Конан и Посланник Света

Северянин успел рассмотреть только четверых, а они уже покинули зал.

— Кто это? — снова спросил он у Рогана.

— Неужто не узнаешь? — ухмыльнулся тот.

— Да нет! — Конан досадливо поморщился,— Я спрашиваю: почему все они собраны в одном зале?

— Это те, кого люди называют Светлыми Богами,— уже серьезно ответил его проводник.

— Но ведь ты говорил…— начал было киммериец.

— Да, Добро и Зло относительны, хотя на самом деле все несколько сложнее. Но когда я говорю о Светлых Богах, то имею в виду не их деяния, некоторые из которых достойны стыда и порицания, а тот устоявшийся образ, что сложился в умах людей.

Конан кивнул, и они направились дальше. Наконец последняя дверь закрылась за их спинами, и оба очутились в широком коридоре, по-видимому опоясывавшем весь этаж. Узкие окна-бойницы располагались в противоположной стене через каждые пять локтей.

— Нам направо,— сказал Роган, и они направились вдоль наружной стены, но на этот раз путь оказался коротким.

Едва они свернули за угол, как очутились рядом с низкой, окованной бронзой дверью. Роган кивнул стоявшему возле нее стражнику, тот снял висевшую на поясе связку ключей, отпер дверь и открыл ее, не сводя заинтересованного взгляда с гиганта киммерийца. Роган вынул из держателя факел и шагнул внутрь, на ступени бронзовой винтовой лестницы, ведущей наверх. Миновав два витка, они уперлись в еще одну дверь, которая бесшумно отворилась от легкого толчка.

— Почему эта дверь открыта? — поинтересовался Конан.

— А зачем ее запирать? Закрыты только пустующие комнаты, а эта приготовлена для тебя. Но, если пожелаешь, можешь пользоваться ключом.

Он кивнул на стол, где на изумрудного цвета скатерти лежал огромный, с затейливой бороздкой ключ. Киммериец повертел его в руке, пожал плечами и положил на место: какой смысл запирать дверь, которая, если что случится, все равно никого не остановит?

— Вообще-то у нас принято запирать только те помещения, которыми не пользуются,— повторил колченог.

Киммериец хмыкнул: у людей как раз все наоборот. «Мой дом — моя крепость» — расхожее правило, которое вынуждены соблюдать все.

— Здесь не слишком просторно,— продолжал тем временем Роган,— но если ты потерпишь одну ночь, завтра мы подыщем что-нибудь другое.

— Это ни к чему,— ответил Конан, окидывая взглядом комнату.— Меня все устраивает и здесь.

— Тогда отдыхай. Ужин и завтрак подадут сюда. Утром я зайду за тобой.

Он кивнул, прощаясь, и скрылся. Киммериец еще раз осмотрелся, теперь уже внимательней. Небольшой овальный стол был придвинут к стене, рядом стояла пара тяжелых резных кресел из потемневшего от времени дерева. Глубокий альков уходил в стену, примыкавшую к середине дворца, и был почти целиком занят огромной кроватью. Между столом и дверью оставалось немного свободного пространства, всего в три шага. В округлой наружной стене поместились два узких и высоких окна, украшенные витражом. Сложенные из красного камня стены были голыми, но альков отгораживали два гобелена, подвязанные снизу золотыми шнурами с роскошными кистями, а еще дальше у стен стояли два бронзовых светильника.

Конан хотел было зажечь их, но масла внутри не оказалось. Он пожал плечами и развалился в кресле. Вскоре за дверью раздались легкие шаги, и в следующий миг северянин впервые смог увидеть рогача.

Едва рогачка (когда это слово невольно возникло в мозгу киммерийца, он едва не расхохотался) появилась на пороге, глаза ее расширились и засветились восторгом. Конан широко улыбнулся ей, потому что девушка была удивительно красива. Однако она тут же посерьезнела, шагнула в комнату и посторонилась. Следом появились два колченога. Один из них держал уставленный едой поднос, второй — два бочонка, в одном из которых оказалось вино. Киммериец понял это, как только первый поставил поднос и, выбив у бочонка донышко, наполнил принесенный кувшин. Ни с чем не сравнимый незнакомый аромат распространился по комнате. Первый рогач поклонился и вышел, а второй задержался, чтобы наполнить маслом лампы и запалить фитили, после чего удалился, как и его спутник, не произнеся ни слова. Едва за ними закрылась дверь, девушка начала накрывать на стол, а Конан принялся с интересом разглядывать ее. Прекрасно сложенная, она была очень легко одета, впрочем, как и все обитатели этого жаркого мира: на ней была набедренная повязка, изготовленная из чего-то напоминавшего шкуру леопарда, да узкая полоска такой же шкуры прикрывала соблазнительно высокую грудь.

— Как называется это вино? — задал Конан вопрос, ответ на который, по правде говоря, его нимало не интересовал.

— Это арольское вино, господин,— ответила девушка и кокетливо улыбнулась.

— Арольское? — удивленно переспросил киммериец.

За свою долгую жизнь он объездил все страны Хайбории и перепробовал все напитки, дарующие радость, начиная с кислого ванахеймского пива и заканчивая нежным напитком, приготавливаемым из побегов тростника, но никогда не слышал об арольском вине.

— Да, его изготавливают из бутонов аролы — кустарника, напоминающего розы Светлого Мира. Правда, арола красивей. Ее нежно-розовые бутоны полупрозрачны и светятся в темноте.— Она мечтательно закрыла глаза.— К сожалению, растет она только за Алой Стеной, а это опасные места.

«Вот как! — подумал Конан.— Значит, и здесь далеко не все в порядке». Он покачал головой и; тут же позабыл об этом. Взглянув на приготовленный к ужину стол, Конан почувствовал, что очень голоден. Он налил себе полный кубок вина, досадуя лишь на то, что тот недостаточно велик, и осторожно отхлебнул. Божественный напиток разлился по жилам потоками пламени, которое, не обжигая, давало ласковое тепло.

— Осторожнее, господин,— предостерегла его девушка,— арольское вино не пьют помногу. Оно очень коварно.

— Посмотрим,— беспечно ответил киммериец и жадно осушил кубок.

Его словно опалило изнутри, но усталость мгновенно улетучилась, и настроение поднялось, хотя опьянения он по-прежнему не чувствовал. Девушка с улыбкой смотрела на него. И без того красивая, теперь она показалась ему просто ослепительной.

— Как зовут тебя?

— Алунна, господин,— ответила девушка.

— Интересно, зачем тебе знать ее имя? — услышал Конан знакомый низкий голос, а в следующий миг и сама Деркэто появилась там, откуда он доносился.— Ты можешь быть свободна!

Она жестом отпустила девушку. Та покорно кивнула и пошла к двери, на прощание подарив Конану игривый взгляд:

— Если господину что-то понадобится, достаточно будет позвонить в колокольчик.

— Господину ничего не понадобится! — отрезала богиня, нахмурившись.— Я сама его обслужу!

— Моя обязанность — сказать об этом.

Девушка поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь.

— Маленькая дрянь,— процедила сквозь зубы Деркэто.

— Ну зачем же так? — Конан едва сдержал усмешку.— Очень милая девушка.

— Я сразу поняла, что она понравилась тебе! Она еще не предлагала пощупать свои рожки?!

Глаза Конана округлились от удивления. В следующее мгновение он не выдержал и расхохотался.

— Рожки!..

Конан изнемогал от хохота. Деркэто возмущенно смотрела на него, но очень скоро и сама, не сдержавшись, рассмеялась.

— А ты думал, что головы рогачей украшают оленьи рога?!

— Кром! Да ничего я не думал! — ответил Конан, понемногу успокаиваясь.

— Вот и хорошо,— тут же согласилась она,— и дальше не думай.

С этими словами богиня исчезла прямо на глазах изумленного киммерийца.

Сам не зная зачем, Конан встал, осторожно подошел к тому месту, где только что стояла Деркэто, и пошарил руками — ничего. Пустота! Кром! Девчонку прогнала и сама не осталась! Ну и дела… Киммериец сокрушенно покачал головой, подошел к столу, чтобы налить себе еще вина, и тут на глаза ему попался колокольчик из алого хрусталя в форме раскрывшегося цветка. Как там сказала Алунна? Если что понадобится, позвони! Правда, она не уточнила, явится ли сама, но, может, стоит попробовать? Конан осторожно тряхнул хрупкую безделушку и… ничего не услышал. Он перевернул бутон черенком вниз: как и положено, внутри болтался полупрозрачный пестик, но ни единого звука не издавал.