Контра
Шрифт:
Сегодня, за банщика был Митяй, кстати, тоже вольный человек, входивший в число тех, кто, получив вольную, не пожелал расставаться со своим благодетелем. Кстати, три человека, получив на руки свою небольшую часть клада, ушли на поиски лучшей доли. Но не о них разговор, он о Мите. Сейчас, этот видный, крепкий парень, с уродливым шрамом, "перечеркнувшим" его лицо, был при деле, он учил всех мальчишек усадьбы тем предметам, кои не могли припадать бывшие дворовые девки. И надо сказать, в этом нелёгком деле, добился определённых успехов. Ну а сейчас, решил по старой памяти, "пробить веничками" того, с кем сидел за одной партой несколько лет. Сам предложил, но у графа сложилось впечатление, что Митя желает о чём-то поговорить, без свидетелей. Поэтому он и согласился.
— Ох, а исхудали то как, Александр
— Митька, ты это брось. Когда мы наедине, обращайся ко мне по имени и на ты.
— Так это когда было. С тех пор столько воды утекло, да и мы уже давно не дети.
— Да, мы не дети, в этом ты прав. Но я надеюсь, что наша с тобой дружба на этом не окончилась?
— Так-то оно так. Но я сын конюха, а вы граф. И мне, нужно соблюдать определённые правила в общении.
— Вот и соблюдай. Только делай это прилюдно, и не более того.
— Хорошо, Александр Юрьевич, будь, по-твоему. Тогда ответь мне. Зачем на войну поехал? Неужели после гибели Алёнки, тебе жизнь не мила? Вон, какой шрам на боку красуется, небось, из-за него, ты за малым, богу душу не отдал.
— Ух, какой ты глазастый, усмотрел-таки мою "дырочку в правом боку" [50] . Успокойся, смерти я не ищу. Так что Митя, можешь по этому поводу не переживать. А рана моя не опасная, она только выглядит страшной, потому что сталь вскользь прошла, вот и получился такой длинный шрам.
50
Цитата из старой детской песни, про резинового ёжика.
— Дай-то бог, дай-то бог.
Про то, что шрам находился на левом боку, а не правом, Митя как будто и не обратил внимание. Он снова плеснул на камни отвар и продолжил, молча, работать вениками. Уже после парилки, попивая в хорошо освещённом предбаннике квас, Александр, устав ждать, когда его друг детства начнёт откровенничать, поинтересовался:
— Ты Митька давай не жмись как девка перед первым свиданием. Ведь давно вижу, что тебя что-то буквально "выворачивает наизнанку", а спросить меня о твоём интересе побаиваешься. Говори уже. Даю честное слово, что не покусаю.
— Тут дело не простое, я даже не знаю, как ты к этому отнесёшься.
— А ты попробуй, рискни. Пока не расскажешь в чём проблема, не узнаешь, как я на неё среагирую.
— Ну не знаю, как и начать. Здесь дела амурные…
— Понял, я всё понял. Ты желаешь поговорить со мною об Агафье, старшей дочери чернявой поварихи Фроськи? Я давно заметил, как ты на ту дивчину поглядываешь.
— А что, так заметно? Да?
— Ещё как заметно. Особенно, когда ты ей вслед смотришь. Аки пёс побитый, так и хочется подойти, да пожалеть.
— Да, присушила мою душу Агафья, понимаю, что со своим шрамом я у многих вызываю страх. Но ничего с собою не могу поделать. Уступи мне её, Александр Юрьевич, какую хочешь цену назначь, всё отработаю. Как верный пёс, пойду за тобою и в огонь и воду.
— И что ты с ней, декой этой, делать будешь, горе ты луковое.
— Дам вольную и возьму в жёны.
Сашка пристально посмотрел на друга, потерянно сидевшего перед ним за небольшим столом. Ему было его жалко, но показывать это не хотелось, чтоб не обидеть парня.
— Ты это что аспид удумал? А? Решил выкупить девку и "осчастливить", чтоб она с тобой жила только из чувства благодарности за то, что ты ей даровал вольную?
