Контрольный выстрел

Дед Матвей все это время оставался во дворе. Мы слышали, как он выдавал свои "трыть-дыть-кабдыть-етить", видимо, осматривая, снасти, подаренные Зво-наревым. А Лешка тем временем начал разворачивать свертки.

– Ёп!..- невольно вырвалось у меня. Первое, что я увидел, было автоматическое оружие с оптическим прицелом. Оптику Лешка как раз укреплял на верхней планке газовой каморы. Почему камора, а не камера - понятия не имею. Но знаю из армейского опыта, что эта деталь называется именно так. Модель оружия была мне неизвестна.

– Что за машина?
– спросил я.

– Хорошая штуковина. Шестьдесят патронов в магазине, по скорострельности вдвое превосходит калаш. К тому же не боится воды. Отдача при стрельбе минимальная. Отсюда - кучность. Три режима ведения огня. Одиночными выстрелами, сдвоенными и очередями. Смотри сюда.

– Звонарев показал мне, как обращаться с автоматом.

– Не хило!
– высказал я одобрение.- Где раздобыл?

– Места надо знать, - ответил Звонарев.
– А себе я возьму вот это.
– Он развернул очередной сверток.

В нем оказалась примерно такая же система. Но магазин у нее был не рожковый, а дисковый. Массивный и тяжелый.

– Усиленная модель, - пояснил Звонарев.
– Калибр посерьезнее. Восемьдесят патронов в диске. У тебя пули со стальным сердечником. Здесь - разрывные. Правда, скорострельность поменьше. Но это - баллистика, никуда не денешься. Зато одним выстрелом череп вдребезги.

– Ты пробовал?

– Говорят, - уклончиво ответил Лешка.
– Дед!
– позвал он Матвея.

– Иду! Трыть-дыть-кабдыть-етить! Раскричался тут!
– Дедок приковылял весьма сноровисто.
– Чаво надо-тить?

– Давай купальники. Где они у тебя? Матвей полез куда-то под ветхую кровать и вытащил оттуда старый фанерный чемодан. Из чемодана достал ключ, которым открыл сундук. Повытаскивал ворох тряпья. В серой портяночной ткани Матвей хранил свои награды. С Великой Отечественной еще. Эту портянку он взял в руки бережно. И положил в сторону. Пока дедок продолжал выгребать из сундука х^ам, я развернул тряпицу.

Три ордена Славы, медали "За боевые заслуги", "За отвагу", "За освобождение Будапешта". А дед-то, оказывается, герой! Я знал, что солдатские ордена Славы, если награжден ими трижды, приравниваются к званию Герой Советского Союза. И не так просто было их получить. Блин! Снова вспомнил Афган. У нас тыловики начальники продслужб, вещевых складов, начфины - имели больше наград, чем солдаты и офицеры, ходившие на боевые. Тушенкой, гады, торговали и эксперименталку - новую форму с накладными карманами - на ордена выменивали у пижонистых кадровиков. Ладно, не время сейчас предаваться воспоминаниям. Их и без того хватает в моей жизни.

А дед Матвей освободил уже свой сундук почти полностью. На самом дне лежали легкие водолазные костюмы и довольно странные, плоской формы и небольших размеров, кислородные аппараты. Таких я тоже никогда в жизни не видел.

– Откуда?
– спросил у Лешки.

– Дружок у меня есть, - сказал он.
– Капитан второго ранга запаса. Служил в подразделении боевых пловцов разведуправления Генерального Штаба. Сейчас в Питере. Пельмени производит.

– Чего?
– не понял я.

– Цех у него небольшой. Пятеро бомжей с утра до ночи пельмешки лепят. Он с ними ежедневно бормотухой расплачивается. И нормально живет. Ну, все. Хорош трепаться. В путь пора. Дедок, ты все помнишь, что я тебе говорил?

– Не учи ученого...

