Контролер

Лаврентий сделал паузу, ожидая возможных вопросов и, не получив их, продолжил.

— На данный момент задержано пять человек. Кольцов Михаил Ефимович, Кондрашев Андрей Юрьевич, Алтуфьева Алла Павловна, Доргин Василий Семенович и Оскомина Мария Викторовна. Все эти люди знали о намерении Огнева посетить редакцию и им было известно время его отправления. Также в курсе была супруга Огнева, Людмила Ильинична, но ее задерживать пока не стали, ограничившись предварительным опросом.

Берия вновь сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию Сталина. Тот лишь чуть наклонил голову, одобряя такое решение. И тогда Лаврентий перешел к самому неприятному моменту доклада.

— Допрос задержанных пока ничего не дал. Мотивов нет ни у кого из задержанных. Прямого мотива, — уточнил Берия. — Предположений, кто мог узнать еще о поездке, также никто из задержанных не назвал. Форсированные методы мы не применяли. Но если потребуется…

— Требуется, — лязгнул голосом Иосиф Виссарионович.

— Принято, — тут же кивнул Берия. — Разрешите тогда идти?

— Что с самим Сергеем? — остановил мужчину Сталин.

— Состояние врачам удалось стабилизировать, но полученная черепно-мозговая травма отправила его в кому. Когда он очнется, и очнется ли — неизвестно.

Закурив, генеральный секретарь жестом отослал Лаврентия, чем тот тут же воспользовался. У мужчины были предположения, кому выгодна смерть Огнева, но раз его не попросили их озвучить, то без прямых доказательств и сам Лаврентий пока промолчит. Вот как те появятся…

Снова Лаврентий пришел на доклад к Сталину через два дня. В этот раз генсек был более спокоен, ну или лучше контролировал свои эмоции. Даже поднялся со своего места, правда руку жать не стал, ограничившись устным приветствием и тут же отойдя к окну. В итоге доклад Берия делал «спине» генерального секретаря.

— После дополнительных допросов с применением спецсредств появились новые данные. Граждане Кондрашев, Доргин и Оскомина не причастны к покушению. Это установлено точно. А вот по гражданам Кольцову и Алтуфьевой появились новые данные. Так гражданка Алтуфьева призналась, что ей были предложены денежные средства в размере трех сотен рублей за информацию о точной дате и времени прибытия в редакцию товарища Огнева. Для чего она пришла на работу гораздо раньше и старалась находиться возле гражданина Кольцова до момента, как тот получил звонок от Огнева. Связался с ней некто Борис Иванов. У нас есть описание внешности, сделана зарисовка для милиции, но пока найти его не удалось. Кто он, с кем связан, пока тоже не установлено. Со слов Алтуфьевой, Иванов искал Огнева «для передачи ценной информации о произволе на предприятии, которую он может рассказать только лично». Но откуда Иванов вообще узнал о приезде Огнева в редакцию, Алтуфьева не знает. Поэтому гражданин Кольцов и остался под подозрением. Форсированные методы допроса, примененные к Кольцову ничего не дали.

— Есть хоть какие-то предположения, кому это выгодно? — впервые задал вопрос товарищ Сталин.

— Ровно три, — тут же отозвался Берия. — Первый и самый очевидный — месть от «проверенных» и снятых с должности Огневым директоров заводов или выгнанных из партии бывших членов. Либо превентивный удар от кого-то из них. Второй менее вероятный, но все же возможный — удар по вашему окружению. И самый невероятный, но имеющий место быть — работа иностранных шпионов.

— Чем устранение Сергея поможет иностранной разведке? — удивился Иосиф Виссарионович.

— Благодаря Огневу предотвращено потенциальное недовольство крестьян, улучшен быт рабочих, повышается эффективность нашей промышленности. Все это вместе показывает, что коммунизм — не эфемерная идея, а конкретные действия, что повышает его привлекательность в глазах рабочих в капиталистических странах. Но самое главное, почему я вообще включил такой вариант, Сергей является инициатором создания группы по работе над перспективным реактивным самолетом, чем сейчас занимаются только две страны в мире — Англия и Германия. Именно деятельность английских шпионов мы заметили вокруг этой группы. А англичане славятся своей любовью к устранению неугодных им фигур. К тому же Кольцов буквально месяц назад посещал Лондон. Это еще одна причина, почему он не исключен из списка подозреваемых.

Лаврентий замолчал, а Сталин впал в глубокую задумчивость. Тишина, повисшая в кабинете, давила, но Берия не решался отвлечь генерального секретаря от его размышлений. Наконец Сталин вздрогнул, выходя из задумчивости, и обернулся к мужчине, посмотрев на того в упор.

— Узнай, Лаврентий, кто это, — процедил Сталин. — Хоть всю Москву переверни, но найди, кто это сделал.

— Выполню, товарищ Сталин, — вытянулся Берия.

— Огнева, надеюсь, охраняют? — напоследок спросил Иосиф Виссарионович.

— Да, я распорядился поставить два поста — возле палаты и на входе в госпиталь. Они сменяются раз в сутки.

— Хорошо. Можете идти. О результатах — доклад сразу. И если Сергей придет в себя, тоже доложить без промедления.

* * *

Я ме-е-едленно разлепил глаза. В теле была тяжесть и слабость. Взгляд долго не мог сфокусироваться ни на чем вокруг, а голова абсолютно не соображала. Сколько прошло времени с момента, как я очнулся, до того как стал хоть что-то осознавать, не знаю.

«Больница? Опять?» было первой моей мыслью.

Затем уже пришли воспоминания о поездке и взрыве.

«И что на этот раз взорвалось? — как-то обреченно подумал я. — Труба газовая? У меня такая судьба что ли — помереть от взрыва?»

Газификация в Москве и Ленинграде началась с этого года во многом с моей подачи. Так-то об этом и раньше думали и даже были планы начать плановую газификацию в следующем году. Но тут из-за моей схемы газовой плиты, которую усовершенствовали и пустили в производство, пусть пока и малой серией, было решено ускорить процесс. Других предположений у меня не появилось. Никаких производств рядом не было, я по той улице не раз и не два проезжал.

«Как там Михалыч?» пришла следующая мысль.

Попытка встать или хотя бы позвать кого-нибудь, тут же провалилась. Я чувствовал свое тело, но не мог им пошевелить! Стала накатывать паника. Я парализован? Неужели взрывом перебило какой-нибудь нерв и я теперь инвалид? Не хочу!!!

Тут я ощутил, как на моей правой ноге шевельнулся палец. Это придало мне сил и я с остервенением принялся пытаться пошевелить еще хоть чем-то. За этим занятием меня и застала вошедшая медсестра.

— Сергей? — удивленно посмотрела она на меня. — Вы очнулись! — тут же удивление сменилось радостью и женщина выглянула из палаты. — Он очнулся! Позовите Льва Ивановича.

Тут же из двери в палату заглянул молодой парень в форме ОГПУ, а следом и полностью зашел внутрь. Медсестра тем временем подошла ко мне и увидев мои попытки пошевелить хоть чем-то, улыбнулась и заговорила.

— Шевелитесь, это хорошо. Не переживайте, что пока плохо получается. Вы почти три недели были в коме — тело затекло. Вскоре это должно пройти, — тут она заметила ОГПУшника и нахмурилась. — Вы почему здесь? Я же попросила позвать доктора!

— Вы и зовите, а у меня приказ — не оставлять товарища Огнева без присмотра, — отрезал парень.