского языка; да и кто мог предположить, что оно понадобится Маняше в далёкой стране. Мысль использовать сургуч пришла ей во время первого погружения. Двигаясь в подводном царстве бирюзовой воды, она вдруг подумала, что именно ему может доверить свою тайну, заключающую в себе и боль, и наслаждение. В последующие погружения она присмотрела надёжное хранилище для посланий. Можно было быть уверенной, что их не унесёт через Гибралтарский пролив в Атлантический океан, а если и унесёт, то протащит по дну, а не погонит волной по поверхности. Стекло цвета средиземноморской воды трудно заметить даже вооружённым глазом, так что можно не опасаться, что содержимое бутылок станет известно кому-то ещё, кроме Маняши.

Над текстом посланий она провела целый день, не покидая отеля, и появляясь среди членов семьи только на обед и ужин. К вечеру два письма - одно Сергею Меньшикову, другое Кешке Светломуервогопогруженияго языка; да и кто мог предположить, что оно понадобится маняше в далёк – были готовы и, прежде чем запечатать их, она перечитала каждое несколько раз.

Теперь у неё не осталось сомнений. Погружаясь в темноту такого приветливого и ласкового днём моря, Маняша не думала о том, что совершает смелый и рискованный поступок. Её не пугали странные отсветы дна и проплывающие мимо тени; напрягая зрение, она искала заветное место. Луч электрического фонаря выхватывал из мрака напуганных обитателей средиземноморья, и они торопливо прятались от слепящего света. Отныне эти полусонные существа будут охранять её тайну. Маняша тщательно спрятала бутылки среди водорослей и раковин, и поплыла обратно, ни разу не оглянувшись. После того, как девушка приняла решение, её уже не мучили приступы сентиментальности. Между ею прежней и ею настоящей стремительно увеличивалось расстояние – Маняша осознавала это без сожаления. Она вышла на берег, сбросила снаряжение и устало опустилась на песок. Дыхание понемногу восстановилось, и она с любопытством окинула взглядом безмятежно спящее море. Классическая серебристая дорожка, созданная светом луны, струилась по воде, насыщая её неповторимыми оттенками. Поверхность казалась пустынной, но Маняша знала, что каждый кубометр воды был наполнен жизнью. Красочные морские звёзды, фиолетовые и жёлтые морские ежи, ярко окрашенные черви, кальмары и осьминоги, кубышки-голотурии и каракатицы, маленькие крабики на длинных ногах, морские драконы и скаты. Подумав о последних, Маняша почувствовала неприятный озноб. Морской кот с шипом на хвосте мог запросто распороть ей ногу! А ещё были ядовитые медузы и рыбы, да что там говорить – Средиземное море является не только музеем подводных красот, в нём немало и опасных «экспонатов»!

Девочке стало не по себе. Теперь, глядя с берега на колыбель человечества, она испытывала лишь страх. Кто знает, что могло случиться с ней за сотни метров от берега, ночью... Маняша вскочила на ноги, торопливо подняла снаряжение и быстрым шагом направилась к отелю. Родители ни в коем случае не должны узнать о её ночной прогулке! Теперь она и сама понимала, насколько безумной была её затея.

В номере она немного успокоилась. В конце концов, всё обошлось. Если решаться ещё на что-нибудь, она десять раз подумает, прежде чем предпримет риск подобного рода, но сейчас душа девочки ликовала от радости – оба послания покоятся на дне, и можно считать, что роль её в жизни двух значимых людей уже сыграна.