Контуберналис Юлия Цезаря

– И садись рядом со мной, мой славный управдом. Будет пить по-славянски. У нас это называют "поминки".

– "Поминки", - переспросил грек.

– Угу...

– И что мне делать, славный Иван Сальватор?

– Ничего не делай, Ахилл, просто наполни наши кубки этим божественным фалернским и слушай, что я буду говорить.

– Будет сделано, мой господин...

Грек охотно перелил из чаши вино в большие кубки.

Иван на правах инициатора идеи первым поднял кубок.

– Итак, наши питейные сосуды полны. Будешь повторять за мной слова, Ахилл. Подними чашу и скажи...

– Что сказать мой господин?..

– ...За Фабия, упокой душу его грешную, - сказал Иван.

– За Фабия, упокой душу его грешную, - повторил управляющий.

– А теперь, славный грек, осушим наши сосуды, но чокаться не будем. За упокой не чокаются. Ясно?

– Ясно...

Они выпили.

– Теперь ему там, на небесах будет хорошо, - поднял к верху глаза Иван.

– А отчего на небе, ведь царство мертвых находиться в земных подземельях Аида?
– недоуменно спросил грек.
– В небе только царствуют всемогущие боги Олимпа.

– У нас славян вера такая. Если ты хороший человек, то твоя душа на небе рядом с богом и ангелами... Ангелы - это типа ларов римских. Они присматривают за живыми людьми: как бы с ними что-нибудь не случилось. На небе правильным людям хорошо и привольно. Это место называется рай. Они гуляют по облакам райским, красивым садам и общаются друг с другом и своими давно умершими родственниками.

– А если ты плохой человек? Куда по вашему вероучению попадает он?

– Ели ты плохой, то твое место в Аду, то есть в Аиде. А в Аду существуют злобные и жестокие черти, то есть чудовища типа Сциллы. Эти черти сажают в котлы с водой людей и разводят под емкостями костры. А грешники в кипятке варятся и мучаются. И так каждый ведь. Так сказать вечные мучения. Или их иногда на вертеле поджаривают. Тоже сильная пытка.

Глаза у старика от удивления округлились.

– О, Зевс, какие страхи ты рассказываешь, господин! Не хотел бы я попасть в ваш "Ад". А как твой бог называется, господин?

– Называй меня просто Иван, старик. Я для тебя Иван, понял, Ахилл?

– Хорошо, мой господин, то есть Иван.

– А мой бог называется Иисус Христос.

– Мудреное название, намного длиннее, чем Зевс.

– А теперь давай, старик, помянем твою жену Роду. Пусть ей тоже, как и Фабию будет хорошо на небесах. Ведь она была неплохим человеком.

– Да, она, несомненно, была славной женщиной. Весьма славной. Так давай, мой хозяин Иван, помянем и ее.

Глаза грека затуманились сильной скорбью и увлажнились. Две крупные слезы скатились по старческим щекам. Управляющий снова наполнил вином сосуды.

– За Роду, упокой ее душу грешную!
– воскликнул Иван.

– За Роду, упокой ее душу грешную!
– поддержал его Ахиллес.

Потом поминающие выпили за всех убитых рабов. Затем по предложению Ахиллеса за его бывшего хозяина Валерия Котту. Далее - Иван и управляющий начали осушать кубки уже за свое здравие и здравие Цезаря. После обильных возлияний они уже дошли до кондиции и пели гимн Российской Федерации:

Россия - священная наша держава,

Россия - любимая наша страна.

Могучая воля, великая слава -

Твое достоянье на все времена!..

Потом поминающие и говорящие за здравие уснули. Иван - в кресле за столом, а Ахиллес - упав под стол, на медвежьей шкуре.

На следующее утро управляющий скажет хозяину, что ему понравились "славянские поминки" и что они намного лучше греческих заунывных и торжественных песнопений и плясок, и что поминки следует время от времени проводить в узком домашнем кругу, на что его патрон категорически согласился.

***

Ахиллес опять намекнул Ивану, что нужны новые рабы. Тяжело ему одному, старику, хозяйствовать дома. Родин послал гонца к Цезарю с просьбой о финансовой помощи. Император откликнулся и вскоре появился тот самый казначей, что приезжал ранее. Квестор в сопровождении отряда всадников-инкассаторов привез в два раза больше мешочков, чем в первый раз. Ахиллес и Иван в присутствии квестора пересчитали деньги и, когда тот уехал, положили в потайную комнату. Что вошло - непосредственно в сейф, а что не вошло - на верх сейфа и на пол.

На следующий день Сальватор и Ахиллес в окружении почетного эскорта из десяти легионеров и декана пошли на невольничий рынок. И вдруг им навстречу - вот неожиданность - попался бесстрашный гладиатор Мамерк. Македонянин сразу узнал фаворита Цезаря и первым поздоровался:

– Приветствую тебя Иван Сальватор!

– Сальве, Мамерк!
– обрадовался гладиатору Иван, как будто они старые знакомые.
– Как поживаешь, славный воин?

– Достойно, не жалуюсь. Хвала моим богам. Устроился учителем в гладиаторскую школу для фракийцев. К тому же, слава Гераклу, даю уроки фехтования для сыновей богатых патрициев.

– А может, ты, непобедимый гладиатор, пойдешь ко мне в услужение? Это весьма хорошие деньги. Будешь учить меня фехтованию и другим воинским премудростям. У меня был друг - центурион Фабий. Его убили. И почти всех моих рабов вырезали неизвестные наймиты.

– Рим слухами полнится, - сказал Мамерк.
– Я слышал о покушении на твою персону. Ты неплохой воин, Иван Сальватор, убить троих из четверых наемников - это великолепная подготовка. Ты действительно любимчик богов.

– Меня учил военному делу Фабий, но его теперь нет, а мне требуется не только учитель фехтования, но начальник моей личной охраны. Я тебе дам достойную зарплату, какую попросишь и все те блага, какие захочешь. Ты не пожалеешь что пойдешь ко мне. Слово Ивана Сальватора.

Бывший гладиатор задумался...

– Соглашайся, славный воин, - обратился по-гречески к рудиарию Ахиллес.
– Иван Сальватор хороший и добрый хозяин, он никого не обижает из тех, кто на него работает. Сыто кормит и платит хорошую зарплату. Ты не пожалеешь, македонянин, что условишься служить моему господину.