Конец пути

– Я прекрасно вас понимаю, доктор, но речь действительно идет о жизни и смерти.

– Ну что ж. Посмотрим, что я смогу для вас сделать.

Манера, в которой говорил со мной доктор Уэллек, давала некоторые основания надеяться, что его не сложно будет обвести вокруг пальца. Во-первых, он чересчур разговорчив: трое из моих собеседников вообще отказались что бы то ни было обсуждать по телефону, а прочие – по части болтливости – и рядом с доктором Уэллеком не стояли. Дальше: из того, как сложился наш разговор, я заключил, что в конкурентной борьбе с более старшими местными врачами ему приходится нелегко, может быть просто потому, что он в городе недавно. А с профессионалом, который в телефонном разговоре с совершеннейшим незнакомцем начинает вдруг проезжаться на счет своих коллег, возможны, я так понимаю, самые неожиданные сделки.

Но вот Филадельфия! Одно дело фальшивое письмо – в письме я могу быть кем угодно, – однако даже сыграть по телефону роль Генри Демпси мне оказалось едва-едва по силам: что уж говорить о Гарри Л. Зигристе? Но и времени тоже не было: на часах уже десять, а Филадельфия в двух с половиной часах езды от Вайкомико. К счастью, день был субботний – занятий нет, а библиотека в колледже открыта. Я тут же заехал в библиотеку, взял первый попавшийся под руку учебник по патопсихологии и помчался в Филадельфию. Не успел я проехать и десяти миль, как мне пришло в голову: если придется отправлять аффидевит из Филадельфии, его непременно нужно будет отпечатать на машинке, а найти в чужом городе пишущую машинку дело почти невозможное. Я развернулся и, не обращая внимания на дорожные знаки, рванул назад, к себе на квартиру. Добрался я туда уже после одиннадцати.

Всем, кого это может касаться, писал я, отчаянно лепя на ходу фразы: Сьюзен Бейтс Демпси, двадцати восьми лет, жена Генри Дж. Демпси из города Вайкомико, Мэриленд, являлась моей пациенткой с 3 августа 1951 года по 17 июня 1953 года включительно; вскоре после означенного числа мистер и миссис Демпси выехали из Филадельфии на постоянное местожительство в Вайкомико. Миссис Демпси стала моей пациенткой по настоянию ее мужа и ее лечащего врача, доктора Эдварда Р. Раиса, Филадельфия, после часто повторявшихся приступов тяжкой депрессии. Будучи в подавленном состоянии, дважды угрожала покончить жизнь самоубийством, а один раз даже порезала себе кухонным ножом запястья. Обследование выявило в случае миссис Демпси явные тенденции к маниакально-депрессивному психозу, тем более опасные, что в течение периода обострения объектом враждебного отношения со стороны пациентки неоднократно становились двое ее малолетних детей, хотя в обычное время она и выказывает себя как вполне компетентная и даже образцовая мать. Миссис Демпси страдает навязчивой идеей, выражающейся в страхе потерять привязанность супруга: во время депрессивной стадии уверена, что рождение двух сыновей нанесло непоправимый ущерб ее женской привлекательности, что проявляется в негативном отношении к детям. Тем не менее, поскольку речь идет именно о враждебном отношении, а не об открытой агрессии и поскольку периоды депрессии чередуются с периодами интенсивной и даже радостной жизнедеятельности, в диагнозе я склоняюсь скорее к неявной форме маниакально-депрессивного психоза, нежели к паранойе.

За время лечения амплитуда маниакально-депрессивного цикла у миссис Демпси выказала явственную тенденцию к снижению, угрозы самоубийства, как и угрозы в адрес детей, прекратились вскоре после начала регулярных психотерапевтических процедур. С балансированное лечение обещает в данном случае весьма положительные результаты, и в случае продолжения оного состояние больной, вероятнее всего, должно стабилизироваться. Когда чета Демпси покидала Филадельфию, я рекомендовал продолжить начатое печение, однако в личном разговоре с мистером Демпси объяснил, что срочности здесь никакой нет. Тем не менее я рекомендовал также избегать беременности до полного излечения миссис Демпси, поскольку именно предшествующие предродовые и постродовые периоды во многом и стали причиной ее теперешнего состояния.

Я считаю, что в данный период времени незапланированная беременность может иметь результатом критический рецидив заболевания: больная вполне в состоянии вернуться к навязчивой идее самоубийства как к альтернативе вынашиванию плода; я уверен также, что она способна привести угрозы в исполнение, даже при немедленном возобновлении психиатрического вмешательства. Я со всей категоричностью рекомендую, в целях сохранения здоровья как детей миссис Демпси, так и ее собственного, прервать ее беременность на возможно более ранней стадии.

