Кому светит Большая Медведица

На обед были приглашены две семьи – Светлых и Меньшиковых. Проходя мимо дома Меньшиковых, девочки заметили сквозь узорчатые прутья забора играющую в песке девочку. Возле неё крутился Малыш. Девочка эта была единственная дочь Анны и Сергея Меньшиковых, про которых ещё один популярный певец как-то спел: «Ты – морячка, я – моряк…». С рождением Наташки началась заграничная карьера Сергея в качестве сначала помощника капитана, а затем капитана научно-исследовательского судна «Академик Александр Несмеянов». Принадлежность к океану и тропикам делала его интересным человеком в глазах Маняши, и ей более, чем кому-либо из членов семьи, не терпелось познакомиться с ним поближе. Его жена, Анна Павловна, как и полагается морячке, месяцами ждала его на берегу, а на сочувственные сентенции друзей и родственников шутила, называя свой брак «романтической историей в письмах».

Девушки не успели приблизиться к дому, как их обогнала та самая блестящая чёрная машина - из неё вышли родители. Наташа посетила салон красоты и по дороге из офиса Руслан забрал жену, над головой и лицом которой поколдовали лучшие мастера Петербурга. Она была ослепительно красива и элегантна и они тут же зашли в фотоателье, чтобы запечатлеть Наташу во всём её великолепии. Руслана, правда, терзали нехорошие мысли о том, что для простого приёма она выглядит слишком неотразимо, но он загнал свою ревность поглубже и повторил себе ещё раз, что она – мать его детей и хозяйка этого дома, и просто обязана затмевать остальных.

Он встретил дочерей поцелуем, который Маняша приняла с удовольствием, а Стеша отвернулась, заменив его поспешным: «Привет, па!» Зная, что заставляет его хмуриться, она тут же попыталась, как прибегала к этому последнее время, скрасить свой поступок – высказав матери восхищение по поводу её причёски, она распустила свои волосы, повертелась перед зеркалом заднего обозрения, сооружая некое её подобие на голове, и потом повернулась к наблюдавшим за ней, пытаясь подражать материнской улыбке:

– Что вы на это скажете?

Наташа, смеясь, обняла её, и когда два эти лица прильнули друг к другу, Руслан увидел, как они похожи, точно Стеша была копией юной Наташи. «Слава Богу, что не на него!» - промелькнула мысль, и, как это часто с ним бывало при тягостных воспоминаниях, ощутил неприятную тянущую боль в сердце.

– Мама, а у Светлых младшего сына зовут совсем как нашего попугая! – поспешила поделиться своим наблюдением Маняша, но Наташа неодобрительно остановила её:

– Любое имя прекрасно, и особенно для человека, который его носит. Мне кажется, правильней было бы смеяться над попугаем, которому вы почему-то дали такое торжественное и благородное имя Иннокентий. Надеюсь, ты не будешь бестактна за столом? – многозначительно посмотрела на неё Наташа.

Маняша недовольно поджала губы, но долго обижаться она не умела. Лай собак напомнил ей об очереди выгуливать заждавшихся животных, и она помчалась выполнять свои обязательства, на ходу обдумывая, в каком наряде будет выглядеть наиболее эффективно.

Перед Стешей такая проблема не стояла. Она не придавала большого значения внешнему виду, но, скорее всего, не потому, что считала внутренний мир человека гораздо важнее, а потому, что её гардероб состоял из такого количества вещейы, что было бы верхом недоумения ставить вопрос о выборе.

Проводив детей долгим взглядом, Наташа повернулась к Руслану:

– К сожалению, мне предстоит много приготовлений к обеду. Надо помочь Беатрис и…

– Не оправдывайся, милая, - Руслан притянул её к себе, - я знаю, что оставшиеся полтора часа ты хотела бы посвятить мне, но этими словами ты просто избавила меня от необходимости придумывать предлог, чтобы заняться рукописями.

– Лжец, - Наташа мягко взяла его за галстук, выражение её лица изменилось с добродушно-шутливого на уничижающе-повелительное, и Руслан почувствовал себя раздавленным, - мне известно, что это всего лишь предлог – время, проведённое со мной, гораздо ценнее любых бумаг! – Наташа легко, без видимых усилий превращала их отношения в игру, становясь то робкой и покорной, готовой исполнить любое его желание; то пылкой и страстной, заражающей своей неистовостью; то мягкой и нежной – и тогда напоминала прирученную тигрицу; то мистической и роковой, женщиной-вамп. Все качества, которыми должна была бы обладать настоящая женщина, чудесным образом мирно уживались в богатой и глубокой натуре Наташи, и кого бы ни встречал Руслан, никто не привлекал его с такой силой, как собственная жена.

