Контрснайпер
Шрифт:
— Так я и зашел извиниться, что вас не послушал. Впредь не повторится.
— Ну и хорошо, что понял. Тогда забыли. У тебя там, кажется, отгулы есть?
— Есть.
— Тогда отдохни с недельку Скажешь — я разрешил. В порядок себя приведи, как говорится, а то с такой рожей… ну, в смысле — в таком виде… на пост заступать некрасиво. А потом, к зиме ближе, если по службе все нормально будет, переведу в участковые. Я свое слово держу.
— Спасибо, Юрий Иванович, я знаю, — благодарно улыбнулся Сергей. — Буду стараться. У меня к вам
— Ну?
— Понимаете, я ведь на экзамен без подписанного рапорта пришел. Сам виноват, конечно, я не о том… В общем, соврать пришлось, что рапорт есть, только я его впопыхах дома забыл. Ну, ребята хорошие, поверили.
— А теперь-то какая разница? — пожал плечами шеф. — Они ж тебя все равно не берут, говоришь.
— Не берут. Но, понимаете, там ведь еще стрельбы проводились. А патроны они теперь списывают строго по количеству экзаменуемых. Это раньше, говорят, проще было: стреляй — не хочу. А сейчас у них проверка за проверкой, поэтому боятся. Под любой патрон бумагу стараются иметь.
— Правильно боятся. Я ж говорил, что их разгонят скоро. Вот и проверки засылают, чтоб было за что. Политика нынче такая.
— Похоже на то. Тогда и хорошо, что не прошел. Но все равно, я ведь слово дал, что рапорт принесу. Иначе у них неприятности будут. Из-за меня… — Елагин осторожно придвинул в сторону шефа листок бумаги. — Подпишите, Юрий Иванович! Пожалуйста. Не хочу их подводить. Сами ведь знаете: этим проверяющим только дай за что зацепиться — сожрут в момент. А ребята в СОБРе все же хорошие, добрые. Нам помогают иногда…
Серебряков недоверчиво покосился на подчиненного, но долго глядеть на его разноцветную физиономию без смеха не смог.
— Ладно уж, давай сюда свою петицию. Завизирую.
— Спасибо, Юрий Иванович! Только задним числом, чтобы у них списание боеприпасов по срокам сходилось… Да, вот здесь… Спасибо еще раз! Теперь порядок. Разрешите идти?
— Ступай. Рапорт на отгулы оставь в канцелярии, я потом подпишу.
— Есть оставить рапорт в канцелярии! — бодро ответил Елагин и, молодцевато повернувшись на месте, выскользнул из кабинета.
Начальник отдела посмотрел ему вслед, недоуменно склонив голову, а затем, усмехнувшись, вернулся к сводкам, в которых ничего, кроме криминала, не было. А так хотелось светлого и доброго…
Марина забивала в компьютер данные о составе очередной туристической группы, прибывшей час назад. Работа не требовала сколь-нибудь серьезных интеллектуальных усилий, а потому вполне могла быть поручена человеку с высшим образованием. А вот сосредоточенности требовала. Перепутаешь дебет с кредитом — и прощай, премия.
Только сосредоточиться у Марины как раз и не получалось. Благодаря стараниям Сашки, шестилетнего сына Натальи, которого той не с кем было дома оставить.
— Тетя Марина, ну когда?! — ныл малыш.
— Сашенька, ну подожди еще. Мне же надо закончить.
— Ты сама говорила, что через десять минут
дашь поиграть. Уже десять минут прошло…— Саша, я последний раз сказала, не мешай тете Марине! — оторвалась от своих бумаг Наталья. — Еще раз тебя услышу — запру в кладовке с мышами.
— А я хочу! — закапризничал мальчишка. — Она сама обещала…
— Так, всё!
Раздраженная мамаша подошла к отпрыску и, схватив его за руку, отвела в небольшую комнатку, приспособленную для отдыха дежурной смены.
— Раз не слушаешься — сиди здесь. И только попробуй мне выйти! Ремень приготовлен.
Мальчишка обиженно надулся, но послушно остался сидеть на диване, ковыряя пальцем дырку в кожаной обивке.
— Скорее б детсад с дачи вернулся, — вздохнула Самсонова, возвращаясь за стойку. — Кто бы знал, как я устала…
— Так надо было и Сашку туда отправить, — посоветовала Марина, не отрываясь от компьютера.
— Да какая ему дача — смеешься? Аллергия на аллергии. Весь в папашу своего беспутного. У них вся порода гнилая. Наградил же Господь.
— Зачем же за него выходила?
— Ой, подруга, ты такие вопросы задаешь… А сама с Ромкой зачем закрутила, можешь ответить?.. Вот то-то. Кстати, как твой мент — отшил его?
— Вроде да.
— Видишь! Я плохого не посоветую. Теперь отшиваешь мента, и ты снова — свободная женщина.
— А, может, я уже не хочу быть свободной женщиной…
Наталья удивленно обернулась к подруге:
— Ну-ка, Наумова, выкладывай. Ты не втрескалась, часом?
Марина не ответила, но легкий румянец выдал эмоции.
— Та-а-а-к… Да перестань по клавишам барабанить! Не убежит никуда твой отчет. Ты что — с ума съехала? Зачем он тебе нужен? Оклад да пайковые! И две извилины в башке: одна — от фуражки, а вторая — по ошибке… У него хоть жилье есть?
— Квартира двухкомнатная, от родителей осталась. А жилье здесь при чем?
— Поймешь, когда останешься вон… — Самсонова кивнула в сторону комнатки, где сидел сынишка, — …с прощальным приветом.
— Ты жалеешь, что Сашку родила?
— Я тебя жалею! И хочу, чтоб ты моих ошибок не повторяла, — раздраженно пояснила Наталья. — Хватит в смене одной дуры… Слушай, а может, тебе того… неудобно? Я имею в виду — Сережу своего отшить? Так давай я. Без проблем. Объясню…
— Никого отшивать не надо. И позволь мне самой решать, кого…
— Привет! — раздался знакомый голос.
К стойке, не сводя взгляда с растерявшейся Марины, подвалил Ромка.
— Чего трубку не берешь? Звоню тебе, звоню…
— Рома, да сколько можно повторять… Кончено все. Что на мне — свет клином сошелся? — Марина на всякий случай придвинулась поближе к Наталье.
— Сошелся, значит. Ты — моя, понятно?
— Я, вообще-то, не вещь. Что вы все за меня решаете? — выдала Марина под впечатлением разговора с напарницей.
— Ну, ты ж со мной была…
— Была, да уплыла. Послушай, когда ты, наконец, повзрослеешь?