Конец войны

— Продолжайте, товарищ Антонов, — после продолжительной паузы сказал Сталин. — И не кажется ли вам, что рано расслабились? Уже победу празднуете? Не время ещё для посещения театров.

Алексей Иннокентьевич Антонов внутренне вздрогнул. Он был известным ценителем и скусства, знатоком театральных подмостков, частым посетителем Третьяковской галереи. И, действительно, в последнее время несколько расслабился, потому как посетил за последнюю неделю сразу два спектакля. Но все решения уже были приняты, даже составлен план штурма Берлина. Генеральный штаб ранее работал, как часы и выдавал объективные рекомендации всем фронтам. Никто не предполагал, что контрнаступление немцев будет столь удачным. Точнее не так… Действия немцев пока не несут существенную угрозу, но проблема в том, что до сих пор эта группировка не разгромлена.

По всем законам военного искусства, по опыту нынешней войны никакое контрнаступление немцев не могло быть угрожающим для советских войск. Но все удары по наступающей немецкой группировке заканчиваются практически ничем. Будто существуют какие-то барьеры, пройти через которые просто невозможно.

— Я осознаю и отдаю себе отчёт, что то, что сейчас скажу, выбивается из понимания материализма, — Антонов замялся и все же добавил. — Я опираюсь на сообщения с фронтов, а вызвать командующих не представляется возможным, по уже озвученным причинам.

— Говорите! — потребовал товарищ Сталин. — И передайте 1-й Белорусский временно Рокоссовскому. Но брать Берлин должен Жуков!

— Так точно, товарищ Сталин. Что по причинам успеха немцем, то есть предположение, что они применяют какое-то психологическое оружие, способное сводить с ума. Первоначально мы думали, что это газы, но догадка не подтвердилась. Ни цвета, ни запаха не было, — скороговоркой выдал генерал армии Антонов.

— Сделаем перерыв, товарищи, — неожиданно для всех собравшихся сказал товарищ Сталин. — Товарищ Берия, останьтесь!

В отличие от других собравшихся на заседании ставки Верховного командования, народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия и без слов «хозяина» не спешил покидать кабинет. Заседание только началось и сразу же последовал перерыв. Сталину было необходимо получить хоть какие-то ответы на происходящее в зоне ответственности 1-го Белорусского Фронта.

— Что скажешь, Лаврентий? — спросил Сталин, прикуривая трубку. — Чертовщина опять?

Прошло не менее трех минут, прежде чем верховный начал разговор. Вероятно, что хозяин кабинета давал возможность подумать Берии о том, чем можно оправдать появление на фронте чертовщины. Раньше все эти «пляски» с измененными были локальными, почти что для других и не видимыми. Но нацистам удалось добиться распространения Альфы и как бы в итоге не пришлось и вовсе воевать с одними измененными сверхсолдатами.

— Ко мне пришли сведения, что озвучивал генерал Антонов. Ясделал запрос в особый отдел Альфа, но комиссар госбезопасности Сенцов серьёзно ранен, его заместитель убит, — начал оправдываться Лаврентий Павлович Берия. — Да и ответить Сенцов толком не может, кроме того, что эсэсовцы стали каким-то образом инициировать своих приспешников, делая из них тех Чертей, о которых я рассказывал.

— Черти… А мы с тобой, словно ангелы? Да, Лаврентий? Крылья еще не отрасли, чтобы было что отрубить? Говори по делу! Или мне нужно вызывать Мессинга? — потребовал товарищ Сталин.

Сталин, никаких эмоций обычно не проявляющий, несколько скривился. Ему не нравилось, когда кто-то ищет оправдания, вместо того, чтобы действовать. Он ждал от Берии ответа, что уже сделано, а ни оправдание, почему это не сделано.

— Товарищ Сталин, мы столкнулись с необъяснимым. Особый Отдел Альфа работает недавно, мы только собираем информацию о тех явлениях, которые объяснить с позиции материализма крайне сложно, — продолжил свои оправдательные потуги народный комиссар.

— Лаврентий, а сколько ты уже сидишь на своём стуле? Дольше, чем Ежов? — недвусмысленно намекнул «хозяин».

Берия внутри похолодел. Он прекрасно понимал, что за серьёзные промахи, несмотря на прошлые заслуги, именно его, Лаврентия Павловича, и назначат виновным. Да так, по сути и есть. Просмотрели появление множества измененных. Но кто мог предположить такое?

— Ситуация выходит из-под контроля. Уже все, особенно военные, говорят о чертовщине. И я не хочу больше слушать, почему не сделано, мне нужно знать сроки, когда будет сделано, — сказал Сталин и посмотрел на Берию своим знаменитым «тигриным» взглядом.

— Генерал Антонов сам придумал неплохую версию происходящего. Мы можем указать, что немцы распыляют какой-нибудь невидимый для глаза газ, и тем объясним всю чертовщину, — Берия судорожно искал варианты своих будущих действий.

— Объяснение проблемы не решит ее. Как поступать будешь с этими чертями? Если военные пройти не могут в наступление… Есть же Особый Отдел. Наполняй его, ищи сотрудников. Щени дэда шевици… Дай мне результат! — на последних словах Сталин повысил тон, не оставляя никаких сомнений, что прямо сейчас решается судьба народного комиссара внутренних дел. — Или ты её решишь, эту проблему, или её решать будут другие.

— Решу, товарищ Сталин, — поспешил заверить Верховного Лаврентий Павлович Берия. — Предполагаю, что немцы используют изменённых потому примеру, как они это делали в Кёнигсберге в Башне Дона. Есть группа, которая уже справлялась с этой задачей, нет оснований, что они не повторят уже сделанное. Я хотел группу засылать в Берлин, но изменю свои планы.

— Уж постарайся, Лаврентий! Мне ли тебе рассказывать о том, что немцы хотят договориться с нашими союзниками. Уже идут переговоры с Эйзенхауэром. Если у немцев будет шанс показать, что они ещё способны воевать, то английские и американские штыки обратятся против нас, — говорил товарищ Сталин.

Берии оставалось только кивать головой. Он прекрасно знал о всех тех переговорах, которые ведутся уже не на уровне разведок немцев и союзников, в дело вступили, пусть и тайно, но дипломаты. Союзники сильно обеспокоены ростом силы и влияния Советского Союза. Пока сепаратные переговоры тормозит американский президент Рузвельт. Но он смертный, или даже внезапно смертный.

Да, переговорный процесс идёт ни шатко, ни валко, но лишь только потому, что англичане с американцами не готовы принимать Гитлера, как руководителя Германии. Операция в «Валькирия» по государственному перевороту в Германии оказалось провальной. И нарком Берия и Сталин знают, что союзники готовят новое покушение на Гитлера и англичане готовы даже сотрудничать с Герингом.

— Если мы в скором времени не возьмём Берлин, за месяц, максимум за два, то мы получим себе врагами уже и американцев, и англичан. Страна истощена, мы будем вынуждены идти на мирные переговоры. Не допусти этого, Лаврентий! — усталым голосом произнес товарищ Сталин.

В скором времени работа совещания Верховной Ставки главнокомандования продолжилась. Всем собравшимся объяснили происходящее, как вероятное использование немцами некого газа без цвета и запаха. Слухи о том, что Германия разрабатывает различного рода оружие на принципиально новых методах поражения противника, уже давно циркулировали и среди военных, и среди общественности. Так что объяснение было принято.