Кому светит Большая Медведица

Здесь хорошо кормят? – спросил Пашка.

Она кивнула.

Тебе не скучно? Я принёс тебе книги. Ты ведь любишь читать?

На этот раз она ничего не ответила. Простые, житейские вопросы звучали для неё своеобразным признанием в любви человека, на груди которого покоилась сейчас её голова, и ей хотелось, чтобы он продолжал задавать такие же вопросы, но, не получая на них ответа, он замолчал. Пашка понял, что ей, в сущности, всё равно, о чём он спрашивает: она просто наслаждалась его голосом.

Ты знаешь, - вдруг сказал он, - в тот день, когда тебя увезла «скорая», я первый раз в жизни попробовал героин.

Бируте дёрнулась, но Пашка сильным движением удержал её.

Я только попробовал, - успокаивающе прошептал он ей на ухо, - я хотел знать, что чувствует человек, принимающий наркотик.

Бируте заплакала.

Дурак! Дурак!! – повторяла она сквозь слёзы, прижимаясь всем телом к юноше. Наконец-то она смогла заплакать, подумалось ему, и освободиться от всех чувств, спрессовавших её сердце. Пашка молча ждал, когда с Бируте можно будет разговаривать безболезненно для её рассудка.

Ну зачем ты это сделал?! – с упрёком сказала она.

В жизни нужно попробовать всё, - с убеждением произнёс юноша, - но только попробовать, а не проходить через это. Поверь, я никогда бы не притронулся к наркотику, если бы не хотел узнать, от чего страдаешь ты! Надо сказать, это такая гадость! Меня целый день мутило и рвало, как при отравлении.

Так обычно и реагирует организм на первый приём наркотика, - со вздохом констатировала Бируте, - но ты ведь больше не будешь делать этого?

Нет. И ты больше не будешь делать этого, - сказал Пашка, - как только тебе станет лучше, тебя переведут в наркологический диспансер. Ты вылечишься, Бируте. Наркотики уйдут из твоей жизни.

Она подавленно молчала.

Наркотики, - повторил Пашка, - и Виктис. Ты больше никогда не увидишь его.

Она встрепенулась и с надеждой посмотрела на Пашку.

Никогда?

Тебя перевезут прежде, чем он заявится сюда.

Паша, они не оставят тебя в покое, - сердце девушки сжалось от дурного предчувствия, - ты не знаешь, насколько безгранична их жестокость.

За меня не переживай – я сумею защитить себя, - слова юноши звучали успокаивающе, но только не для Бируте, - и более того – я сумею защитить и тебя.

Она вздохнула и ничего не ответила. Возникшая пауза, во время которой они думали друг о друге с большей тревогой, чем мог каждый из них предполагать, была прервана появлением Аллы. Она вошла в палату размеренно и тихо, отдавая должное больничному порядку, но по её лицу можно было понять, что девушка готова фурией налететь на Пашку, оттолкнуть его от Бируте и изничтожить самыми грязными словами.

Алла! – Бируте приподнялась ей навстречу, обрадованная визиту подруги. – Паша, какой ты молодец, что позвал Аллу!

Мне, наверное, не понять, - вполголоса, но с явным раздражением произнесла Алла, - как ты можешь после всего позволять этому человеку обнимать себя?!

Алла, почему ты сердишься на меня? – мягко спросил Пашка.

Он ещё спрашивает! – зашипела девушка. – Бируте, он довёл тебя до самоубийства, а ты... Ты!

Она замолчала, но у неё был такой возмущённый вид, что Бируте стало ясно, кто настроил её подружку на подобный лад.

Виктор и Виктис преподнесли тебе свою версию, - медленно произнесла она, - для того, чтобы оправдать себя. Паша ни в чём не виноват.

Она сбивчиво, в двух словах, рассказала о том, как развивались события на самом деле. Алла всё это время исподлобья смотрела на юношу. Красивый, богатый, умный, добрый, храбрый – неужели Бируте действительно повезло, и один такой принц встретился на её пути? Уже этот пункт дал Алле понять, что она была несправедлива со Стешей. Ей бы восхищаться её братом, а она выставила его негодяем. Вспомнив о своём разговоре со Стешей, Алла почувствовала стыд. Разумеется, никакие силы в мире не заставят её публично признать свою неправоту. В глубине своего сердца Алле малодушно хотелось, чтобы Стеша уже не помнила о том разговоре. Усыпив свою совесть подобными мыслями, Алла сосредоточилась на положении Бируте. Ей хотелось знать, когда девушку выпишут, и что теперь делать с Виктисом. Пашка посвятил её в свои планы, но запретил говорить о них кому-либо. Когда пришло время расставаться, он вызвался отвезти Аллу домой, и она решила, что Пашка хочет поговорить с ней. Однако всю дорогу они больше молчали, и уже перед последним поворотом девушка вдруг сказала:

Я рада, что Бируте встретила такого человека, как ты! Ты настоящий принц, Паша.

Он удивлённо посмотрел на неё.

Алла, но почему же я принц?!

Она улыбнулась с мягкой снисходительностью.

Ты обладаешь стандартным набором качеств: благородный, красивый, смелый. И ты любишь Бируте. Среднестатический принц не влюбляется в девушку с её прошлым.

Алла, - с укором посмотрел на неё Пашка, - по-моему, всё, что ты сейчас перечислила, должно быть естественным для любого мужчины. Поверь, мои знакомые и друзья именно такие.

А мои знакомые и друзья по большей части отморозки и недалёкие люди, - беспечно поделилась Алла, и тут же, покраснев, добавила, - но не потому, что это естественно для них, а потому, что такими их сделала жизнь. Сначала, конечно, родители внесли свой вклад.

Пашка остановил машину возле её подъезда и, откинувшись на спинку сиденья, открыто посмотрел на девушку.

Не моя вина, и не моя заслуга в том, каким воспитали меня родители, но жизнь всегда давала мне возможность исправить шероховатости родительского воспитания. Взрослея, я сам приобретал те качества, которые считал нужными. Я уверен, похожий шанс есть у каждого.

Алле не хотелось с ним спорить, отчасти потому, что ей не до конца был ясен смысл сказанного. Бросив едва слышное «увидимся», она вышла из машины. Глядя вслед ей, по-взрослому покачивающей бёдрами, Пашка продолжал думать над своими словами, и где-то в глубине души шевелился зародыш новой, неприятной ему мысли. Может ли быть такое, что его положение и в самом деле является привилегированным?

Мысль эта не давала покоя до самого дома, где была оттеснена на второй план неожиданным и радостным известием. Пашка, как обычно, поставил машину в гараж и вошёл в дом. В шкафу для одежды, рядом с его пустыми плечиками, висела яркая оранжевая куртка. Пашка хлопнул дверцами и помчался наверх.

Маняша!

Он дёргал за ручки все двери на этаже, пока одна из них, наконец-то, поддалась.

Маняша сидела в окружении сестёр, а у её ног развалился Парнас. Малыш и соседская Наташка топтались возле Эмилии, мало чего понимая в разговоре старших, но с жадным интересом наблюдая за ними. Увидев Пашку, Маняша вскочила со своего места и повисла на шее у старшего брата. Парнас мгновенно развернулся, недовольно было заурчав, но, увидев, что это был свой, смиренно положил голову на лапы.