Контора без вывески

Впрочем, я не секретарь, мне в любом случае работа не позволяет одеваться слишком уж женственно – лазать по буеракам в изящных туфельках несподручно, опять же юбка может задраться, чулки непременно порвутся… Оперативникам такие изыски уж точно не к лицу.

В это утро вообще все разбрелись по рабочим местам пешком, глядя на лифт c великой тоской, но при этом и великой настороженностью. Сегодня Феликс Янович точно не высказал своего экспертного мнения, а без него лезть в эту ненадежную будку на тросах никто не рисковал.

Лара уже после второго этажа сбросила с ног туфли и пошла босиком, стараясь не пыхтеть слишком громко.

Кардионагрузки – наше все.

Сразу к нам в кабинет я не пошла, отправилась сперва на этаж к отделу информирования. Казалось, если не проверю прямо сейчас, как там Ружинский после минувшей ночи,то все начнет из рук валиться. И да?е тот факт, что на меня точно будут пялиться, перестал иметь хоть какое-то значение. Болтать все равно примутся, а благополучие Феликса Яновича волновало куда больше, чем все сплетни на земле.

И да, на меня действительно пялились и даже изредка перешептывались, но дальше этого вроде бы дело не пошло.

Искать кабинет Ружинского пришлось самостоятельно – не потому что мне отказывались помогать, просто я не решалась подойти к кому-то и попросить показать, в какую сторону идти. Опять ведь подумают не то… Или того хуже, подумают то! Я же провалюсь в подвал со стыда!

Слава тому, кто придумал делать на стенах барельефы-указатели. Они, конечно, белые на белом и, не зная, черта с два разглядишь, однако лучше с ними, чем без них. С грехом пополам, удалось найти кабинет Феликса Яновича.

Внутрь я рискнула сунуться,только постучав и услышав разрешение войти. Нет, конечно, перед кабинетом начальника должна быть «прихожая», в которой кто-то «заседает», однако, когда дело доходит до Феликса Яновича, как говорится, лучше перебдеть и проявить максимум почтения даже к секретарю.

Через пару секунд раздалось заветное «Войдите»,и, что странно, голос был мужским, однако Янычу не принадлежал.

Я приоткрыла дверь, заглянула в образовавшуюся щель и с долей оторопи узрела пухлощекого молодого человека своего возраста. Вот уж точно культурный шок. Думалось, в приемной Ружинского должна сидеть вторая Лара. Но тут Ларой и не пахло.

– А Феликс Янович у себя?
– вполголоса осведомилась я, нервно покосившись за закрытую дверь начальника отдела информирования.

Парень кивнул и с интересом уставился на меня, явно ожидая продолжения. Ну, после корпоратива я почти наверняка стала местной королевой сплетен,так что придется привыкать к избытку внимания.

– Вообще, да, - не очень уверено отозвался парень.

Так, начало неплохое, хотя «вообще» немного напрягало.

– А к нему можно? – решила я идти до конца. Пусть даже потом начнут болтать про… Лучше не рассуждать дальше о том, что именно и какими словами станут говорить после моего визита к Янычу.

До начала рабочего дня было еще целых пять минут, за которые я могла успеть три раза зайти ? Ружинскому, задать свои два-три вопроса и выскочить оттуда. Если выживу, разумеется.

– Ну… а рискнешь? – понизив голос, осведомился секретарь.

В его глазах светилась жадность до развлечений.

Наверное, это все равно, что войти в клетку к раздраженному и голодному льву.

– Рискну, - обреченно вздохнула я и ступила в приемную, а потом принялась скрестись в дверь Яныча.

На самом деле, очень хотелось выскользнуть обратно в коридор и сделать вид, что ничего не было, однако, как говорит Вано, «Сказал «А», не будь «Б».

– Лекса, да входите вы уже, - прозвучал как гром среди ясного неба голос Лисца.

Тут же особую злободневность приобрел вопрос, видит ли Яныч сквозь стены… Ну а черт его разберет! Гоет же!

Я вздохнула, зажмурилась… и с самыми дурными предчувствиями открыла дверь в кабинет Феликса Яновича.

Мужчина стоял у стеллажа и перебирал папки с документами, словом, был жив, цел и даже, возможно, орел. Хотя и лисец. На первый взгляд я смогла понять только, что за прошедшую ночь наш идеологический враг физически не пострадал, разве что побледнел пуще прежнего, да под колдовскими зеленющими глазами залегли темные тени, которые на и без того белой коже отливали многозначительной синевой.

– Ну так чегo хотели?
– спросил Яныч, наградив меня нечитаемым взглядом.

Ладно, врать было явно беспoлезно, так что я решила выкладывать все, как есть.

– Вас проведать. Беспокоилась, не случилось ли чего за ночь.

Брови Ружинского чуть приподнялись – демонстрирует удивление, правда, слегка наигранное. Учитывая все мои выходки, утренний визит был предсказуем. Разве что могло смелости не хватить.

– Вoт как. Я польщен, - с полуулыбкой отозвался гоет.

Наверное, в его глазах я та еще идиотка. Впрочем… подозреваю,так Ружинский думает обо мне с первой встречи. ? после корпоратива, так я и вовсе должна была пасть в его глазах на самое дно. Ну и смысл переживать?

– А еще я вчера заходила к вам и кормила кота, - решила я сообщить и об этой детали. Чтобы Феликс Янович не волновался о питомце и не ругался, если вдруг заметит, что в его отсутствие кто-то побывал в квартире.

– Спасибо, что не дали Баюну оголодать, – поблагодарил мужчина и вроде бы сделал это от чистого сердца.
– Признаться, я совершенно позабыл о нем в эти дни. Нельзя было. В конце концов, кот от меня зависит.

Я несколько секунд постояла, пытаясь прикинуть, что говорить или делать дальше. По всему выходило, стоило уйти восвояси.

– Ну, в общем, пошла я. Хорошего дня, - пробормотала я и поспешно сбежала из кабинета.

Феликс Янович со смешком попрощался, но я так быстро удирала, что даже не оглянулась напоследок. Вот и почему только я на него… наверное, это называется «запала». Потому что это ведь не влюбленность как таковая… Просто тянет – и хоть ты тресни.

Секретарь Ружинского, когда я вылетала из кабинета его шефа, поглядел на меня озадаченно, но хотя бы не расщедрился на комментарии. За что я могла бы сказать ему большое спасибо. Но не стала.

Вообще, в этo утро народ в конторе казался самую малость напряженным. Или даже не самую малость. Говорили меньше – оглядывались больше. Даже Пахомыч, с которым я столкнулась в коридоре, выглядел мрачней обычного. Нет, он так и так улыбчивостью не отличался, но теперь казалось, что вот-вот рядом с ним ударит молния.

Илья Петрович снова ожидал сбора нашей команды в кабинете. И выражение лица у него было таким, что я тут же принялась прикидывать, по поводу чего нужно каяться. Новых промашек на моей совести вроде бы не появилось, так что пришлось прoсто тихонько усесться за свой стол и изобразить предмет интерьера.