Кондотьер Богданов

— Я всего лишь выполнял приказ!

— Приказ исполнить можно по-разному. Например, не пустить лишних детей в самолет, как требует инструкция по загрузке, и тем самым обречь их смерти, а можно об инструкции забыть… Пилот вправе отказаться лететь в плохую погоду, забыв об ожидающих помощи раненых. Никто не приказывает летчику садиться в тылу врага и под огнем противника забирать раненых товарищей…

— Тихонов за меня молился? — удивился Богданов.

Посланник кивнул.

— Он неверующий!

— Был. Как и твоя женщина.

— Я исполнил предначертанное?

— Нет.

— Зачем же ты здесь?

— Чтоб помочь тебе с выбором.

— Мы погибнем, если вернемся?

— Мне неведомо.

— Мы погибнем, если останемся?

— Тоже неведомо. Ты зря пытаешь меня. Никому не ведом промысел Божий. Язычники предсказывают людям будущее, но они лгут. Ведает только Господь.

Богданов размышлял. Посланец смотрел на него испытующе. Богданов вздохнул и развел руками.

— Если передумаешь, можешь вернуться! — сказал гость. — Пути открыты. Всякий раз, когда при ясной луне возникнет облако… Но пройти смогут ты и твоя женщина, прочим заказано.

— Спасибо! — сказал Богданов.

— Не нужно просить о моем спасении! — возразил гость. — Я получил его! От Того, Кто, Единственный, может дать. Помни это!

Богданов хотел поклониться, но старик внезапно исчез. Богданов подбежал к окну. Перегородка исчезла. Толпа, валившая по улице, уже приближалась к воротам. В княжьих палатах депутацию заметили, слуги бежали отворять.

За спиной Богданова скрипнула дверь. Он оглянулся. Аня в пышном, шелковом наряде, украшенном вышивкой, стояла на пороге, торжествующе глядя на мужа. От волнения Богданов даже не понял, какого цвета на ней платье. Он поманил жену, та, изумленная, подошла.

— Сейчас сюда войдут люди, — сказал Богданов, глядя ей в глаза. — Встань рядом, вот здесь! Хорошо, что на тебе этот наряд, он к месту. Поступай как я и ничему не удивляйся!

— О чем ты? — спросила она. — Какое место? Что произошло?

— Я после объясню.

За дверью послышался топот десятков ног. Богданов подобрался, Аня недоуменно застыла рядом. Дверь распахнулась, комната стала заполняться людьми. Они смотрели на мужчину и женщину, стоявших посреди горницы, с почтением и надеждой. Гости потоптались, выстроились и вдруг разом поклонились. Богданов ответил на поклон. Аня помедлила, но последовала его примеру. Негорад выступил вперед.

— Мы пришли к тебе, князь Андрей по прозвищу Богдан, — сказал торжественно, — дабы от лица лучших людей передать тебе волю города. Плесков зовет тебя на стол, осиротевший после Довмонта, Плесков хочет тебя князем! (Аня у плеча тихонько ахнула, Богданов нашел и сжал ее руку.) Готов ли ты, князь Андрей, принять меч Довмонта и поклясться хранить и защищать Плесков, как хранил и защищал его благоверный князь Довмонт? Даешь ли ты согласие?

Богданов молчал. Ручка Ани в его ладони затрепетала. Богданов выпустил ее и шагнул к Негораду…

Эпилог

По-2 выскочил из облака, и Богданов увидел аэродром. Взлетная полоса свободна: рассвет, самолеты давно вернулись. Богданов пошел на посадку. Медлить было нельзя: мотор заглох еще в облаке, пропеллер застыл неподвижно, как палка. До земли оставалось метров сто. Богданов аккуратно отжал ручку, довернул самолет — и колеса шасси покатились по утрамбованному грунту. Пока По-2 усмирял бег, Богданов огляделся. Со времени их отсутствия ничего не изменилось. Разбитый при вынужденной посадке штурмовик слева от полосы… Ил-2 подбили в день их исчезновения, он дотянул до аэродрома ночных бомбардировщиков и плюхнулся на живот. Раненых летчиков увезли в госпиталь. Богданов и отвозил — в полку имелся санитарный По-2. Едва успел к боевому расчету… За два месяца Ил-2 давно бы убрали. Подбитый самолет долго не стоит. Приезжают посланцы авиаполка, потерявшего боевую единицу, осматривают машину, если можно починить на месте, чинят и перегоняют. Если повреждения серьезные, разбирают самолет и увозят на грузовиках. Посланец не обманул…