– Знаю-знаю!
– замахал руками Лешка.
– Поешь дерьма толченого! Я все твои прибаутки наизусть выучил.

Мы с Лешкой взяли оружие и гидрокостюмы. Дополнили экипировку десантными метательными ножами, которые Лешка также вытащил из-под полу. Матвей прихватил из сеней весла. Затем втроем спустились к берегу. Здесь, перевернутая вверх дном и заботливо накрытая рубероидом, лежала утлая лодчонка.

– На этом корыте?!
– ужаснулся Звонарев.

– Не ссы в компот!..- прикрикнул на него дед.

– Там повар ноги моет!
– продолжил фразу Лешка.

Лодку перевернули в нормальное положение и спустили на воду. Расселись по местам. Лешка хотел грести, но дед категорически запротестовал:

– Не трожь! На своей кастрюле вон греби!
– Он кивнул в сторону оставшейся на берегу "ауди".- А мою не трожь!
– и сам взялся за весла.

Нам с Лехой осталось лишь удивляться сноровке Матвея и его умению управлять ветхим суденышком.

– Одеваемся, - сказал Леха, скидывая с себя одежду и натягивая вместо нее гидрокостюм. Я внимательно следил за его действиями и старался повторить все в точности. С ходу было не разобрать, для чего какая застежка, куда какой ремень привязывать и к чему какую липучку лепить. С горем пополам экипировался. Лешка осмотрел меня, что-то подтянул, что-то ослабил.

– Порядок, - наконец сказал он.
– Натуральный Ихтиандр!

В этом костюме я и вправду чем-то походил на известного с детства человека-амфибию.

– Лексей!
– позвал дедок.
– Ихтияндер твой - в жопу раненный! Хо-хо-хо!

Леха заглянул ко мне за спину и тоже расхохотался. Я забыл застегнуть задний нижний клапан костюма и теперь являл миру свой великолепный белый зад во всей его красе. Впрочем, этот срам был немедленно устранен.

Волны качали нас еще с полчаса. Вокруг темень непроглядная. И только дед Матвей знал верное направление. Внезапно Леха скомандовал:

– Тормози!

Матвей тут же бросил якорь.

Ну, молись, Жека, - тихо произнес Звона

Рев и, трижды перекрестившись, натянул водолазную маску.

Когда Лешка натянул водолазную маску, я подумал: это конец. Что случится со мной там, в черной водной толще? И выберусь ли я вообще из нее живым? Раньше мне никогда не приходилось надевать гидрокостюм и тем более его использовать для подводного передвижения. Страх - вот что ощутил я. Совсем как при первом прыжке с парашютом. И наряду с этим страхом непреодолимое желание перешагнуть через собственную слабость. Не ради самого по себе погружения в воду, а чтобы поскорее выручить Сашку.

В каком-то смысле легче было оттого, что рядом со мной находился Лешка. Он, судя по всему, знал, что делает. И весь план предстоящей операции уже сотни раз был продуман им до мелочей. Оставалось лишь слепо ему довериться. Что ж, один я все равно ничего не сделаю. Значит, сработаем дуэтом.

Лешка молча перелез через невысокий борт лодки и погрузился в холодную черную воду. Голова и плечи его еще были на поверхности. Он держался руками за борт и жестом головы показывал мне, чтобы я шел за ним. Собрав в кулак волю, я перевалил за корму.

Холода воды не ощутил. Гидрокостюм надежно сохранял температуру тела. А может, голова попросту была занята другими мыслями. Но под ложечкой все же засосало. Ноги не чувствовали опоры, а глаза ничего не видели вокруг, кроме качающейся на волнах лодки и беззубой физиономии деда Матвея. По сигналу Лешки он подал нам оружие. Лешка укрепил свой ствол за спиной специальными эластичными ремнями. Я вновь повторил все его манипуляции.

– Дед, - обратился к нему Лешка, стараясь говорить тихо, - давай двигай к особняку. Все по плану, как договорились.