Контракт на молчание

Я не смогу смотреть, как на смену Сибил придет вся тонкая и звонкая другая. Даже не стерва, не вертихвостка, не заслуживающая презрения, просто красивая девчонка. И она будет целовать и ласкать Райана нежными тонкими пальцами. Райана, который стал чуточку моим за это время. Райана, из-за которого я схожу с ума уже давно. И вот что мне со всем этим делать?

И Боуи еще… Он с самого начала знал, по каким критериям выбрал меня Эперхарт, и мягко, ненавязчиво подталкивал в нужном направлении. Как не облажаться, не вылететь, что сделать, чтобы заслужить одобрение… А когда я начала худо-бедно справляться собственными силами и пошла на сближение с Райаном по доброй воле, Боуи отстранился и держался в тени ровно до тех пор, пока я не приехала к нему ночью и не выложила все как на духу. Он убил двух зайцев одним выстрелом: подсказал способ обойти контракт и избавиться от Клинта, очищая мою совесть от вранья и освобождая Райану путь, и добился того, чтобы я продолжила падать. Его совесть проснулась лишь однажды: когда он понял, что помог мне разрушить последнее крепкое, что было в жизни. Но даже это не остановило Боуи! Мерзавец!

— Валери! — слышу я оклик героя моих мыслей. Он все бросил и побежал за мной, зная, что Коннор сдал его с потрохами. И будет нечеловеческой удачей, если теперь Элейн не сложит два и два. — Слушай, давай поговорим.

Он оттаскивает меня за какой-то цветок. Ну, не поговорим, так хоть послушаем. Есть что послушать!

— Думаю, я должен объясниться.

— Неплохо бы, Боуи.

Он напряженно молчит, вглядывается мне в лицо и досадливо цокает языком.

— Ты уже в курсе, что сначала Сибил была с нами. Но в начале лета мы с ней сильно сцепились, она перешла в команду Эннис. Нет, не так, мы сцепились настолько сильно, что она пообещала меня выжить.

Похоже, это все, что мне нужно знать. Его слова уже все подтверждают, но я жду и на что-то надеюсь. Вот дурочка, да?

— Вопрос стоял либо она, либо я, Вэл. Не ври, что не понимаешь. Несмотря на ее сложность, я без ума от этой работы.

— Я понимаю, Боуи. Про работу. Я, видишь ли, тоже ее выбрала недавно. Но нельзя относиться к людям как к предметам пользования, но при этом притворяться им другом.

— Собираешься обвинить меня в своих бедах, Вэл? Правда? Лестно, но как ты себе это представляешь? Я виноват разве что в том, что ты вообще подписала контракт. Когда Рэперхарт дал мне задание найти «симпатичную девочку для Кайеда», я нашел ему… штук двести вас, наверное, на любой вкус и цвет. Он исключил сто девяносто пять, выбрал на свой взгляд лучших из лучших. Как в жюри конкурса красоты побывал. И он… он разложил вас по порядку, представляешь? Первую вызвал сюда, в «Айслекс», переспал и вышвырнул, даже контракт не предложив.

У меня сам собой открывается рот.

— Почему?

— Почему? А я откуда знаю? Может, она его не устроила по профессиональным соображениям. Может, потому, что стерва почище Сибил. А может, просто: какого черта работать с женщиной, которую видишь исключительно в своей койке?

Щеки заливает румянец. Слышать это неприятно, но мне сейчас все как по оголенным нервам. Все, что касается Райана. Даже то, что было до меня, до моего с ним знакомства. Какая же я дура!

— А потом приехала ты. Нормальная девчонка, только почти замужняя. Я сначала пытался показать тебе «Айслекс» с лучшей стороны, а потом посмотрел, как он с тобой… И даже понадеялся, что ты не захочешь задержаться.

— Ты о том, что он говорил мне про внешность?

— Я о том, что было очевидно… насколько ты ему понравилась. Рэперхарт не из тех, кто считается с чужими помолвками. Он бизнесмен и уверен, что все решает сила, а она совершенно точно на его стороне, — очень деликатно подмечает Боуи. Только-только схлынувшая с лица краска вновь бросается к щекам. И я, не скрываясь, прижимаю к ним прохладные ладони. — Не знаю, что он тебе наговорил, от чего ты чуть не дала деру с острова, но затем он пришел и сказал мне звонить тебе и заставить подписать контракт несмотря ни на что. И я это сделал. Вот моя вина, не такая уж большая. Ну и, возможно, еще то, что своим покровительством и желанием не дать наделать ошибок и вылететь отсюда с треском, я немного поддержал его интерес к тебе. Но все остальное… Даже когда ты пришла ко мне домой с документами, ты сама попросила помочь обойти контракт. Давай будем честными: тебе достаточно было сказать ему уверенное «нет», чтобы все прекратилось. Ты этого не сделала.

