Конфликты и войны после распада СССР

Хотя определенные законодательные акты стран СА демонстрируют явное стремление построить именно национальное государство, сохранив при этом, по возможности, представителей других этносов. Но практика на местах иногда представляется не совпадающей с официальной линией руководства стран, что все-таки приводит к неуклонному уменьшению русскоязычного населения государств СА — бывших советских республик.

В странах СА продолжается бурная миграция русскоязычного населения: уезжают не бомжи, в основном, это инженеры, учителя, представители научной интеллигенции, а также специалисты в различных отраслях экономики и индустрии. Немало выехало и кадровых служащих государственного аппарата, а также военных.

Все это ведет к ухудшению трудового потенциала стран и существенному изменению демографической обстановки в этих странах. Можно констатировать: выбрана направленность «одна нация — одно государство», то-есть на практике реализуется строительство мононациональных государств.

Появилось в действиях стран СА новое: выдавливание некоренного населения в соседние страны, чтобы дестабилизировать соседние страны, вызвать там экономические беспорядки, какие-то ответные полицейские меры, в конце концов очистить от них территорию… Это не геноцид, а спланированная тактика выдавливания… Выдавливание беженцев — метод отнюдь не новый, это оружие заметили и описали еще английские колонизаторы. Выдавливая этническое население одних стран в другие, они дестабилизировали ситуацию в соседних государствах и добивались благоприятных для себя условий. Это оружие в начале века применялось в Юго-Восточной, Юго-Западной Азии, затем, после Второй мировой войны, в Африке. То есть это — обычное явление: согнать какое-то племя или создать для жителей целых регионов невыносимые условия, чтобы устроить их вынужденную миграцию. Это очень тонкая политика косвенного управления. Но у англичан были институты, были инструкторы, администрации, причем не только свои, но и туземные, и эта тактика давления себя оправдывала.

Крушение Советского Союза до сих пор продолжает оказывать колоссальное воздействие на формирование нового геополитического расклада сил в Средней Азии. Есть все основания полагать, что процессы дезинтеграции существующих государств и создания новых субъектов международного права далеко не завершились. Инерция, возникшая при распаде Советского Союза, слишком велика и продолжает сказываться практически на всех сторонах внешне- и внутриполитической жизни целого ряда стран Средней Азии.

Хотя Узбекистан, Таджикистан и другие страны Средней Азии обрели независимость, им не удалось избавиться от старой системы, заложенной еще в СССР. Нынешние структуры власти аналогичны прежним. Государственные активы перешли в руки разветвленных элит, которые фактически стали продуктом эволюции старых коммунистических элит. Обогащение советских лидеров старого типа продолжает сдерживать развитие нового поколения лидеров и фактически блокировало самовыдвижение оппозиционных политических партий в качестве жизнеспособных альтернатив.

Наложение сразу нескольких факторов — геополитики, нефти, внутренних конфликтов — на почву Средней Азии может привести к непредсказуемым последствиям. Ситуацию в регионе усугубляет существующий сейчас в Средней Азии «вакуум силы». Россия сохраняет военное присутствие в Таджикистане и проявляет, «по крайней мере, пассивный интерес к судьбе русскоязычного населения, проживающего в этом регионе». Однако у нее нет достаточно инструментов, чтобы «восстановить свою гегемонию в Средней Азии.

Комплекс проблем, который сложился в Средней Азии в течение последнего десятилетия, имеет очень слабую тенденцию к разрешению и урегулированию. Скорее, речь может идти о нарастании напряженности. Это связано, прежде всего, с тем, что в большинстве стран региона, особенно в республиках бывшего СССР, не только не разрешены, но, напротив, обострились социально-экономические проблемы, которые стали основой для роста межнациональной и межконфессиональной напряженности, сепаратизма, терроризма, действий различных сил, связанных с международной торговлей наркотиками, оружием, «живым товаром» и т. д. При этом все региональные конфликты продолжают оставаться в «подвешенном» состоянии. На довольно ограниченном пространстве южной части этого региона находится большое количество очагов напряженности, при несомненных различиях, в то же время, безусловно, крепко взаимосвязанных, а клубок противоречий наиболее ярко выражен в Ферганской долине, где по обе стороны границ Кыргызстана с Таджикистаном, Узбекистана с Кыргызстаном и, наоборот, — в виде анклавов в каждом государстве проживают крупные диаспоры других народов. Проблемы урегулирования границ и взаимоотношений в Ферганской долине, стала сегодня одной из ведущих: она серьезно дестабилизирует отношения не только между сопредельными государствами, но и в регионе в целом.