Я подмахнул письмо: Гарри Л. Зигрист, Д. М., сунул его в конверт и скатился вниз, к машине. По дороге я остановился только один раз, съесть ленч и подзубрить насчет маниакально-депрессивного психоза; в самом начале четвертого я уже стоял в телефонной будке в аптеке "Пенн-Велан" на Уолнат-стрит в Филадельфии и набирал по междугородней вайкомикский номер доктора Уэллека. Руки у меня тряслись; я был мокрый как мышь. Когда я услышал голос секретарши доктора Уэллека и оператор велел опустить шестьдесят центов, я уронил четвертак на пол, и у меня едва хватило духу подобрать его и попросить к телефону доктора Уэллека.

– Прошу прощения, доктор Зигрист, – сказала секретарша, как только я представился. – Доктор Уэллек сейчас в клинике.

– Экая досада! – доктор Зигрист был разочарован, и он был хамоват. – А связаться с ним вы, понятное дело, не в состоянии.

– Боюсь, что нет; сегодня после обеда он в хирургии.

– Черт знает что! – я испытал невероятное чувство облегчения, я готов был прыгать от радости, что мне не придется с ним говорить, но в то же время мой план был под угрозой срыва.

– Если хотите, я попрошу его перезвонить вам, как только он вернется из клиники.

– Ну уж нет, так дело не пойдет, – сварливым тоном сказал я. – У меня сегодня первый день отпуска, и мы с миссис Зигрист намерены весь октябрь провести на Бермудах. Слава богу, мистер Демпси успел до меня дозвониться – мы уже запирали парадное! Еще бы часок – и ищи-свищи. Вы понимаете, дело, конечно, отлагательств не терпит, но у меня самолет через два часа, а где я буду эти два часа, одному богу у известно, доктор Уэллек, он ведь выпишет эрготрат, не правда ли? Иначе все может очень плохо кончиться.

– Ему нужно сперва переговорить с вами, доктор Зигрист.

– Да знаю, знаю. Ладно, слушайте, я велю своей секретарше отпечатать аффидевит, пока я здесь, – дело-то плевое, сами понимаете. – заверю его у нотариуса, отправлю вам срочной почтой, и все такое. Чччерт, поговорить бы, конечно, с вашим доктором Уэллеком! – сказал я раздраженно. – Случай настолько серьезный, что ждать можно чего угодно. Миссис Демпси, она, знаете ли, может выглядеть абсолютно нормальной, а через минуту вышибет себе мозги, если уже этого не сделала. Я со всей ответственностью заявляю, что доктор Уэллек обязан дать ей эрготрат, и чем скорее, тем лучше. Сегодня же вечером, если будет такая возможность; в крайнем случае, завтра утром. Я уже договорился с мистером Демпси, что он передоверит свою жену заботам одного из моих коллег, пока я не вернусь, но сперва придется разобраться с этим.

– Я сразу же обо всем сообщу доктору Уэллеку, – сказала секретарша, и, судя по голосу, впечатление я на нее произвел.

– Будьте так любезны, а завтра утром он непременно получит мой аффидевит.

– Сэр, а не могли бы вы дать мне ваш бермудский адрес, на случай, если доктор Уэллек захочет с вами связаться?

Вот черт!

– Мы с миссис Зигрист остановимся в "Принс-Джордж-отеле", – сказал я, искренне надеясь, что такой там есть.

– Так, "Принс-Джордж". Спасибо, сэр.

– И пожалуйста, передайте доктору Уэллеку, чтобы он этот эрготрат затолкал в миссис Демпси как можно скорее. Я из-за этакой дури пациента терять не намерен. Человек, конечно, должен быть осмотрительным, но, честное слово, будь я на его месте, она бы уже сейчас отдыхала после аборта. Ежу понятно, что у нее маниакально-депрессивный психоз, и суицид там – из каждой щели. Ну, до свидания.

Я повесил трубку и чуть не упал в обморок. Так, с этим справились, но впереди-то еще того хуже. Нотариуса я разыскал в помещении ломбарда, двумя кварталами ниже по Уолнат-стрит (которая, боже упаси, тоже ведь могла оказаться участком настоящего доктора Зигриста), и сразу же переступил порог, пока мои нервы окончательно не разыгрались. Такая уж у меня судьба, я всегда выгляжу чуть старше собственного возраста, но не знаю, кем нужно быть, чтобы принять меня за дипломированного психиатра. К тому же разыгрывать из себя невесть кого лицом к лицу с человеком, которого обманываешь, куда труднее, чем заниматься этим по телефону. И наконец, я не был уверен, что нотариусы не требуют какого-нибудь удостоверения личности, прежде чем перейти непосредственно к печатям и клятвам. Я принял самый светский вид, на какой только был способен, и спросил у клерка, где тут, собственно, нотариачьная контора: он тут же перенаправил меня к столу заместителя директора в другой конец комнаты.