Контроль

Девушка неопределенно машет бокалом коктейля в сторону дивана, на котором сидят парни.

— Но я… — мямлю неуверенно, слишком уж внезапен ее наезд.

— Алин, ну если она поняла, что это не ее тип? — вмешивается Машка. — Что нужно было встречаться дальше, лишь бы мальчик не расстроился? Это бред!

— Мальчик разбил машину, так как въехал в столб. По твоей вине, — заявляет она мне, и я бледнею.

— Что случилось?

— Ты его бросила. Он нажрался и сел за руль…

— А его отец?

— Что его отец? — Алина вопросительно изгибает бровь идеальной формы. — При чем тут Саша?

— Он знает?

— Даш, ты странная. Конечно, он знает. Как ты думаешь, кто забирал пьяную задницу Ника с места аварии? Только ты задаешь неправильные вопросы. Мне кажется, ты должна была спросить, как там Ник. Ему повезло, что он выжил и не пострадал, а единственное, что тебя волнует, это получишь ты еще от его отца или нет. Это мелочно.

— Я не хотела, чтобы так вышло.

— Ну конечно! — фыркает Алина и уходит, а я не могу сдвинуться с места, понимая, что кошмар в моей жизни становится все глубже и глубже. И я просто не вижу выхода.

— Даш, ты не виновата… — припечатывает Машка, а я раздраженно дергаю головой и устремляюсь на выход. Нет. Я очень виновата. Виновата не в том, что Ник сел пьяным за руль, а в том, что я дрочила отцу, после того как сын натворил глупостей из-за того, что я его бросила. Наверное, в первый раз в жизни я чувствовала себя настоящей сукой.

Чтобы успокоить меня, Машка сама набирает Нику. Понимает, что я волнуюсь, но не могу позвонить сама. Это будет воспринято неправильно, что мне сейчас совсем не нужно.

— Успокойся и не накручивай себя, — говори подруга в такси, прекратив болтать по телефону. — Он разбил машину в хлам, но сам не пострадал. Я его разбудила. И он меня обругал за это. Он даже не в больнице, а дома.

Я с облегчением выдыхаю, но угрызения совести меня не отпускают.

— Даш, ну перестань, — говорит подруга. — Не кори себя так. Ты не виновата.

— Я чувствую себя виноватой не перед ним…

— А перед кем? Я что-то не знаю?

— Не забивай голову моими проблемами, ты сама расстроена из-за Макса.

— Да что расстраиваться из-за мудаков? — невесело хмыкает она. — Это неконструктивно.

— Если бы мы делали только конструктивное, — вздыхаю я и прислоняюсь к ее плечу.

Мы еще долго сидим с Машкой в комнате, не включая свет, и болтаем обо всем. Она все же плачет, потому что Лисовецкие заразы и умеют вороваться в сердце. Я с ней соглашаюсь, и усыпаем мы в обнимку под утро. Просыпаемся поздно и Машка ругается. Она опаздывает на экзамен, а я лежу и тихо хихикаю в подушку, так как уже все сдала. Но все же решаю выступить группой поддержки и еду с ней в универ.

У меня там тоже дела. Нужно сдать несколько книжек в библиотеку, проконсультироваться с преподавателем и подписать обходной лист. Пока Машка сдает, я бегаю с этажа на этаж по делам и замечаю, как народ толпится у окна. Не могу сдержать любопытство и тоже выглядываю на улицу. Сердце тут же подпрыгивает в груди. Вижу Ника, который идет по направлению к главному входу. На парне кепка, но она не может полностью скрыть повязку на голове и несколько синяков на лице. На руке я вижу тугую повязку.

Мне очень стыдно, но я понимаю, что идти и просить прощения мне не за что. Я поступила правильно. Это единственный выход в нашей ситуации. До конца дня я мучаюсь угрызениями совести. Даже когда гуляю с Машкой по улицам, сижу в кафе или начинаю вечером готовиться к следующему экзамену, который назначен на среду. Это очень иррациональное чувство.

