Контракт на молчание

— Чего стоим? — спрашивает Эперхарт, закрывая крышку ноутбука и с интересом оглядывает наши с Винтерсом вытянувшиеся по стойке смирно не впечатленные друг другом фигуры. — Хадсон, садитесь. В ногах, как видите, — кивает на свою покалеченную конечность, — правды нет. Винтерс, у тебя какие-то вопросы к мисс Хадсон?

— Нет, Райан.

И уходит, а я едва не наклоняюсь к Эперхарту, чтобы спросить, кто этот человек и что за странные у них отношения. Вроде бы Винтерс ему подчиняется, но для прислуги какой-то он уж больно наглый.

— Нет бы печенья купили больному, — ворчит Эперхарт, пока я передаю ему папку от Боуи.

Уверена, что привези я печенье, босс бы точно умер от хохота, но иррационально чувствую себя виноватой: мне даже в голову не пришло ничего подобного.

— Как вы себя чувствуете?

— Арестованным. Скоро начну рыть туннель на свободу с помощью чайной ложки. А сейчас посидите тихо. Сперва я хочу побыстрее разобраться с макулатурой.

Даже не пытаюсь сдержать улыбку. Как же я испугалась! Не таращиться на него не выходит. Так непривычно видеть босса в рубашке поло и шортах. Он просматривает документы и явно делает вид, что не замечает моего взгляда. Но он ведь не может не замечать. А я не могу не смотреть. Только сегодня. Сегодня можно.

Дожидаться, пока Эперхарт закончит, приходится неожиданно долго. На улице успевает стемнеть, и я пишу Клинту очередное опостылевшее смс о том, что опять задерживаюсь на неопределенное время. Гляжу на окно переписки и вздыхаю.

Я: Опять задерживаюсь, не жди.

Клинт: Ок. Люблю тебя.

Я: Сегодня снова придется поработать.

Клинт: Хорошо. Возьму на тебя пасту.

Я: Только не с морепродуктами.

Клинт: Ладно, люблю тебя.

Я: И я.

Клинт: Купил попкорн, посмотрим сегодня фильм?

Я: Буду поздно. Извини.

Клинт: Ты с друзьями?

Я: Да.

Клинт: Передавай привет. Я люблю тебя.

Я: Я тоже.

И, наконец, сегодняшнее.

Я: У нас ЧП. Задерживаюсь.

Кстати, предпоследние сообщения про ребят — ложь, потому что за три прошедшие недели я встречалась с ними всего раз и поняла, что пока этого делать не стоит. Я нынче не очень толковый собеседник. Дважды уже отказывалась, прикрывалась необходимостью побыть с Клинтом. И на второй раз уловила, как Элейн с Боуи переглянулись. Заподозрили, значит, что-то неладное. Расстроившись из-за этого, я после пошла не домой, а бесцельно бродить по улицам.

— Я закончил. Что по Кайеду?

Я подпрыгиваю от неожиданности. Откашлявшись, беру слово, но только успеваю приступить к сути, как слышу громкий хлопок двери и требовательное:

— Райан, ты где?

Сердце пропускает удар. Сибил. Явилась ловить с поличным. Если мне нужно было доказательство тому, что Эннис все знает, то вот оно.

Эперхарт не отвечает, но и не нужно: Сибил прекрасно ориентируется в доме и первым делом заглядывает в гостиную.

— У тебя что-то срочное? — спрашивает босс тоном, в котором не угадать ни единой эмоции.

— Н-нет.

— Тогда будь добра подождать наверху. Я освобожусь не скоро.

Виртуозная постановка на место, но Сибил, хоть и дернувшись, не спешит уйти. Она оглядывает меня, Эперхарта, затем изучает всю комнату. Документы, которые снова у меня на коленях, подвергаются особо критичному осмотру. Не сдержавшись, я насмешливо поднимаю папку и поворачиваю ее обратной стороной, демонстрируя, что ни под ней, ни с обратной стороны компромата не найти. Щеки Сибил зло вспыхивают. Ей ничего не остается, кроме как развернуться и уйти.

— Эннис знает, — резюмирую я тихо.

— На ее беду, — соглашается Эперхарт. — Знания — штука опасная, с ними надо осторожно. Умные люди их используют, чтобы не нажить себе проблем, а очень умные — чтобы доставить проблемы по другим адресам. Некоторые думают, что они очень умные, а на самом деле подставляются… Вот вы ведь наверняка догадались, что в «Айслексе» разрешено играть только друг против друга, но не против меня?

— Что, говорите, вы сделали с тварью, которая вас укусила?

Эперхарт широко улыбается, наклоняется через подлокотник дивана и шепчет:

— Вот и посмотрим, что я с ней сделаю.

Ночью меня будит неясный шорох. Некоторое время приходится осознавать, где я нахожусь. Кажется, что я все еще в Сиэтле, в моей квартирке. Но нет же, я два месяца назад отказалась от аренды и на целый год продала душу дьяволу, чтобы побыть в «раю» с Клинтом. Можно было бы сразу догадаться, что это не самое мудрое мое решение.

Я оглядываюсь по сторонам, ловлю в фокус часы. Два пятнадцать? Что происходит? Мы с Клинтом легли спать вместе, но сейчас он стоит около стола и что-то листает при тусклом свете ночника.

— Клинт, что ты делаешь? — спрашиваю я таким же холодным голосом, каким сковало все внутри от понимания.

Противореча сама себе, я вскакиваю с кровати, подхожу и вырываю у него из рук папку, не давая возможности ответить. Да, ту самую, что возила к Эперхарту сегодня вечером.

— Что ты там искал?

— Да ничего. Просто любопытно. И прежде, чем ты скажешь, это не нарушение контракта, ты мне ничего не рассказывала.

Он поднимает руки и улыбается. Будто долго искал и нашел, наконец, лазейку. Будто мы все это время просто играли, но он придумал способ обмануть навязанные правила. Какой хитрец, какой молодец. Выиграл. Только вот вопрос: что именно выиграл?

— Да, Клинт? Правда?

Меня трясет от злости. Что за странность лезть в чужие бумаги?! Даже я не смотрела, что именно возила на подпись Эперхарту. Мне бы и в голову не пришло ничего подобного, несмотря на то, что я сотрудник «Айслекса» и ему же принадлежат бумаги. Несмотря на то, что Боуи не посчитал важным их прятать от меня. Это не мое, это не для меня. Зачем мне влезать в чужие дела? Да даже чужие секреты — лишнее и зачастую необоснованное давление. Не надо мне его!

Так зачем оно тогда Клинту?

— Да что такого? Думаешь, я что-то понял?

— Интересно, ты ко всему относишься так легкомысленно или только мне везет?

Я кидаюсь к шкафу и достаю оттуда первые попавшиеся вещи. Натягиваю майку, чуть не запрыгиваю в джинсы. Спешу как могу. Я настолько зла, что эта злость гонит меня из дома в ночь, да поскорее.

— О чем ты говоришь вообще? И куда собираешься в такой час?

— Вернуть документы человеку, который дал их мне на хранение на одну ночь. Оказывается, я не могу оставить в своем доме конфиденциальную информацию и быть уверенной, что она таковой останется! А говорю о том, что ты сам был за то, чтобы я едва ли не переехала жить в офис, но вдруг начал предъявлять претензии, что не можешь сунуть туда нос, чтобы подсмотреть, как я там без тебя.