Контрафакт

– Господи, – вздохнул Валера. – Что же делать?

– Вот! – опять поднял палец Иван Евграфович. – Что делать? Вопрос, как известно, вечный. Но ответы на него иногда находятся. Значит, так. Мы пойдем тебе навстречу, но и ты нам помоги.

– Да, конечно! – воскликнул Валера. – Только что я могу?

– Сможешь кое-что, если захочешь, – хохотнул Иван Евграфович. – Слушай, объясню, в чем дело. Знаешь, что такое контрафакт?

Валера не знал.

– Так, объясняю. Контрафакт – зто незаконное производство. Например, водка. Бывает – законная, а бывает – контрафакт, в подвале разливают.

– А, знаю. – Валера заулыбался, обнажая десны и желтые зубы. – Это же самопал! И джинсы бывают самопальные, лейблы приклеивают.

– Правильно, молодец. Подаешь надежды. Ну а про книжки контрафактные что-нибудь знаешь?

– Книжки? – удивился Валера. – Как это – книжки? Книга – она книга и есть.

– Не знаешь, – констатировал Иван Евграфович, – не знаешь. А еще работал на книжном клубе. А есть, между прочим, и книги, которые выпускают незаконно, будь то алгебра или география.

Валера пожал плечами.

– Да, да, – подтвердил Иван Евграфович, – их печатают незаконно, без лицензии, без авторских прав. Они и стоят поэтому дешевле, чем законные книги. В два примерно раза.

– А, знаю, – просветлел Валера, – «левак». Их на клубе называют «леваком».

– Ну вот! – обрадовался Иван Евграфович. – А говорил, что не знаешь. А ты, кстати, не на «леваке» спалился?

– На нем, – тоскливо произнес Валера. – На «леваке».

– Ну вот что, Валера, – энергично произнес Иван Евграфович, – ошибки надо исправлять. Значит, так. Придется вернуться на клуб. Постарайся опять устроиться на работу. Ну и посмотришь там, у кого сколько контрафакта, или, как ты выражаешься, – «левака».

– Не-ет, – замотал головой Валера, – мне туда нельзя. Меня там сразу по стенке размажут!

– Ну так уж и размажут! – хохотнул Иван Евграфович. – Мы же тоже не дурачки здесь, понимаем, что к чему. И кое-что придумали. Ты, Валера, будешь не ты, а как бы твой брат-близнец. Назовем его, то есть тебя, например, Харитоном. Редкое имя, звучит достовернее. Харитон – человек положительный, не вороватый, в карты – ни-ни… И еще. Вот, на, возьми. – Иван Евграфович вынул из ящика стола очки в дешевой оправе.

– Зачем мне? – удивился Валера. – У меня зрение нормальное.

– Для понта, – засмеялся оперативник. – Здесь простые стекла. Носи, не снимая, будто близорукий. Понял!

– Понял, – озадаченно произнес Валера.

Так на книжном клубе появился несуществующий Харитон.

Сезон между тем набирал силу.

Заказы, заказы, заказы, оптовики, оптовики, оптовики, погрузки, разгрузки, подвозы, заносы пачек, к тому же – жара, к тому же – всегда некстати поломки и ремонт машины.

Вадик чувствовал себя в этой неразберихе как рыба в воде. Он, казалось, не знал усталости и не ощущал тяжести пачек. Сильные руки, он любил ими похвастаться. Подойти, например, к Кате, держа в руках целый Александрийский столп из восьми пачек, и, привалив этот столб к щеке, завести непринужденный разговор, как бы забыв о таком пустяке, как восемь пачек поклажи.

– Вадик, – всплескивала руками Катя, – прекрати, что ты стоишь, сейчас же отнеси, ты же надорвешься!

И Вадик отходил, довольный.

Виделись они только мельком: оба так уставали на работе, что о свиданиях речь даже не заходила.

