Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Не став дослушивать рассказ неизвестной ему женщины, Александр, понуро направился к своей пролётке. Помочь здесь, кому-либо, было невозможно, появятся дальние родственники купца, вот им он и выскажет свои соболезнования, если понадобится, то поможет восстановить, точнее, построить новую торговую лавку. А уподобляться праздному зеваке, было недосуг. На сегодня было ещё одно, не менее важное дело. Необходимо было узнать, насколько сильно пострадало домовладение ювелира, не спалили ли и его. В общем, определиться с размером причинённого их совместному делу ущерба. То, что старый еврей жив, не возникало никаких сомнений, так как все иудеи были обязаны проживать вне приделов столицы. О том, что погромы могли пройти и в местах компактного проживания сынов Израилевых, Саша даже не задумался. Так что, очистив обувь, пучками сорванной возле одного из заборов травы, граф Мосальский-Вельяминов сел

в недавно приобретённый им малый фаэтон и велел кучеру править к хорошо известной тому ювелирной мастерской. Лошадиные копыта глухо застучали по уличной дороге, а Саша, стал невидящим взглядом "рассматривать" начищенный до блеска набалдашник своей трости. Ему было не до "проплывающих" мимо унылых улиц Павловска, впрочем, как и его напуганных жителей. Он пытался понять, кому, и главное, зачем это безобразие было нужно. Да видно, не судьба, множество догадок, и, без нужной информации, никакой конкретики.

"Всё барин, приехали". — Сашу, вывел из задумчивости голос кучера и он удивлённо осмотрелся по сторонам. Как это ни странно, но на этой улице, ночные пожары не бушевали. Здесь не ощущалось даже лёгкого запаха гари, если не считать таковым, успевшую пропахнуть дымом одежду графа. Да. В какой-то мере, можно было сказать, что этому кварталу повезло, ничего в нём не подпалили, пожалели. Только это не будет правдой, все ювелирные мастерские, дома менял и разнообразные магазинчики, были ограблены. Все двери и ветрены, выбиты, и зияли пустыми прорехами. Хозяева, все были живы, целы и здоровы, и сейчас, они с тихими причитаниями, уподобившись муравьям, разгребали завалы переломанного имущества в своих владениях. И если судить по огромным мусорным кучам, состоявшим из битого стекла, обломкам раскуроченной мебели, как и уничтоженного товара, налётчики не, сколько грабили, сколько задались целью нанести здешним бизнесменам максимально возможный ущерб. И на первый, беглый взгляд, это у них получилось.

Среди разорённых хозяев суетился и Кац. На сей раз, его голова была покрыта не привычной для его клиентов кипой [53] коей он "светил" за прилавком, а широкополой, чёрной шляпой. Неподалёку от Авраама, хмуро наблюдавшего за работой своих подчинённых, стояли двое юношей, можно сказать, молодых копий ювелира и о чём-то громко беседовали. Видимо это были сыновья Авраама. О чём они говорили, было непонятно, так как парни общались на своём родном языке. Вот только, слух непроизвольно прислушивающегося к ним Александра резануло слово: "…мудаг [54] …". — Причём, в этот момент, молодые люди, с явным проявлением сопереживания и безграничного уважения во взгляде, смотрели на своего отца. И поэтому, они не могли говорить, про него, ничего плохого, по крайней мере, Саша был в этом уверен.

53

Головной убор евреев, ермолка.

54

Он переживает (иврит).

Видимо почувствовав посторонний взгляд, Авраам с величественной неспешностью умудрённого жизненным опытом старца, обернулся к Саше. И на сей раз, в его взор, и мимика не изображали свойственную ему безграничную радость от встречи. Тоска, впрочем, тоже не демонстрировалась, было нечто иное. Ювелир, умудрившись в одном жесте объединить и уважение к встреченному им человеку и вселенскую усталость, с полупоклоном кивнул.

— Здравствуйте граф. Простите, но я просто не имею возможности оказать вам достойный приём. Как вы изволите видеть, в этом нет моей вины. — поздоровавшись, и извиняясь за независящие от его воли неудобства, старый еврей указал рукой на большую кучу лома. — И таки посмотрите на то, что сотворили эти поцы. О вэй’з мир! [55] , на это просто таки невозможно смотреть без слёз.

55

Боже мой!

— Здравствуйте уважаемый Абрам. Я, собственно говоря, в такой ситуации, не жду повышенного внимания к своей персоне. Сегодня утром, ко мне в имение прискакал гонец, который и привёз весть о ночных погромах. И вот я здесь…

— Таки ви приехали только для того, чтоб посмотреть на моё горе?

— Но зачем вы так? Конечно же нет. Я решил, что просто обязан узнать, насколько вы сильно пострадали и в случае надобности, оказать посильную помощь. По мере моих сил.

— И

как, по-вашему, Александр Юрьевич, насколько велико моё горе?