Мне немного стыдно перед Ником, но еще больше перед его отцом. Я сама пришла к нему и запустила руку в штаны, после того как его сын едва не разбился, расстроенный моим отказом. Мысли об этом не дают покоя. И если Ника я избегаю без проблем. Я действительно не хочу его видеть, то вот мысль извиниться перед его отцом становится навязчивой, я даже озвучиваю ее подруге.

— Дашк, ты же понимаешь, какая это хрень? — спрашивает она, когда мы сидим в столовой после консультации.

— Маш, я повела себя как последняя… — не нахожу слов и качаю головой.

— Эй, ало! — Она щелкает перед моим носом пальцами. — Вообще-то, он взрослый мужик со своей башкой на плечах. Он мог тебя прогнать, но не стал.

— Не смог, — поправляю я, а подруга закатывает глаза. — Он был расстроен.

— И утешился за твоей счет. Мне кажется права Алина, Ник единственный нормальный Лисовецкий.

— Ничего не было. Он не стал со мной спать. Ну… — я краснею. — В полноценном смысле этого слова.

— Даш, что ты хочешь? Чтобы я сказала: «Молодец беги к отцу Ника просить прощения?» Прости, не могу. Раз между вами все так искрит, вы просто переспите при следующей встрече, раз сдержались при прошлой. А потом будете оба страдать.

— Нет. Этого не будет. — Я мотаю головой, отказываясь признавать правоту подруги. — Я просто попрошу прощения и все.

— Валяй, — отмахивается Маша. — Но потом не ной, особенно когда все вскроется и о вашем романе узнает Ник.

— Нет никакого романа, — упрямо заявляю я.

— Вот именно. И сделай ты все, чтобы и не было! Иначе будешь потом рыдать и мужиков своих рассоришь.

В тот разговор мы так и не приходим с Машкой к согласию. Я просто сворачиваю тему и приглашаю подругу в кино. Она легко соглашается, и до конца вечера мы больше не вспоминаем мужиков. Рыдаем над слезливой мелодрамой о большой и чистой любви, едим попкорн из большого ведра и потом неспешно бредем, домой поедая мороженое.

Я не признаюсь в том, что все для себя решила и хочу поставить точку в нашей с Александром истории, а не запятую. Меня жгут недосказанные слова. Возможно, их стоило бы сказать Нику. Отчасти он их даже больше заслужил. Но я знаю, что парень попытается меня вернуть. До сих пор я ловлю его обжигающие взгляды. Он ждет. Пытается застать меня с другим, но я одна и это внушает ему надежду. Я знаю Ника Лисовецкого. Он упрям и добивается своего. Просто слишком гордый чтобы подойти так сразу. Скорее, он будет ждать повода, когда судьба столкнет нас вместе снова. А ведь обязательно столкнет, мы учимся в одном вузе и часто пересекаемся во время лекций и семинаров. Ходим по одним коридорам, тусуемся в одной компании. Именно поэтому я сама не хочу создавать дополнительный повод, позволяющий продолжить общение. А вот с его отцом хочу встретиться хотя бы еще раз, убеждаю себя в том, что просто еду просить прощения. Хочется кинуться прямо на следующее утро, но я все же дожидаюсь сдачи последнего экзамена.

— Ты все-таки решила это сделать? — мрачно осведомляется Машка, пока я рисую стрелки перед зеркалом.

— С чего ты взяла? — спрашиваю я.

— Ну не знаю, может быть с того, что ты надела платье.

— У меня, вообще-то, экзамен, — обижаюсь я.

— Это тебе не мешало в прошлый раз прийти в джинсах, — парирует она.

— Ну а в этот раз хочу платье. Это что преступление?

— Ага, в красном, — припечатывает подруга. — Конечно, не преступление. Просто любовь к науке в чистом виде.