Конклав бессмертных. В краю далёком

Привалившись спиной к стене и поджав ноги, принялся задумчиво наблюдать за тонкими струйками, стекающими по стенам, через щели в крыше. На полу уже образовалась немаленькая лужа, а у порога бурлило и пузырилось целое озеро, норовя ворваться внутрь. Погода совсем испортилась, и мелкий дождь сменился настоящим ливнем. Как бы потоп не приключился, местного значения.

От груды камней, на которой устроился Артём, противно тянуло холодом, но оставалось только терпеть. Вопреки его ожиданиям, изо всех щелей, напуганные наводнением, не полезли насекомые и прочая мелкая живность. Будто вездесущие твари чего-то опасались и остерегались селиться в развалинах. Страшноватое, надо сказать, соображение, заставляет задуматься, а не свалить ли отсюда подобру-поздорову, пока не поздно?

Разумеется, Артём никуда не ушёл. Слишком вымотался после гонки по дебрям, хотелось есть и спать, а мысль, что надо встать и куда-то идти, вызывала содрогание. Нет уж. Авось бог не выдаст, свинья не съест. Отдыхать и точка.

Аппетитно захрустев загодя припрятанным плодом неизменного кровавника, Артём прикрыл глаза, представив, как завтра он проснётся и опять пойдёт неизвестно куда, без цели и перспектив. Тоска. А может плюнуть на всё и остаться здесь? Какая разница, где жить, если всё равно впереди одно одиночество…

Настроение испортилось. Уныние внезапно сменилось злостью и раздражением, захотелось найти хоть кого-нибудь и выместить на нём все неудачи. Вон хоть тех же пигмеев. Поймать и разорвать на части голыми руками, терзая тщедушные тельца когтями…

— Чёрт! — воскликнул Артём с испугом. Его всего колотило. В горле клокотало рычание, дико щипало глаза, а пальцы скрючило на манер когтей. На самом краю сознания метался в ярости полностью проснувшийся зверь. Незваный сосед оказался неимоверно силён и теперь упорно пытался поглотить разум Артёма, подчинить себе тело и перестать быть просто клубком путаных мыслей и эмоций, поселившихся у него в голове.

— На тебе, выкуси! — истерически выкрикнул Лазовский, скрутив дулю и погрозив ею неизвестно кому.

Всколыхнувшася в душе буря загнала чужака обратно в его тёмную берлогу. Артёму даже представилось, как тень, ворча и порыкивая, заползает в узкую щель… М-да, с башкой у него явно не всё в порядке. Чудовище, поселившееся в мозгу и пытающееся захватить власть над телом, — иначе как шизофренией это и не назовёшь.

Боль в глазах не утихала, и Артём переключился на другое зрение. Завратный мир научил многому, и раз приобретённые навыки не торопились забываться… Исчезли неприятные ощущения, а зверь внутри окончательно успокоился. С висков пропала давящая тяжесть. Хорошо-то как!

Артём с интересом огляделся. Он впервые смотрел так по эту сторону Врат, и реальность преподнесла свои сюрпризы. Темнота раскрасилась во все оттенки серого, прочь отступили тени, а предметы приобрели необычную чёткость. Неплохо. Это в каком же таком диапазоне он сейчас смотрит? Или эта его способность совсем по иной, сверхъестественной части?

Внимание привлёк неприятный скребущий звук у входа — на камне сидел здоровенный ворон и с удовольствием точил клюв. Почувствовав взгляд, наглый пернатый распушил перья и хрипло заорал.

— Здравствуй, гадина! Давно не виделись, — процедил Артём и незаметно нащупал булыжник. Он успел убедиться в совершенной нематериальности проклятой птицы, но отказать себе в удовольствии чем-нибудь в неё швырнуть не мог. Если бы не она, то, быть может, он бы не споткнулся во время Перехода, и его не занесло бы к чёрту на кулички.

Чтоб тебя… Мимо! Ворон по-хитрому отскочил в сторону, вновь заорал и, захлопав крыльями, вылетел в дождь. Несмотря на промах, настроение у Артёма поднялось. Встав и удовольствием потянувшись, он задрал голову и… замер. Весь потолок оказался испещрён многочисленными узорами, сливающимися в сложный и замысловатый рисунок. Прямо на глазах линии наливались силой, начиная излучать призрачный холодный свет.

