Констанция (Книга 2)

Дочитав до конца, она в ужасе, трясущимися руками сложила письмо и спрятала его в вырезе платья. Она подбежала к окну и выглянула на улицу.

Шевалье Шенье с арфой под мышкой быстро удалялся по улице. Еще мгновение - и он исчез за поворотом.

– Боже мой, - воскликнула Колетта, - почему я не остановила его?

Она вновь села за стол и задумалась. Потом лицо ее прояснилось.

– Я должна поговорить с Констанцией, только она может дать дельный совет, - и девушка побежала наверх, туда, где толпились гости.

Она осмотрелась, но так и не увидела Констанцию. Колетта переходила из зала в зал, всматриваясь в лица, но Констанции среди гостей не было.

Наконец, Колетту заметила баронесса Дюамель. Она подошла к дочери и поинтересовалась, кого она ищет.

– А где Констанция, мама? Та пожала плечами.

– Только что была здесь, я совсем недавно с ней говорила. Поищи.

– Я уже искала повсюду.

– А зачем она тебе так срочно понадобилась, - догадалась поинтересоваться Франсуаза.

Колетта испуганно посмотрела на свою мать.

– Я всего лишь хотела узнать у нее, когда мы вновь пойдем в оперу.

– Она тебе обещала?

– Да, - соврала Колетта и выбежала из зала.Франсуаза пожала плечами.

"Все-таки хорошо, что у девочки есть такая покровительница. Констанция не допустит, чтобы с ней случилась неприятность" - ибаронесса снова вернулась к своему собеседнику, которым оказался,конечно, шевалье де Мориво.

А Колетта уже сбегала по лестнице вниз. Она расспросила дворецкого и узнала от него, что Констанция покинула дом совсем недавно. И с удивлением узнала, что она куда-то страшно спешила, была зла и умчалась в своем экипаже, как ветер.

Колетта недоумевала:

"Ну что могло заставить Констанцию так спешно покинуть наш дом, даже как следует и не поговорив со мной?"

Ведь теперь мадемуазель Аламбер была нужна ей как воздух. Ей требовался совет, а открыться кому-нибудь, кроме Констанции, Колетта не решалась. Мать только рассердится на нее. Колетту уже не радовал даже прием в ее честь, она забыла, каким успехом сопровождалось ее первое выступление. Она помнила только о письме, оставленном ей шевалье Александром.

Колетта вернулась в зал, где стояла арфа, прикоснулась к струнам. Грустные звуки поплыли над пустыми креслами и стульями, и ей показалось, что вместе со звуками арфы возник образ Александра, словно он стоит у нее за спиной и, улыбаясь, смотрит, как ее пальцы касаются струн.

– Я и в самом деле глупая, - с грустью произнесла Колетта, прикладывая ладонь к звучащим струнам, - и те сразу же смолкли.

Девушка приложила руку к груди, ощутив под тугим корсажем шелестящий конверт с письмом учителя музыки.

"Что мне ему ответить?
– задумалась девушка.
– Как жаль, что рядом со мной нет сейчас Констанции!"

А Констанция Аламбер тем временем уже неслась в своем экипаже по улицам Парижа. Масляные фонари мелькали за окнами, а она то и дело постукивала в переднюю стенку и торопила кучера:

– Скорее! Скорее!

Но ее экипаж остановился не у ее дома, а возле крыльца дома виконта Лабрюйера. В окнах было темно и сколько ни стучал лакей в закрытые ставнями окна, никто ей так и не ответил.

– Мадемуазель, - развел он руками, - виконта нет дома.

– Разузнай, где он!
– прикрикнула Констанция, но тут же остановила его.
– Погоди, я знаю, он же сам говорил, что уехал к своей бабушке, графине Лабрюйер.

И только тут Констанция вздохнула с облегчением.

– Завтра же я отправлюсь туда, мне нужно его видеть.

Экипаж развернулся и уже не спеша покатил к дому. Оставшись одна, Констанция долго сидела перед зеркалом. Шарлотта то и дело выглядывала из своей комнатки, ожидая, когда же госпожа позовет ее. Но Констанция медлила.

Наконец, девушка решилась напомнить о себе. Она тихонько кашлянула, войдя в спальню. Констанция даже не повернула к ней головы.

– Вы чем-то обеспокоены, мадемуазель? Констанция сидела, какокаменевшая.

– Я думаю, Шарлотта.

– Можно узнать, что вас беспокоит?

– Ты все равно мне не поможешь советом. Единственное, ты только разбудишь во мне жалость, а мне бы этого не хотелось.

– Я знаю, о чем вы грустите, - призналась эфиопка.

– Откуда?

– Ведь все говорят, что мужем Колетты будет месье де Мориво.

– Может, еще говорят, что он мой любовник?
– усмехнулась Констанция.

– Нет, мадемуазель, я умею хранить тайны и никто не знает о ваших встречах.

– Хоть это-то хорошо, - Констанция провела ладонью по лбу, словно смахивая с себя усталость.
– И чего я только переживаю?
– воскликнула она.

– Вы, наверное, любите его?

– Не-ет, - растягивая звуки, произнесла Констанция.
– Теперь яего ненавижу и если он еще появится в моем доме, гони его.

– Вы не хотите сами сказать ему об этом?
– спросила Шарлотта.

– Нет, я уже сказала ему все, что о нем думаю и вряд ли онотважится появиться здесь. Но если все же его нахальство дойдет дотаких пределов, ты, Шарлотта, сама скажешь ему, что я его ненавижу.

– Слушаюсь, мадемуазель, - абсолютно спокойно произнеслаШарлотта, и ее темные руки принялись убирать со столика баночки спарфюмерией.

– Я ненавижу его, - глядя на свое отражение, говорила Констанция, - я ненавижу Эмиля де Мориво, потому что он предал меня.

Ночь, сгустившаяся за окном, наполнялась звуками. Грохотали экипажи, слышались голоса запоздалых прохожих.

"Почему я забыла распорядиться подостлать соломы перед окнами на мостовой? Теперь мне не уснуть".

– Я буду спать, - сказала Констанция, поднимаясь из кресла.

Шарлотта стала раздевать ее.

Наконец, оказавшись в одной ночной сорочке, Констанция, выслушав пожелания доброй ночи своей служанки, осталась одна.Она не стала ложиться, а подойдя к окну, подняла раму.Огромная луна вставала над крышами соседних домов. Ее кровавый диск заливал своим неверным светом потемневшую от времени черепицу. Нагромождение труб, щипцов, скульптурных украшений казались в ночи скалами, а шум большого города напоминал океанский прибой.