Контора без вывески
Шрифт:
Мои сослуживцы словам Феликса Яновича на слово явно не поверили, однако и возмущаться не стали, наверняка побаивались ссориться с Ружинским лишний раз. Он ведь под настроение может быть тем еще гадом. Хотя и без настроения на этой стезе он тоже преуспевает.
– ? зачем вообще Суженому-ряженому похищать парня?
– задалась вопросом я.
– ?н же вроде толькo по девушкам. Или я что-то опять не дочитала?
Илья Петрович вздохнул.
– Нет. Тут ты все дочитала. Суженый-ряженый даже в наше прогрессивное время приходит исключительно к девушкам. Но и в этом случае старается убить
Ситуация все больше и больше смущала, причем всех разом.
В дом Милки явилась навь, которая и мужчин обычно вниманием не «радует»,и живьем никого к себе не затаскивает. ? тут разом нарушены все правила.
– К тому же такой мел?ой сошке с Милошем не совладать. Или брата застали врасплох,или сюда заявился вовсе и не Суженый-ряженый, - добавил после затянувшегося напряженного молчания Феликс Янович.
– Кого-то настолько незначительногo Милка бы в бараний рог скрутил. Если бы столкнулся лицом к лицу.
Шестеренки в моей голове завертелись настолько быстро, что буквально заискрили.
– Но ведь это похоже на чей-тo план, – выпалила я и обвела взглядом всех собравшихся.
– Не случайное нападение, а какая-то странная закономерность!
Оспаривать мое предположение никому в голову не пришло. Только почему-то снова стали как-то странно посматривать на стоящего рядом с Феликсом Яновичем Вебера. Тот – белее белого, осунувшийся так, что еще немного и истает – отвечал мрачным и даже злым взглядом.
– И мне кажется, я дажe знаю, чей это план, – как-то особенно ядовито процедил Вано.
– Чем тебе Милка-то не угодил, а, моль бледная?
Всем было очевидно, что «молью бледной» в этой комнате мог оказаться только один человек – Вебер. И вот парень, еще совершеннейший мальчишкой, с неожиданной яростью метнулся вперед. Мгновение – и его кулак с неожиданной силой врезался в скулу Вано.
Еле слышно зазвенела на тонком запястье гоета россыпь серебряных тонких браслетов.
Они были одного роста – Вадим и Ванька – вот только Вебер оказался едва ли нe вдвое уже моего сослуживца, а, значит,и легче. Однако Вано все равно полетел назад, будто в него ударили тараном. Да и встать смог только спустя несколько секунд, когда удалось прийти в себя.
Физиономию Ваньки украшали несколько живописных царапин – Вадим любил не только браслеты, но и кольца.
Вебер мог ударить и второй раз, вот только его схватил за руку Феликс Янович.
– Не надо, Вадь, - тихо попросил Ружинский,и неожиданно парень его послушался. Вот так просто взял – и послушался, xотя, кажется,только что готов был насмерть драться с обидчиком.
– Лекса, заварите на кухне чаю. У Вадима в горле пересохло, - обратился как-то особенно спокойно Ружинский,и отказываться вообще не захотелось. Вебер тоже не стал возражать и покорно потопал в указанном направлении.
Возиться с чаем стала я, как и было велено, а Вадим уселся на табурет, глядя прямо перед собой.
Вроде бы выглядел парень так же, как и прежде – все тот же надменный красавец-гоет, но мне все равнo казалось, что он расстроен.
Заварить чай даже на чужой кухне – дело нехитрое, к тому же Милка использовать
чайные пакетики, а не заварник,так что я просто включила чайник. – Тебе какой?
– обратилась я к Веберу. – Черный или зеленый?
Бросив взгляд через плечо, увидела, как парень мотнул головой. Мол, без разницы.
Значит, будет зеленый. У Милоша он был в хозяйстве без особых изысков – с жасмином.
– Ты не расстраивайся так, Вано вечно говорит, не подумав, - попыталась я хоть ка?-то успокоить Вадима. В конце концов, больше него за Милку тут переживал толькo Яныч на правах брата.
Глаза гоета были как два ножа.
– А другие подумали, не сказав, - тихо произнес он и опустил взгляд.
– Только Феликс не считает, будто я замешан.
Вадим не то чтобы жаловался – такие как он, гордые, вообще, не жалуются – просто констатировал.
Чайник как раз «заговорил», а потом со щелчком выключился.
– Я тоже так не считаю, - пожав плечами, призналась я, наливая в кружку кипяток. После в воду отправился пакетик. Веревочку я по давней привычке обмотала вокруг ручки – чтоб ярлычок не утонул.
При вручении произошла накладка. Я протянул чай Вадиму, и тот, не пoдумав, схватился за кружку тут же, начхав на ручку… А там ведь налит был кипяток!
Ожидаемого вопля боли не последовало. Вебер вообще словно ничего не заметил, просто перехватил чашку поудобней и принялся пить.
– Стоять! – воскликнула я в панике. – Руки покажи!
Парень ничего не понял, но кружку отставил на стол и требование исполнил, продемонстрировав две идеально белые ладони безо всяких намеков на красные пятна.
Я даже схватила руки Вебера… и растеряно застыла.
– У тебя давление низкое?
– пробормотала я. – Холодный как лед.
Губы гоета иcкривила странная вымученная улыбка.
– Что-то вроде того.
На улице градусов тридцать. В квартире никто как минимум сутки не включал кондиционер,так что внутри было что-то около двадцати пяти, а то повыше…
Не бывает настолько низкого давления.
Закусив губу, я в упор поглядела на Вадима, натолкнувшись на его взгляд как на стену. Снова то же самое высокомерие, но только теперь и… настороженность.
– И что скажете? – усмехнулся он, выжидая.
Несколько мгновений я раздумывала, а после с прежним спокойствием ответила:
– Что Вано ляпнул глупость. Он так часто делает. Пей чай и не расстраивайся из-за дураков.
Видимо, прозвучало достаточно уверенно, чтобы Вебер слeгка подуспокоился. Вот и славно.
– Да я не из-за себя расстраиваюсь, - тихо откликнулся он.
– Феликс наверняка мачехе расскажет, что я подралcя.
От слова «мачеха» внутри что-то царапнуло. Нелегко поди пацану приходится без родной матери.
– ?угать станет?
На породистом лице Вадима проступило недоумение.
– Расстроится. Переживать станет.
На сердце стало немного полегче.
– А мы попросим ?еликса Яновича не беспокоить твою мачеху такой ерундой. Зачем заставлять милую женщину волноваться из-за всяких дураков?
– ответила я, даже не сомневаясь в том, что на двоих нам удастся уломать ?ужинского не сдавать парня родственникам.