Леонид Петрович подъезжал к дому поздно – после клуба, после двух-трех торговых и издательских фирм – на своем красном микроавтобусе, полном книг. Как бы поздно он ни приезжал, Кирилл и Глеб поджидали его.

Кирилл и Глеб жили на первом этаже. Кириллу, старшему, было шесть, а Глебушке – пять. Братья-погодки, обретающиеся все лето на бетонных ступеньках родного подъезда.

Они поселились в однокомнатной квартире на первом этаже в начале зимы. Сначала съехали прежние жильцы. Потом пришли мастера, и очень быстро сделали ремонт. Причем начали с того, что установили на окнах решетки и поставили бронированную дверь.

В отремонтированной квартире поселилась странная компания: маленькая сухонькая бабушка, которая горбилась, прятала лицо и, казалось, норовила поскорей юркнуть за свою бронированную дверь, как мышка в норку, и мальчики, которые, напротив, буйно радовались жизни – даже в ее скудном проявлении в виде асфальта и хилого газона.

Они без конца носились друг за другом, старший тузил младшего, младший ревел, вырывался, хватал, что попадется под руку – палку, ветку, кусок кирпича, и начинал преследовать старшего, но старший бегал быстрее.

Однажды Леонид Петрович поздоровался с ними.

– Здорово, братья-разбойники!

– Мы не разбойники, – поправил его старший. – Мы хорошие.

Разговорились.

Братья охотно отвечали на любые вопросы, вернее, старались отвечать, старались изо всех сил, но сил было не много: интеллектом ребятки не блистали. На вопрос, сколько лет? – показывали пальцы. Когда Леонид Петрович что-нибудь объяснял, понимали-не понимали – слушали внимательно. Возникла дружба.

Как-то раз Леонид Петрович задержался дольше обычного. Раздался звонок в дверь. На пороге стояли братья.

– Вам что, мальчики? – удивилась Марина.

И тут прозвучал вопрос из далекого, можно сказать, забытого детства:

– А дядя Леня выйдет?

Излишне говорить, что малыши рвались в красный микроавтобус. Но Леонид Петрович твердо знал, что сажать чужих детей в машину нельзя, равно как и детям нельзя садиться в машину к незнакомому человеку. Это рожденное печальной реальностью правило было закреплено, например, в учебнике по ОВЖ – «Основы безопасности жизнедеятельности», – такая появилась в школе дисциплина, и за нее ставили двойки и пятерки. Но Кирилл и Глеб ничего этого не знали и просились в автобус со страшной силой.

Однажды утомленное сердце Леонида Петровича дрогнуло, и он сказал:

– Позовите бабушку.

Бабушка вышла, почему-то стесняясь и отворачиваясь. Она сразу дала согласие, стараясь поскорей покончить с этим делом и юркнуть в свою норку за бронированной дверью.

С тех пор это превратилось в традицию. Леонид Петрович подъезжал к дому, забирал пацанов и вместе с ними отправлялся в гараж. Там он ставил машину в бокс – мальчики старательно отворяли и затворяли ворота, и вся компания пешим ходом топала домой. Благо расстояние от гаража до дома не превышало полукилометра. Он держал их за руки: в одном месте нужно было переходить дорогу. Но и перейдя дорогу, мальчики не отпускали его рук, прижимались к нему крепенькими телами. Да, они были крепенькими, упитанными ребятами. Кормили их, видимо, хорошо, но не учили ничему.

Вот этот недолгий переход Леонид Петрович и превращал в необременительный урок.

– Значит так: кто первый правильно ответит, тот будет молодец. А кто не ответит, тот не будет молодец!

Ребята замирали в предвкушении.

– Какое сейчас время года? – спрашивал строгий Леонид Петрович.

– Хорошее! – выкрикивал необразованный, но старательный Кирилл.

И Глеб подхватывал: «Хорошее!» И оба принимались кричать и прыгать, стараясь заслужить «молодца»

– Стоять! – командовал военный Леонид Петрович. – Раз, два!