— Ты прав, ты во всем прав. Но я считала тебя другом, а ты хотел, чтобы я стала для тебя средством! Боуи, как мне теперь тебе верить?

В глаза он не смотрит, старательно избегая моего взгляда.

— Как бы то ни было, я тебя поздравляю, дорогой командир, ты победил. По крайней мере, в отношении меня.

Глава 11

На часах чертовы шесть пятнадцать, и я, как обычно, стучу в дверь кабинета Эперхарта. Уже немного оправившаяся от потрясения, но вконец измученная ревностью к каким-то незнакомым девчонкам, наверняка побывавшим сегодня в этом самом кабинете. Сколько из них говорило Райану «нет»? А? Допустим, моим сдерживающим фактором был не только Клинт, но я же закомплексованная особа. Уверена, многие бы на моем месте легко согласились переспать с Райаном. Так сколько их? Сколько — согласились?

При моем появлении босс уже знакомым задумчивым жестом трет пальцем губы и склоняет голову набок. Я пытаюсь что-то сказать, но натыкаюсь на все тот же палец, на этот раз выставленный в предупредительном жесте. Эперхарт рассматривает меня пристально, со смаком. Кажется, закомплексованная я только что узнала и прочувствовала смысл фразы «раздевает глазами». Хотя… на мне нет столько одежды, чтобы снимать ее так долго. Помимо воли начинаю нервно переминаться и краснеть.

— Так и быть, мой чемодан к вашим услугам, — сообщает Райан.

Чемодан… чемодан. Ах да, день-то начался с попытки вытребовать в чемодане Эперхарта уголок для материалов по контракту. Или не уголок.

— И так смотрели вы на меня, пытаясь понять, достойна ли я означенной чести? — уточняю я и подхожу ближе к столу.

— Скорее пытался понять, когда вы успели так обнаглеть, — парирует Эперхарт. — Зато вопрос «С какой стати?» не стоит, и это уже приятно. Люблю быть в курсе причинно-следственных связей.

— Ну так вы сами прописывали мне наглость в качестве лекарства, — пожимаю плечами.

— Ах да, было что-то такое. Но я не предполагал, что опыты будут ставить на мне! Обычно в искусстве шантажа практикуются не на CEO. К нам обычно идут с… финальным результатом исследований.

— Вы абсолютно правы.

— Вы понимаете, что каждая новая просьба как кредит, по которому нужно платить?

Я в ответ пожимаю плечами, но внутри что-то предвкушающе сжимается. Все знакомо. Мне следовало раньше догадаться, что эти его подколы — чистой воды провокация. Флирт, возведенный в степень. Призванный вывести меня из равновесия, ошибиться в реакциях и пропАсть. Бесследно. В нем. В Райане.

— Значит, мне следует выяснить, чего вы хотите? — спрашиваю я негромко.

Настал момент задать тот самый вопрос, который разрешит два с лишним месяца моих метаний.

— Тебя, — отвечает он спокойно.

Мне приходится закрыть глаза и сглотнуть. Оказывается, вот так просто. Или могло бы быть просто, не будь Эперхарт мозговыносяще сложным человеком.

— Пойми, Райан, я не могу быть Сибил. Открыто, чтобы все знали, обсуждали, совали нос, приезжать по утрам на твоей машине, задерживаться в конференц-зале после брифинга и не обращать внимания на то, как смотрят вслед, что говорят. Ей-то, может, нравится, ей — почетно, а мне было бы стыдно. Не надо говорить про Клинта, защиту пунктом о молчании и всем остальном. Мне попросту не по плечу такое.

Никогда еще мне не приходилось врать о том, что я хуже, чем есть на самом деле. Видно, в жизни всякое случается. Райан задумчиво щурится, обходит стол, не спуская с меня недоверчивого взгляда.

— Но ты говоришь только об антураже.

— Ты не ошибаешься. Я говорю об антураже.

— Иди сюда, — все с той же подозрительной интонацией велит он.

Он ожидает, что я струшу и сбегу, но теперь уже нет. Не после того, как я провела целый день на иголках, гадая, брюнетка или блондинка. Чуть не подбросила монетку! Обе хорошенькие и такие разные — хоть обеих бери. Зато я колючая и несговорчивая. Через сколько времени Райану надоест за мной гоняться? Главный приз он уже получил, причем не раз. Любопытства больше нет. И то, что он меня хочет — пока хочет, — и достижение, и спасение для одной влюбленной по уши двадцатитрехлетней дурочки. Я не могу по-другому: я пыталась и проиграла. Уже очень и очень много проиграла. И я не смогу оставшиеся девять месяцев ревниво кусать губы и срываться на друзьях от отчаяния, а по ночам заливаться слезами по мужчине, с которым позволила себе быть три раза: первый — внезапно и с сожалениями, второй — с беспросветным отчаянием, а третий — чтобы обмануть его и избавиться от оков контракта. Хоть бы чуть-чуть позволить себе с ним чего-то настоящего, не под прессом обстоятельств.