— Да, вижу. Пострадали вы серьёзно. Однако в отличие от купца Марченко, вы живы, да и ваш дом, с мастерской, не сгорел. Так что, по сравнению с вышеупомянутым, всеми уважаемым человеком, у вас не всё так плохо.

— Как? Разве сегодня громили не только моих соплеменников? Мой избитый до полусмерти сторож, Ефим, говорил, эти поцы кричали, что сегодня, зажравшиеся жиды порхатые получат то, чего они заслужили. Мол русский народ, слишком долго терпел этих жадных воров. То есть нас, сынов Израилевых. А тут, вот как получилось.

— Да. Выходит, что этой ночью пострадали не только вы. У вышеупомянутого купца зарезали всю его семью, а перед этим их всех пытали. А затем, чтоб скрыть все следы своего злодеяния, подпалили его дом. И ведь это, у них, могло получиться. К счастью для себя, соседи вовремя всполошились.

— О вэй’з мир! Горе то какое! То-то я гляжу, по городу чувствуется запах пожарищ. Вначале, когда я со своими сынами шёл с вокзала, то воспринимал его как паровозные дымы. Затем уловил его характерную особенность, но увидев, что наш квартал не выгорел, я таки успокоился. Да уж. Жалко Максима, я с ним иногда вёл общие дела. Честный был партнёр.

Говоря это, Авраам вошёл в свою мастерскую, где рабочие уже вынесли весь мусор и старались привести в порядок то, что более или менее уцелело. Проходя мимо темноволосого, мелкого мальчонки, который подметал полы, ювелир задержался на пару секунд и указав рукой куда-то в дальний угол, промолвил: "Титита по?" [56] .

Мальчик, ни слова не говоря, не выказав никаких эмоций, устремился в указанное место. А старый еврей, горестно осмотрелся вокруг и еле слышно проговорил: "… пиль дарас" (…слон растоптал). — Сашка же, не знающий этого языка, решил: "Абрашка просто ругает неведомых бандитов. И бог с ним. Я бы, на его месте, ещё и не так загнул".

56

Ты здесь подмёл?

А вот следующая фраза произнесённая ювелиром, прозвучала немного громче, чем предыдущие, ровно настолько, чтоб Александр мог её отчётливо услышать. Так и получилось, только молодой аристократ не сразу понял её чужеродность для этого мира. Саша, не сразу заметил и внимательный взгляд, коим его, в этот момент, рассматривал старый еврей. А прозвучали следующие слова: "Совсем обозрели эти Янки, Союза на них нет". — Здесь, неофициально, всех американцев называли Сэмами, и никак иначе. Человек не ожидал никаких других слов, поэтому не сразу среагировал. А вот через несколько секунд, юношу как током пробило. Он замер, открыл рот, и посмотрел на Авраама ошарашенным взглядом. В ответ тот только сдержано хихикнул и заговорщицки подмигнув, поманил юношу, призывно мазнув рукой.

— Ну что стоим, Александр Юрьевич? Раз вы приехали ко мне с деловым предложением, то добро пожаловать в мой кабинет. Там и пообщаемся. Потому что, здесь, слишком мало посторонних ушей.

— Так это? Э-э-э…

— Будет там и это, и то. И многое другое. Но только там, всё там.

— Но вы?

— Да, это я, тот самый, старый Авраам которого вы решили навестить. Вы не поверите, но и я, как и вы, сгораю от желания с вами пообщаться, тет-а-тет. Так что, пойдёмте, поговорим про наши дела, и прочие мелкие делишки, граф.

Понимая, что в данный момент, он выглядит очень глупо, Саша "взял себя в руки", закрыл рот, осмотрелся по сторонам, следуя укоренившейся привычке, оправил свою одежду, приосанился, и решительно направился вслед за Авраамом. Если где-то и выяснять, почему именно сейчас прозвучала эта неожиданная фраза, так это только в комнате, где на самом деле не будет лишних слушателей.

Предложенное для переговоров помещение, располагалось на втором этаже, куда и вошли эти два человека, правда, в нынешнем состоянии его нельзя было назвать рабочей комнатой. В данный момент, оно больше всего походило на место, где, как минимум, произошло "Мамаево побоище в миниатюре", или нечто подобное. Правда, следы оного были убраны, и помещение смотрелось как-то заброшенно, пустынно. Да и множественные, свежие рубцы на стенах — следы ударов топором и оскорбляющие хозяев надписи, антисемитской тематики, по-прежнему напоминали о том, что ночной налёт это не такое уж недавнее событие. Но старый еврей, не обращая внимания на разруху, уверенно вошёл в помещение, и прикрыл за своим гостем новую, ещё пахнущую древесиной, не крашеную дверь. В следующее мгновение ювелир заговорил, причём чисто, без привычного для окружающих его людей еврейского акцента:

Поделиться с друзьями: