Контролёр

А теперь подумайте сами с высоты вашего опыта существования в другой экономической формации: насколько такая система жизнеспособна. Может ли она оперативно реагировать на события и постоянные перемены, в которых и заключается наша жизнь? Ещё удивительно, что она просуществовала столько времени.

Но мы отвлеклись и забежали вперёд. Пока что система выглядит незыблемой, особенно учитывая мощную деятельность партийных и государственных органов убеждения сомневающихся и исправления неубеждённых.

В здании министерства у нового управления пока своего места нет, хотя хозяйственная служба и получила соответствующие указания. Нам отведено помещение для совещаний на хорах громадного двусветного актового зала министерства – бывшего операционного зала Азовско-Черноморского (или Азовско-Ростовского) банка высотою в два этажа и с люстрой, которой позавидовала бы главная люстра Большого театра, если бы, конечно, смогла увидеть соперницу. Наше помещение просторно, высотой в треть высоты актового зала; во всю его длину стоят четыре ряда маленьких столиков, соединённых ёлочкой, с выдвижными досками для ведения записей. Рассчитано оно человек на сто, а нас пока восемь человек – первых сотрудников управления валютного контроля Минфина СССР.

Теперь самое время познакомиться с этими людьми. Как говорится, народ должен знать своих героев. Про Владимира Петровича Тукина, нашего начальника, вы уже знаете. Он не сидит с нами в нашем временном помещении. Для него нашёлся маленький кабинет поближе к начальству. С нами сидит его заместитель – Светлана Васильевна Воронова, небольшая женщина лет пятидесяти с тихим голосом и аккуратно зачёсанными в пучок седыми волосами. Одевается она просто, но довольно элегантно. Трудно поверить, что она пришла из грозного КРУ, где заведовала отделом ревизий совучреждений за границей.

С ней пришли из КРУ и единственные среди нас профессиональные ревизоры. Это Андрей Розанов – низкого роста крепыш с неестественно красными щеками и густой чёлкой каштановых волос на лбу; Аня Рахманова – статная русская красавица с платиновой короткой копной волос, сросшимися над переносицей тёмными бровями и серыми глазами; Алексей Пузырёв – самый молодой из нас, но ужасно важничающий полный брюнет в очках.

Кроме них Владимир Петрович знакомит меня с пришедшим из научно-исследовательского финансового института долговязым Андреем Герасименко, типичным молодым кандидатом наук. Тут же – вальяжный полный блондин в очках с золотой оправой и в отлично пошитом деловом костюме Эрик Савин, который только что вернулся из Лондона, где работал в представительстве Ингосстраха. Его полная противоположность по внешности Игорь Заваляев – невысокий тихий брюнет с короткой стрижкой, но тоже в хорошем костюме, выдающем недавнее пребывание за границей. Он приехал из Парижа, где был финансовым директором фрахтовой компании Минморфлота.

Коллектив разношёрстный, но пока никто из моих новых коллег не вызывает у меня отрицательных эмоций. Надеюсь, что это взаимно. Знакомимся ближе во время перекуров и обеденных перерывов в минфиновской столовой, приятно удивившей меня своими низкими ценами и добротными блюдами. Наши две женщины – Светлана Васильевна и Аня, минфиновские старожилы, – говорят, что здесь же есть неплохой стол заказов, где можно купить дефицитные в обычных магазинах продукты без толчеи и личных связей с продавцами.

Ну, а что же с работой? Моя трудовая деятельность на нуле. Все нужные для работы материалы секретны. А чтобы переоформить «допуск», который у меня уже был во Внешторге, требуется недели две. Te, кто раньше работал в Минфине, этот допуск уже имеют, а все, пришедшие со стороны, должны ждать. Ничего страшного – подождём.

Пока Светлана Васильевна предлагает ознакомиться с несекретными актами ревизий загранучреждений, которые она проводила, работая в КРУ. Чтение довольно скучное. Такое-то посольство перерасходовало такую-то статью сметы, а другое – затеяло строительные работы без технической документации и отдельной сметы, а расходы провело по обычным статьям. Особенно часты перерасходы по статье представительских расходов: по нормам положено столько-то на гостя и столько-то на приглашающего, а израсходовано больше. Или на столько-то приглашённых положено столько-то с нашей стороны, а присутствовало больше. Или не приложено к счетам списков приглашённых и присутствующих с нашей стороны. Надеюсь, что мне не придётся заниматься такими проблемами. Не для того меня взяли из Минвнешторга.

Я вспоминаю свою работу в Торпредстве СССР в Арабской Республике Египет. Сбор информации – это контакты с местными чиновниками, фирмачами и коллегами из других миссий. Можно, конечно, встречаться в официальном порядке и беседовать в служебных кабинетах. Но ценные люди на работе обычно заняты, да и поговорить на нужные темы в этой обстановке не всегда удобно. Необходимы неформальные контакты, а это – рестораны, кафе, ночные клубы. Наши зарплаты на такие расходы не рассчитаны. Редких приёмов в посольстве и торгпредстве для этого мало. В свою маленькую квартирку в торгпредском здании тоже не позовёшь. Вот и приходится крутиться.

По актам ревизий КРУ направлены письма в МИД с предложениями навести порядок и соблюдать финансовую дисциплину. Язык актов настолько сухой, что никаких эмоций вскрытые нарушения не вызывают. Да и цифры перерасходов не впечатляют: десятки, в крайнем случае, сотня-другая тысяч рублей. Правда, если перевести в валюту, то это уже солидней, особенно для того, кто знает, что на эти деньги можно приобрести «там» и сколько это стоит «тут». Пересчёт ведь по официальному курсу, а это – семьдесят копеек за один доллар США. Современный читатель, ты хотя бы слышал о таком курсе?!

Владимир Петрович проводит первое совещание. Мне нравится его манера: мягкая и в то же время очень деловая. Прежде всего предстоит уточнить круг наших подконтрольных ведомств и объём их операций. Тут же определяется, кто чем будет заниматься. Когда я сообщал Владимиру Петровичу о своём согласии работать под его началом, моей единственной просьбой было не заниматься Минвнешторгом – за десять лет у меня накопились дружеские связи и знакомства, которые не хотелось бы терять, появившись там в качестве ревизора. Владимир Петрович помнит мою просьбу, но на данный момент я – единственный, кто изнутри знаком с деятельностью этого ведомства. Делать нечего – пока удовольствуюсь этим. Андрей Герасименко, который в науке занимался иностранными банками, сейчас возьмётся за них практически. Выходец из Минморфлота Игорь Заваляев займётся этим ведомством. Эрик Савин – Ингосстрахом. Светлана Васильевна, кроме обязанностей заместителя, берёт на себя ГКЭС – ведомство, осуществляющее экономическое содействие развивающимся странам. Это оно вело строительство Асуанской плотины и других больших и малых объектов по всему свету за счёт государственных, то есть льготных кредитов. Бывшие ревизоры из КРУ будут нам помогать.

Так, посмотрим, что собой представляет наша внешняя торговля. Это примерно десять миллиардов долларов импорта и столько же экспорта в год. Проворачивают этот объём около полусотни внешнеторговых объединений, у нескольких из них есть дочерние компании за границей общим числом двадцать пять. Номенклатура товаров: от керосинок и сковородок, поставляемых в Афганистан, до прессов большой мощности, продаваемых Франции, и автомобилей, поставляемых в Канаду. Нет-нет, я не шучу. Статистика советской внешней торговли показывает вполне товарные партии машин, идущие в Канаду, туда, где под боком в Детройте стоят автозаводы-гиганты Форда, Крайслера и Дженерал Моторс. Вот это да! Но главное – это, как вы, наверное, догадываетесь сами, нефть и нефтепродукты. Вместе с природным газом они составляют две трети всего нашего экспорта на свободную валюту.

Про советские заграничные банки мы с вами уже говорили. Операции и активы у них вполне солидные, а один – Восход Хандельсбанк в Цюрихе занимается продажей на Западе нашего золота. Цифры этих продаж скрыты за семью замками. Даже в международной статистике откопать их трудно.

Минморфлот и его пароходства – Черноморское, Балтийское, Северное и Дальневосточное – осуществляют перевозки около половины наших внешнеторговых грузов. Кроме того, объединение «Совфрахт» – монопольный агент наших пароходств – сдаёт в аренду или «отфрахтовывает» их суда, когда они не заняты под нашими грузами, на мировом рынке фрахта для всех остальных клиентов. Оно же фрахтует иностранные суда под наши перевозки, когда своего тоннажа не хватает.