Конан и Посланник Света

— Но ведь ты сказал, что любой человек…

— Вот именно! — воскликнул Роган.— Любой выставленный нами боец нарушит это правило, тем самым ослабив себя!

— Ловко придумано! — Конан сжал кулаки.— Заведомое, постоянно нарастающее преимущество. Вкупе с тем, что они могут прислать существо, против которого человек — ничто, исход предрешен.

— Вот именно!

…И начались занятия.

Конану предстояло развить три качества: расширить поле зрения, а также напряженно тренировать силу и ловкость. В какой-то степени они перестраховывались: противник будет один, а значит, если варвар его увидит, то неожиданного нападения сзади можно уже не опасаться. Другое дело, если враг останется невидимым. Внутренний голос уже не предупредит его, и вот тут-то понадобится особая ловкость.

Хорошо хоть, что задачи у них разные. Он должен убить Посланца, в то время как тому необходимо разрушить Алтарь. Это значит, что за киммерийцем нарочно охотиться не будут, и он сам сможет выбрать наиболее удобное место и время для поединка, а там уж все будет зависеть только от него.

И Конан работал без устали. Он сражался с одним, двумя, тремя противниками одновременно, развивая гибкость и координацию. Он ворочал тяжести, чувствуя, как наливается новой силой его и без того могучее тело. Но сущим мучением для него оставалось любимое занятие Рогана с мячами.

Сперва один из колченогое встал в паре десятков шагов от него и принялся закидывать киммерийца мячами. Если противник Конана уставал, его тут же сменял другой. Почти все мячи варвар научился отражать еще в первый день, и назавтра колченог передвинулся на шаг ближе. Казалось бы, пустяк, но северянин сразу же пропустил с десяток мячей. Так продолжалось до тех пор, пока они не сблизились почти вплотную.

Тогда метателей стало двое. Все началось сначала, и Конану пришлось значительно труднее. Зато когда и эти двое приблизились вплотную, а киммериец стал ждать появления третьего, этого не произошло. Колченоги удалились на прежнее расстояние, но теперь встали в десятке шагов друг от друга, и варвару пришлось крутить головой, чтобы не прозевать бросок. Понемногу он приспособился смотреть между ними, не теряя из виду ни одного из них. Но как только он перестал пропускать мячи, расстояние между колченогами еще увеличилось, и все началось сначала…

…Деркэто часто навещала Конана, но ее визиты скорее дразнили, чем доставляли удовольствие. Иногда она приближала к себе помолодевшего варвара, и тогда ему казалось, что они по-настоящему понимают друг друга, что еще немного, и это понимание перерастет в нечто большее. Но на следующий день она становилась холодна и насмешлива. Он злился на себя, еще больше на нее, вообще на все вокруг, а достигнутое накануне понимание уже казалось ему не более чем шуткой жестокой богини. К тому же она тщательно следила за Алунной. Это Конан понял по тому, что едва лишь в их разговоре начинали звучать игривые нотки, как тут же появлялась сама богиня и отсылала девушку прочь.

В конце концов все это начало забавлять киммерийца, и он иногда с трудом сдерживал ухмылку. Правда, он не отказался бы от более спокойной жизни: он слишком уставал на занятиях, и сил на обмен колкостями у него зачастую просто не было. Одно лишь радовало: чем бы ни была вызвана резкая смена настроений богини, Деркэто явно не была к нему равнодушна.

Говоря проще, день шел за днем, и; несмотря на внешнее однообразие, каждый из них приносил Конану что-то новое. Он ни с кем, кроме богини, наставника и четверых безмолвных колченогов, не общался, но скуки не испытывал. Днем он доводил себя до изнеможения занятиями у наставника, возвращался в свою комнату, наспех ужинал и проваливался в сон без сновидений, удовлетворенный тем, что усилия его не пропадают впустую.

Он и в самом деле чувствовал, как переходит на новую ступень мастерства. Теперь он научился проделывать все, что, правда, умел и раньше, но не используя навыков, полученных от Учителя. Если такова была цель его занятий, то он достиг ее.

* * *

В один из дней Конан проснулся от ласкового прикосновения. Он блаженно потянулся и хотел было обнять Деркэто, но богиня ловко вывернулась из его объятий. Киммериец открыл глаза.

— Кром! Никак не могу привыкнуть к твоим манерам,— сказал он, улыбнувшись.

— Кром? — Она удивленно склонила голову.— При чем здесь Кром? — И выразительно посмотрела на киммерийца.— Деркэто! Или ты не узнал меня? — спросила она и на глазах принялась меняться.

Ее золотистая кожа стала более смуглой, а фигура сделалась миниатюрней, огненно-рыжие волосы потускнели и мягкой золотистой волной упали на плечи. И только в зеленых глазах светился все тот же задор.

— Теперь вспомнил? — насмешливо спросила она.

— Ты пришла, чтобы посмеяться надо мной?

Она и впрямь звонко рассмеялась, и Конану захотелось сжать ее в объятиях, впиться поцелуем в алые губы и одновременно отшлепать, как непослушного ребенка.

— Зачем ты пришла? — вновь спросил он, и богиня мгновенно посерьезнела.

— Сет ждет нас,— торжественно ответила она.

Киммериец ничего не сказал, но взгляд его оказался красноречивей слов.

— Ты прав,— кивнула Деркэто,— время пришло.

Конан встал:

— Я готов.

— Да. Роган говорит то же самое, но еще не время.

— Что же тогда?

— Сет хочет видеть нас,— напомнила она.

— Так идем же! — вскричал киммериец. Он уже просто не мог ждать.

— Я понимаю твое нетерпение, но нельзя торопить события.

Она взяла со стола колокольчик и встряхнула его. Мелодичный звон наполнил комнату. Дверь тотчас отворилась, и все те же двое колченогое в сопровождении Алунны внесли поднос с завтраком.

— Слушай,— Конан восхищенно посмотрел на Деркэто,— как это тебе удалось? Я сколько раз пробовал!

— Смотреть надо было! — насмешливо ответила она, и Конан нахмурился.

Он ел молча, аппетит не изменял ему, но пил мало. Его не покидали мысли о предстоящем. Деркэто тоже молчала, и киммериец решил, что настал день решающей битвы и она просто не знает, как подбодрить его.

— Еще не время,— напомнила богиня, словно угадав его мысли.— Великий Змей хочет что-то показать тебе. Я не знаю что,— ответила она на вопросительный взгляд северянина,— но он, видимо, считает это важным.

Конан бросил обглоданную кость и запил жаркое парой хороших глотков из кубка.

— Я готов.

— Тогда отправимся.

Они спустились по винтовой лестнице, на которой Конан успел уже изучить каждую ступеньку, свернули за угол, пересекли анфиладу залов, но на этот раз не до конца. В одном из них богиня свернула. Стражник почтительно открыл невысокую дверь, и они очутились в небольшой темной комнатке. Находившуюся в боковой стене дверь киммерийцу пришлось уже открывать самому.

Они вновь попали на лестницу, спиралью уходившую вверх, только на этот раз она оказалась не из металла. Ступени ее были сложены из черного гранита, который в сочетании с алыми стенами придавал этому необычному пути мрачный, если не зловещий, вид.

Золотое свечение, распространяемое факелами, только подчеркивало это.

Лестница плавно уводила их влево, и Конан понял, что они внутри одной из башен цитадели. Подъем длился бесконечно долго, и когда киммериец подумал, что он никогда не кончится, Деркэто, шедшая впереди, остановилась перед затворенной дверью.