Если косвенное «выдавливание» иноэтнического населения оборачивается его нарастающей эмиграцией, то итогом прямого «выдавливания» становятся потоки беженцев, сопровождающие наиболее жестокие вооруженные конфликты. Правда, и беженцы не всегда являются следствием целенаправленной политики. В 1988–1995 годах по территории бывшего СССР прокатилась целая волна стихийных столкновений, повлекших за собой массовый выезд подвергшихся погромам этнических меньшинств — турок-месхетинцев из Ферганской долины (Узбекистан), армян из Баку, Сумгаита (Азербайджан) и Душанбе (Таджикистан), лезгин, чеченцев, азербайджанцев из Нового Узеня (Казахстан) и др. Такие столкновения, которые в конфликтологии называются «конфликтами-бунтами», «конфликтами-погромами», «конфликтами неуправляемых эмоций», носили стихийный характер, но умело канализовались национал-экстремистами в русло борьбы против этноменьшинств, козням которых приписывались социально-экономические неурядицы.

Гораздо большие масштабы «беженство» приобрело в ходе военных столкновений, сопутствовавшим некоторым ЭТК. Так, в 1992 г. число беженцев из Южной Осетии составило до 100 тыс. человек (осетины направлялись в Северную Осетию, а грузины — в Грузию); еще большие потоки вызвали гражданская война в Таджикистане. Наконец, в ходе межнациональных войн имели место и принудительные депортации иноэтнического населения. Люди не только бежали от войны, их, наряду с этим, напрямую изгоняли. Гигантские масштабы приняли депортации в армяноазербайджанской войне. В Армении фактически не осталось азербайджанцев, а в Азербайджане (исключая Нагорный Карабах) — армян.

Во время грузино-абхазской войны число грузинских беженцев и изгнанников из Абхазии составило около 230 тыс.

С конфликтами депортации и «выдавливания» иноэтнического населения связаны также и конфликты репатриации. Возможность возвращения на историческую родину беженцев и депортированных народов — один из наиболее распространенных видов территориальных требований в постсоветском пространстве.

Генезис ЭТК. С конца 80-х годов национальные меньшинства в условиях быстрого роста национализма и недоверия среди этнических групп старались использовать «автономистские» требования не просто для того, чтобы гарантировать свои права во вновь образующихся государствах, а пытались оказаться вне этих государств или с родственными обычно соседствующими нациями или же с Россией, как в случае с Абхазией.

Обострение территориального вопроса и активизация националистических движений сами по себе не влекут межэтнической конфронтации широких масс или формирования «образа врага» в обыденном сознании. Выдвижение территориальных притязаний «от имени» этнической группы еще не означает солидарности этноса в целом с подобными требованиями. Намного опаснее те территориальные конфликты, в которых активной и наиболее радикальной части национального движения удается увлечь своими лозунгами большинство населения. Именно это произошло в таких ЭТК, как армяно-азербайджанский, грузино-абхазский. Территориальные притязания вовлеченных в них сторон оказываются сродни национальной идее, консолидирующей весь этнос, что затрудняет поиск компромиссов. Но опасность представляют также ЭТК, субъектами которых изначально выступают лишь незначительные по численности, зато наиболее активные и радикальные группировки соответствующих этносов (таких конфликтов подавляющее большинство). В перспективе такие ЭТК могут перерасти в крупномасштабные: «тушить» их необходимо в зародыше.

Вообще в генезисе ЭТК представляется целесообразным проследить следующую цепочку:

• предпосылки, «работающие» на потенциальные этнотерриториальные споры, благоприятствующие постановке территориального вопроса «от имени» той или иной этнической группы:

• конкретные причины возникновения ЭТК;

• факторы их обострения, перехода из латентной фазы в открытую.

Предпосылки ЭТК могут привести к их действительному зарождению, но могут остаться и нереализованными. Конкретные же причины возникновения ЭТК всегда связаны с интересами социальных групп, выступающих инициаторами территориальных притязаний «от имени» соответствующих этносов (наций, государств).

Реально собрана информация почти по 300 территориальным притязаниям, выдвигавшимся в период 1988–1996 годов. Как официальным путем (органами власти бывших союзных республик, автономных и национально-территориальных образований в их составе), так и главным образом неофициальными — партиями. По другим оценкам, из них так или иначе сохраняют актуальность около 140 территориальных притязаний [5].

Следует подчеркнуть, что на протяжении 1992–1993 годов при всей беспристрастности симпатии московских политиков были в основном на стороне «сепаратистов» в других республиках. Наиболее отчетливо их точка зрения проявилась в связи с Приднестровским, Южноосетинским и Абхазским конфликтами. Впрочем, такой подход относился тогда и Нагорному Карабах.

Недоброжелательное отношение к славянскому меньшинству в странах, возникших на территории бывшего СССР является потенциальным источником конфликтов в будущем. Ситуация более опасна в центральноазиатских государствах, где уровень рождаемости местных национальностей существенно превышает уровень рождаемости славян.

Сегодня на территории постсоветского пространства как никогда четко просматривается образование нового водораздела. И прослеживается он по ключевым вопросам конфликтов, участия в освоении природных ресурсов (прежде всего газа и нефти Каспия и Центральной Азии, маршрутов прокладки нефте- и газопроводов, присутствия российских войск, военных объектов и пограничников в ближнем зарубежье, надежности функционирования СНГ.