Конан и Посланник Света
Шрифт:
— Может, да, а может, и нет,— ответила богиня.— Но даже если ты и прав, это ничего не изменит. Найдется другой путь, длиннее, но надежней.
— Если Палец сломается у него под ногами,— не сдавался Конан,— я думаю, Посланец погибнет. Если, конечно, он окажется живым существом, а это должно быть так, ведь магия под запретом.
— Наверное, ты прав, но я не представляю, как это сделать.
— А что за другой путь? — вдруг спросил Конан.— Помнится, ты говорила, что этот, ведущий через мост, единственный?
— Верно. Из Аргоса в Шем ведет Тракт, но никто не запрещает тебе подняться к верховьям Красной, пересечь Немедию
— Да,— согласился Конан,— понятно. Дурацкая, конечно, получается прогулка, но если прямой путь закрыт, то можно и так. А можно и срезать часть пути где-то в Карпатах,— Киммериец вновь задумался.— А здесь, значит…
Он посмотрел налево, туда, где в невообразимой дали пепельная дымка стелилась над самой землей. В прошлый раз, когда он побывал здесь впервые, она показалась ему ближе и гуще. Деркэто смотрела в ту же сторону.
— Серые Равнины…— прошептала она.— Унылый мир, полный печали и скорби. Маленькая часть обширных владений Нергала. Вот тебе еще один путь к Алтарю, и вот тебе еще одно место, где может найти прибежище твой любознательный советчик.
— Но разве Нергал с Сетом…— начал было Конан, но богиня перебила его.
— Нергал спит,— напомнила она.— Его сестры, Анунна и Эрешкигаль, охраняют зачарованный сон грозного брата — ведь если он проснется, могут случиться страшные беды. Кто знает, чего ему спросонья захочется…
— Ну, может, все и не так страшно,— возразил Конан.— Видал я уже бодрствующего Нергала.
— А-а! Понимаю…— Удивление на лице Деркэто сменилось усмешкой.— Ты говоришь об Агадее, когда возомнивший себя покорителем мира глупец Абокомо решил заручиться поддержкой Повелителя Царства Мертвых и велел Ибн-Мухуру разбудить Нергала? Вспомни-ка, он поплатился за это, впрочем, как и Абокомо. Но это был лишь миг Такое случается примерно раз в столетие, но не нарушает сонных чар, наложенных на мрачного бога его сестрами. Впрочем, дело-то не в этом. Раз есть царство, то и пройти по нему можно. Особенно если магия против тебя бессильна. А ведь есть еще к востоку отсюда царство Хали…
Она говорила, говорила, пока не поняла, что Конан ее не слушает, что он остановился как вкопанный, не в силах оторвать восторженного взгляда от раскинувшейся перед ними картины. Деркэто хотела фыркнуть, но не успела. Он мягко взял ее за руку, и на сердце у грозной богини потеплело, а с уст вместо гневной отповеди сорвался вздох восхищения.
— Не сердись на меня,— неожиданно мягко попросил киммериец, и Деркэто подумала, что не только она, но и бешеный варвар сильно переменился за последнее время. Точнее, за последние дни.— Это все память. Я ведь бывал уже здесь.
— Да, я знаю,— нехотя ответила богиня.— С этой…
— С Риной,— напомнил Конан, с болью вспоминая, какая судьба постигла его бывшую спутницу.
— Ты и ее помнишь…— прошептала Деркэто.
— Конечно,— спокойно кивнул киммериец,— И зря ты злишься. Как я могу забыть ту, которая спасла мне жизнь?
Северянин не желал больше спорить. Он ступил на изумрудный травяной ковер и словно окунулся в мир света и тепла, полный совсем других запахов и звуков. Вместо свиста ветра в каменных трещинах и леденящего кровь хруста в опорах Моста Сета вдруг уютно зажужжали пчелы, ласково зашелестела листва и радостно застрекотал кузнечик, поющий брачную песню.
Удушливый зной от пылающей магмы и едва ощутимый запах тлена исходящий от укрытого в камне кладбища исполинских монстров, сменились медоточивым запахом цветов и волнами свежести от укрытой росой зелени.Они вошли в яблоневый сад, наслаждаясь его ароматами, миновали небольшую рощицу абрикосовых и персиковых деревьев, совершенно не удивляясь тому, что на одних и тех же деревьях можно увидеть и зрелый плод, и только что появившийся зародыш, и цветок, едва раскрывший лепестки.
Конан не останавливаясь пошел дальше мимо раскидистых дубов и буков, лишь на миг задержавшись возле старейшины — гигантского дуба со стволом в три обхвата, чтобы бросить приветливый взгляд на старого знакомого. Словно на незримой границе, в этом месте иссяк сладкий запах медоносов, а воздух наполнился ароматом смолы и хвои.
Киммериец двинулся вдоль прямых, как мачты, сосен, золотистые стволы которых, казалось, рвались в синее небо, будто на его родине. Северянин бездумно задрал голову, но увидел все тот же покрытый трещинами камень. Однако это не испортило его настроения. Он миновал кедровую рощу и пошел мимо елей, словно припорошенных хрустящим инеем.
Он сам не заметил, как, любуясь деревьями, обогнул бравшее начало далеко позади озеро, увидел источник, вспомнил прошлое свое посещение слова Рины о том, что нельзя входить в храм Всеблагого Бога, не смыв с себя пыли дорог.
Он еще раз взглянул на источник — небольшой водопад, хрустальным потоком низвергавшийся в лазурную гладь озера. Тихий шелест прозрачных струй словно приглашал: «Встань подо мной, я освежу твое уставшее тело и прогоню невеселые мысли!»
Едва эта мысль родилась в его голове, он пошел вперед и встал под освежающий поток. О чем он думал, подставляя лицо живительной влаге? Быть может, хотел воззвать к Митре, чтобы Светлый Бог даровал ему сил для победы, а может быть, и нет. Ведь он прекрасно понимал, что никакие силы, дарованные богами, сейчас ему не помогут и полагаться ему надо только на себя.
Неожиданно Конан почувствовал на плечах нежные женские руки, и это отвлекло его от тяжких дум. Киммериец обернулся: рядом с ним стояла Деркэто. Роскошное белоснежное платье намокло и плотно облепило богиню, придав ей сходство с ожившей мраморной статуей, настолько прекрасной, что Конан готов был поклясться: таких еще не видывал свет. Богиня, казавшаяся такой маленькой рядом с гигантом киммерийцем, подняла лицо, и он увидел в них тревогу, любовь и страх…
— Ты боишься, Конан? — едва слышно прошептала она,— Это очень опасно…
— Но ведь ты спасешь меня, верно? — спросил он, и в его синих глазах на мгновение вспыхнула веселая искорка.
Вспыхнула и тут же погасла, но Деркэто кивнула, то ли не заметив этого, то ли сознательно решив не замечать, хотя понимала: любое вмешательство может оказаться для нее смертельным.
Посыпанная желтым песком, словно только что прибранная, дорожка извивалась между двумя рядами душистого кустарника. Крупные гроздья голубых и сиреневых цветов усыпали их, будто здесь царила вечная весна. Однако Конан не обращал внимания на окружавшую его красоту. Он смотрел на огромную арку, венчавшую невысокую лестницу, у ступеней которой заканчивала свой бег желтая дорожка.