— Дела-а…

Потолок был рассчитан на создания, чей рост изрядно превышал человеческий, потому рассмотреть детали Артём не мог. А хотелось. Уже начав прикидывать, на что бы такое вскарабкаться, он вдруг увидел, как похожие рисунки начали проявляться и на стенах.

Гладкий камень и ничего более. Ни тебе резьбы, ни случайных царапин и следов краски. Камень словно водой обернулся, из её тёмных глубин всплывают узоры. Очередная чертовщина!

Но картинки забавные, да и техника чувствуется. Простой дикарь такое от скуки не нарисует. Мешанина из знакомых геометрических фигур чередуется с пляшущими человечками из палочек и точек, а потом вдруг сменяется частоколом чёрточек и сложными рисунками в духе древних египтян. И во всём этом хаосе ощущалась система, совершенно непонятная, но… система.

Сердце кольнула игла беспокойства. Что-то происходило за порогом дома, что-то знакомое и очень неприятное. Артём насторожился и осторожными шажками приблизился к выходу, воинственно выставив перед собой копьё.

Тихо кругом, даже чересчур. В джунглях так не бывает.

В напряжённой тишине показалось нечто знакомое, ставшее привычным и от того не таким жутким… И почти сразу, обухом по голове, — это же Волна! В джунгли пришла Волна! Артём едва не застонал. Неужели нет в мире места, где можно скрыться от этой адской стихии?!

Постойте-ка, но где тогда весь тот букет шикарных ощущений, неизменно её сопровождающих? Боль, ломота в теле, головокружение… Где всё?! Или вне города Волна слабеет? Хотелось бы верить. Правда, у Артёма было ещё одно соображение, но оно ему не нравилось. Считать пробуждение зверя у себя в сознании заменой привычным симптомам, он отказывался категорически.

За своими рассуждениями он самым постыдным образом прозевал появление Прозрачников. Дождь чуточку утих, позволив разглядеть расплывчатые силуэты двух Туманников в окружении десятка Росомах. Если первые лениво парили над поваленным деревом, то вторые выстроились клином и деловито затрусили прямо к убежищу Артёма.

— Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!

Страха не было. Стая Зверей Изнанки не оставляет шансов не бегство, а значит — остаётся лишь просто встретить уготованную судьбу. Мысль провести последние мгновения жизни на коленях, размазывая по лицу слёзы и сопли, взбесила Артёма. Вновь зашевелился в своей берлоге чужак, подпитывая хозяина тела своими эмоциями: яростью, злостью, уверенностью. И сейчас такое соседство Артёма совсем не огорчало, наоборот, он всеми силами старался слиться со своим зверем, зачерпнуть в их союзе побольше сил и… а вот что делать дальше, он не знал. Разве что пойти по следам Тагира, но удастся ли?

За него все решили сами Росомахи. Не сбавляя хода, они подбежали к двери, но, вместо того чтобы ворваться внутрь, разлетелись брызгами призрачной плоти от удара о незримый щит. И ничего. Будто и не было никакой атаки Прозрачников. Подумаешь, узор вокруг двери на миг загорелся как-то по-особенному ярко, ну так мало ли как бывает.

Самую малость разочарованный Артём беззлобно выматерился и, поплотней запахнув куртку, улёгся на камни. Его немного трясло от пережитого, и заснуть он даже не надеялся, рассчитывая хотя бы просто полежать. Но Артём не знал, насколько сильно устал. Так вымотался за день, что стоило закрыть глаза, как он провалился в тяжёлый мутный сон, наполненный хищными тварями, пигмеями-каннибалами и злобными Прозрачниками во главе с Кардиналом. Образ Хмурого получился необычайно ясным и чётким, будто наяву. Он что-то говорил, куда-то звал, но Артём не слушал и норовил спрятаться в лабиринте из светящихся узоров, плутая по переходам и страшась пробуждения тамошнего минотавра…