Контракт с подонком

(пер.- сама с собой).

– В таком случае, я желаю смотреть...

– Ма-а-акс...
– хихикает, пытаясь выкрутиться.
– Нет же.

– Показывай быстро... Чего ты там смотрела...
– кусаю за ушко, впиваюсь в губы.

– Не-е-ет! Ни за что! Алёнушка, помоги!

– Да, Любимая, - моим голосом.
– Чем я могу помочь? Вызвать скорую, пожарных или полицию?

– Э-э! Сам справлюсь! Алёнушка, пойди прочь! Гусеницу включи!

– Да, мой господин, - голосом Ланы.

– Что смотрела Мелания? Включи нам на большой экран.

– Стоп! Гусеница, поди прочь! Молчать!

– хихикает, вырываясь, Мелания.
– Отключись!

– Ах так?!

Тяну к себе большие наушники, прижимая один к уху, слушаю музыкальное сопровождение к порно.

– Ой...
– выдыхаю ей в губы.
– Аа... Ааа! Ааа!! Ооо... Мм!

Дублирую стоны ей, не отрываясь от губ.

Закатывая глаза, выгибается подо мной. Пальцы впиваются нетерпеливо в мои плечи. Ее нетерпеливо передёргивает от возбуждения. Губы распахиваются.

В пах долбит кровь до потемнения в глазах.

С шипением, оттягиваю трусики, врезаясь в нее - тепленькую и тугую.

Громко синхронно втягиваем воздух.

– Скажи... Давай... Скажи что ты хочешь все время как чокнутая... ну?

– Мм...
– зажмуриваясь, прикусывает губу.

– Го-во-ри...
– вдалбливаюсь, сминая ее губы.

– Боже... Да! Да!!

А потому что у нас пятый месяц, и ее либидо улетело в космос!

И она хочет-хочет-хочет...
– рыча от возбуждения вколачиваюсь, выгибая ее и поднимая бедра выше.

И кончает даже во сне, мурлыкая как голодная кошка. А со мной - вообще раз за разом!

И можно с ней делать все, что хочется, потому что её пьяные от возбуждения мозги отключают все тормоза.

И это - да! Это просто...

– Да... да!

Переворачивая, загибаю в догги, и рассматривая как мокро стыкуются наши тела кончаю после первой же ее судороги и вопля удовольствия.

Скатываюсь и, задыхаясь, падаю рядом.

Закрыв глаза, слушаю свой кайф и расслабленность в теле. До звона в ушах.

Ловлю ее пальцы, тяну к лицу, ласкаясь об них.

– Вечером будем смотреть вместе, ясно?
– бормочу, отключаясь.

– Да не смотрела я!
– смеётся мне в плечо.

– Ну да... Ну да...

– Клянусь! Я просто... искала шведских порно актрис... Ну того периода... Не знаю зачем. Наверное, просто хотела увидеть какая она. А когда ты напугал меня, нечаянно нажала на ролик.

– А.

Мать искала.

– Хочешь с ней увидеться?
– глажу тонкие пальчики.

– Нет. Просто... Просто посмотреть.

– Да я нашел давно для тебя. Не знал, показывать... или нет...

– Покажи, пожалуйста.

Вытаскиваю из кармана халата свой телефон, ищу фото. Самое приличное, что нашел. Включаю.

Протягиваю.

Пока хмуро разглядывает, глажу костяшками пальцев по лицу.

– Красивая была.

Отдает.

Убираю телефон в сторону.

– Если хочешь найти...

– Нет. Мне вас достаточно. Правда. Никого больше не хочу. Внутри нет пустых мест.

Целую ее в живот. Все пустые места заполнены, да!

Дочка у меня будет...

– Ну, давай, тогда, собираться? Поедем отхватывать... любви.

Мелания выбирает платье, обтягивающее живот. Потому что если не обтянуть, ничего еще не видно почти. Сегодня у нас каминг аут. До этого мы скрывали.

Едем к Одинцовым, сегодня все там.

Встречает сам Андрей Григорьевич. Он наш семейный протектор. Имеет юридические полномочия наложить вето на любые наши подписи и решения, если сочтет, что они были сделаны под давлением. Бабушка так оформила наши права. Это наша безопасность. Все неторопливо переоформляется на нас. Алекс полностью лишён наследства в нашу пользу. Оставлена только небольшая пожизненная рента. Как я был лишён после смерти деда. Но это не нагиб. Это его безопасность. Иначе его расчленят "Зои-Нади". Но это не значит, что его уровень жизни упадет когда-то, нет. Он будет полностью на нашем содержании.

Мелания отстаёт, отдавая корзину с турецким десертом домработнице.

– Вы ещё не устали от паломников, Андрей Григорьевич?
– нахально срываю крупную ромашку с клумбы.

Улыбается...

– Наш дом - ваш дом.

Императрица в саду на инвалидном кресле. Сильно похудевшая, сдавшая, но все ещё стальная. Ходить может только под руки. Пострадал мозжечок, с равновесием теперь не лады.

– Софья Алексеевна!
– торжественно вручаю ей ромашку.

– Опять с клумбы сорвал, балбес?

– Yes of course! Так романтичнее...

– Романтичнее ему...
– скептически ворчит.

Однако, задумчиво нюхает ее.

– Не пахнет...
– расстраивается.

Запахи у нее тоже не восстановились.

– Ну и выкиньте тогда.

Разворачивает рычагом кресло. Отъезжает от меня к дому.

– Катерина, - зовёт горничную, стоящую поодаль.
– Поставь в комнате у меня... В вазу... Внук мне подарил...

Эпилог от Мелании

Стоя у белоснежной ротонды в центре сада Одинцовых, издали наблюдаю за всеми, разговаривая по телефону.

Макс с Яном больше по привычке все ещё шифруются от старших и курят за стеной из туй, пряча сигареты в кулаки.

И над чем-то ржут как мальчишки, закашливаясь дымом.

– Аха-ха-ха!

Улыбаюсь их раскатистому хохоту, прислушиваясь к себе.

Раньше, меня бы скорее зажал громкий мужской смех рядом. Мне автоматически казалось, что это надо мной, в мою сторону... Но я больше не чувствую себя гадким утёнком, хотя, белой вороной - до сих пор. Но это мне никогда не мешало жить. Не мешает и сейчас.

Парни машут мне руками “иди сюда”.

Отрицательно кручу головой, тыкая пальцем на телефон.

С другой стороны от меня, в беседке сидит Светлана Александровна с Ромочкой в коляске. И рядом, не заходя, сложив предплечья на стенку беседки возле нее, стоит Александр Викторович.

Красивый, в светлом костюме и грустным взглядом.

Не пускают его "внутрь". Только "рядом". Срывает, как обычно делает Максим, цветок с вьюна, обвившего перголу и протягивает ей.

Улыбнувшись, она забирает, кокетливо вставляет в волосы.