Навстречу По-2 бежали. Богданов узнал Тимофея Ивановича, других техников. Летчиков среди бежавших не было — не дождались. Богданов отстегнул ремни и выбрался из кабины. Подбежавший техник в порыве чувств заключил лейтенант в объятья. Затем смутился и отступил.

— Все в порядке? — спросил Богданов. — Все вернулись?

— Так точно! — отрапортовал техник. — Никого даже не ранили. Самолетам, правда, досталось, но ничего — подлатали. Вы где были?

— Нечаянно перекрыл бензокран к кабине, пришлось садиться на вынужденную. С рассветом обнаружили, вытащили самолет из леса, взлетели. Поплутали немного — садился на планировании.

— Видел! — сказал Тимофей Иванович и обошел самолет. — Гляжу — и вам досталось! Ерунда! Главное, сами целы.

Техники, покрутились у По-2 и ушли — ничего интересного. Тимофей Иванович остался. Аня вылезла из кабины и копалась в гаргроте. Богданов отвел техника в сторону.

— Тимофей Иванович, одного парашюта нет. Пришлось толкнуть местным за содействие. Выручишь?

— Есть один! — сощурился техник. — Из штурмовика вытащил. Они все равно спишут.

— Спасибо!

— При одном условии.

— Каком?

— Не прогоняй штурмана из экипажа!

Богданов оглянулся. Аня завязывала вещмешок. Богданову показалось, что в нем только что исчезло нечто желтое.

— Аня! — окликнул он. — Подойди!

Лисикова забросила мешок на плечо и направилась к ним.

— Вот! — сказал Богданов торжественно. — Тимофей Иванович опасается: выгоню тебя из экипажа.

— Пусть только попробует! — Аня поднесла к носу летчика кулак. — Я ему выгоню!

Глаза у техника стали квадратные.

— Видал? — спросил Богданов, подмигивая. Он забрал у штурмана тяжелый мешок, и они пошли к штабу. Тимофей Иванович изумленно глядел им вслед.

— Ну, девка! — сказал, придя в себя. — Охмурила лейтенанта! За одну ночь! А ведь чуял! С первого дня…

Когда аэродром скрылся за кустами, Богданов остановился.

— Аня! — сказал сердито. — Мы вернулись домой!

— Знаю! — удивилась она.

— Идет война, и это армия. Здесь не принято сержанту угрожать кулаком командиру! При посторонних…

— Тимофей Иванович не посторонний.

— А если б другие видели? О чем мы договорились? Забыла?

Она насупилась.

— Вот еще что! — Богданов расстегнул ей воротничок гимнастерки. Прежде, чем Аня успела понять, снял нательный крестик и вложил ей в ладошку. — Спрячь! Или хотя бы в карман положи! На шее сразу увидят! Зачем лишние вопросы?

Затем он точно также снял и спрятал свой крестик.

— Аня! — сказал, видя ее недовольный взгляд. — Пожалуйста, запомни: мы вернулись! Теперь все по-старому.

— Да? — спросила она. — Может, ты и к Клавке пойдешь?

— Не мешало бы! — вздохнул он. — Для достоверности.

— Только попытайся! — насупилась Аня. — Застрелю! За измену Родине! Он смотрел на нее, улыбаясь.

— Что уставился? — буркнула Аня. — С Клавкой сравниваешь?

Он покачал головой:

— У меня есть жена, я хочу на нее смотреть.