Обмениваясь шутливыми репликами, они вошли в дом, где личные дела разлучили их на короткое время. Руслан поднялся в свой кабинет, переоделся, извлёк из папки-файла ветхие, пожелтевшие от времени бумаги, разложил их на столе. Достав фотоаппарат, он сделал четыре снимка с каждого листа, чтобы тут же, в мини-фотолаборатории, распечатать их. Потом убрал оригинал в сейф и принялся за изучение копий. Когда дело касалось таких редких и важных бумаг, как эти, приходилось быть щепетильным и предельно внимательным. Рукописи, доставленные несколько дней тому назад из Индии его старым другом и руководителем экспедиции Алексеем Шунтовым, содержали бесценные сведения. Старинные китайские бумаги, неизвестно каким путём попавшие в самое сердце Индии, обещали перевернуть многое в области медицины и фармакологии. Пока Алексей со своими ребятами продолжали раскапывать, как предполагалось, другие части рукописи, Руслан взялся за перевод найденных. Единственное, что угрожало прервать исследовательскую работу, было нашествие змей. Рукописи хранились в подземелье одного древнего индийского храма, культивировавшего некогда теперь уже забытую религию, а сейчас представлявшего собой жалкие полузасыпанные развалины – только поэтому власти разрешили начать здесь раскопки. Но с появлением змей они иначе взглянули на ситуацию – видимо, дух, живущий в храме, был потревожен учёными и послал змей, чтобы те избавили его от непрошеных гостей. Алексей день и ночь вёл раскопки, опасаясь, что из Дели в любую минуту может прийти официальная бумага, запрещающая какие-либо работы на территории храма, а Руслан уже опасался за экспедицию: в создавшихся условиях приходилось работать, пренебрегая безопасностью, хотя все были прекрасно осведомлены, что со змеями нельзя быть беспечными. Тем не менее, каждый потихоньку занимался своим делом, уповая но то, что пока ничего страшного не случилось. Тем более, что тайна рукописи стоила этого. Руслан держал её существование в секрете и от учёной общественности, и от правительственных кругов. Экспедиция принадлежала ему одному, и те, кто отказался взять на себя часть финансирования, будут ошеломлены её результатами. Им, конечно, ничего не перепадёт, - Руслан уже решил, кому продаст копии, - но теперь многие банки откроют ему кредиты, дабы он смог осуществить некоторые свои проекты. Руслан приготовил инструменты, словари и собрался было погрузиться в мир древневосточных целителей и магов, как ему помешал настойчивый стук в дверь.

– Войдите! – не скрывая в голосе досады, крикнул он: в рукописи описывались поразительные факты, и надо же было кому-то именно в эту минуту оторвать его от перевода.

Он обернулся и увидел Пашку.

– Павел, я сейчас очень занят, не мог бы ты зайти вечером?

– Конечно, ты занят! – взорвался обычно такой спокойный Пашка. – Ты вечно занят!

Руслан удивлённо посмотрел на сына и отложил ручку и пинцет в сторону.

– Что случилось, Паша? – осторожно спросил он.

Пашка задержался у двери, метнув на отца гневный взгляд и собираясь уходить, но потом передумал, вернулся и опустился в кресло, продолжая уже спокойным тоном:

– Сегодня я имел неосторожность проскочить на красный свет. Какой-то паршивый милиционеришка остановил меня и потребовал заплатить штраф. Самое интересное произошло дальше: стоило ему одним глазом взглянуть на мои права, как выражение его лица сменилось с надменно-презрительного на подобострастно-внимательное. Он очень вежливо извинился и дал «зелёный свет». Может быть, ты объяснишь мне – почему?

– Паша, не стоило так волноваться из-за этого инцидента, - справившись с мимолётным чувством смущения, сказал Руслан, - я сделал это для вас. Попробуй быть ко мне чуточку справедливее!

– Для нас?! – Пашка вскочил с кресла. – Я уже взрослый, и Эмилия, и Владислав тоже: мы разберёмся, что к чему, без помощи со стороны; но Стеша, Тимур, Маняша? Они решат, что занимают особое положение, а ведь закон спуска никому не даёт. Плевать они будут на правила, которые придуманы тоже для них, только не для того, чтобы они их нарушали, а из соображений безопасности! Кем вырастет Гошка, если будет брать отвратительный пример со своих старших братьев и сестёр? Ты печёшься о нашем спокойствии? Тогда научи своих детей уважать закон и следовать правилам, принятым в обществе. Мы все находимся в том возрасте, когда в состоянии отвечать за свои поступки, а не прикрываться чьим-либо именем и, тем более, привилегированным положением! Вот тогда это будет честно! – жёстко закончил Пашка, подождал, что скажет отец, но Руслан молчал.

Пашка нерешительно взялся за ручку двери, и наконец-то услышал голос отца:

– Ты можешь рассчитывать, что теперь всё будет по-другому. Если вы считаете, что так будет лучше, то…

– Ты тоже должен так считать, - перебил его Пашка и быстро покинул кабинет, не давая отцу возможности втянуть себя в дискуссию. Зачем усложнять то, что яснее ясного? Он не видел смысла продолжать этот разговор. Почему, когда они жили в Европе, такого вопроса не стояло?

Руслану было хорошо известно то, чего не знал Пашка. Россия осталась их родиной, но почему-то за её пределами жить было намного спокойнее. Вернувшись сюда, Руслан первым делом постарался создать систему безопасности для жены и детей. Эта система проникала во все сферы человеческой деятельности. В одном пункте, правда, сегодня была проделана чувствительная брешь, но именно она заставила задуматься Руслана над тем, не слишком ли уж чересчур пытается он оградить своих близких от жизни. Как бы ему этого не хотелось, но он вынужден был поднять трубку и сделать несколько звонков. К неприятному чувству правоты сына примешивалось разочарование от несостоявшейся работы. Оставив в покое восточных мудрецов, он спустился вниз встречать гостей.