— Нет, Александр Юрьевич, совсем не так. — сбивчиво, торопливо, как будто боясь что его прервут, заговорил Митька. — Она мне сама сказала, что я ей давно глянулся. Правда, произошло это не сразу. Первое время, как я здесь появился, она меня побаивалась. После привыкла, но стеснялась ко мне подойти. А когда я получил вольную, вообще постаралась обо мне забыть. Да только это не возможно. Вот мы, после вашего убытия на войну, с ней и начали встречаться, по ночам. Но она, всё рано боится, что из-за неё, я лишусь своей воли. Сами знаете эти наши законы. Вот мы и решили, что
я с тобой поговорю и предложу такой выход. Не откажешь?— Ну, если это обоюдное решение, то это всё меняет. Согласен я. Вот…
— Обоюдное оно, обоюдное, и будь уверен, в этом. И не смотри на то, что Агафьюшка перестарка, она меня любит.
— Ну да, ну да. Семнадцать лет девке, а она уже перестаркой стала, бедные женщины. А по поводу её вольной грамоты ты не переживай, я её завтра же выпишу, на всю её семью, оформлю как положено. А там, немного погодя, и вашу свадебку сыграем, чтоб всё как у людей было, со сватовством и всем прочим. Только ты переговори с её родичами, чтоб они сразу не уходили. Тем более у меня двое Фросиных мальцов в обучении к "хлебному" [51] ремеслу приставлены.
51
В смысле хорошего заработка.
Казалось, услышав, что его проблема весьма удачно решена, человек должен радостно "запрыгать", или начать метаться как птица в клетке, или ещё каким-либо способом выразить свои эмоции. Но друг Александра по учёбе, сидел всё также тихо, можно сказать, понуро. Впрочем, с этим парнем, по-другому и не могло быть. Несколько лет совместного с барчуком "обучения" не могли не сказаться на неустоявшейся мальчишеской психике. Так что, уже на второй или третий год, Митька подсознательно старался быть как можно незаметнее, вдруг повезёт, и его минует участь получения незаслуженного наказания. Вот таким образом и "срослись" в одном человеке две противоположности, с одной стороны, видный парень, да ещё с запоминающимся изуродованным лицом, а с другой, неприметный юноша, по жизни умудряющийся быть невидимым для окружающих. Правильнее будет сказать так, что встретив Митяя впервые, от него невозможно отвести свой боязливый взгляд, далее, какое-то время, молодца продолжают побаиваться все окружающие его люди. Но немного к нему привыкнув, обыватели перестают замечать этого молодого человека. И как Агафья умудрилась наперекор сложившемуся правилу обратить на него своё внимание, непонятно. А быть может, всё объяснялось намного проще, без разнообразных гипотез относительно высоких чувств, девка, понимая, что её время проходит, ухватилась за Митьку, как утопающий за соломинку. Однако чужая душа потёмки и как оно было на самом деле, каковы были мотивации тех, или иных действий, и поступков. Неизвестно.
Впрочем, на сегодняшний вечер, сюрпризы не окончились. После лёгкого ужина, Саша вышел к "народу", собственноручно поставил на праздничный стол несколько бутылок неплохого сухого вина. Когда им наполнили всю стеклянную посуду, сказал тост за здравие всех собравшихся, осушил свою чарку, выслушал ответный тост, после чего направился в мастерскую. Там, не смотря на то, что ещё было относительно светло, как раз горел огонёк, и была приглашающе распахнута створка двери. Вот граф и направил свои стопы в том направлении.
В мастерской трудилось три человека, Сенька Игнатов и двое его подмастерьев учеников. Тут был и дядька Протас, который сидел на скамеечке возле входа и с флегматичной ленцой попыхивал табаком, забитым в новую глиняную трубку. Прошедшего рядом с ним графа он как будто и не заметил, даже бровью не повёл. Зато мастер, увидев своего работодателя, остановившегося на пороге и неспешно оглядывающего всё помещение, учтиво поклонился, а затем, слегка похлопал по плечу парнишку, обрабатывающего напильником какую-то бронзовую заготовку, зафиксированную в тисках с местами облупившейся шаровой краской. После чего, что-то тихо сказал обоим отрокам, они согласно кивнули, почти синхронно. Затем повернулись, поприветствовали поясным поклоном Александра и направились к выходу. И учитель, уже вслед уходящим мальчишкам, произнёс: — "Вы далече отсель не уходите, постойте чуток возле мастерской, отдохните маленько и подумайте над моими замечаниями. А когда понадобитесь, я вас позову. И дверь-то, на улицу, прикройте". — "Угу. Ага". — В разнобой ответили юнцы, стараясь выглядеть при этом не по возрасту чинно и важно. А ведь это не было обыкновенной "игрой на публику", просто по привычке, ребята подражали манере поведения своих учителей.