Копье Теней

Лугаш пожал плечами:

— Возможно. Но все равно странно. — Он разглядывал ряд вырезанных сбоку, по краю мостков, значков. Для Волькера они не имели смысла, хотя и походили на те, которыми пользовались подземные кланы Обездоленных для разметки туннелей.

Лугаш показал багром:

— Отсюда идем на восток. Не разбредаться.

Дорога из ветвей покачивалась и потрескивала у них под ногами, напоминая Волькеру о каменных мостках, которые он видел под Вышним городом, — тайных тропах Обездоленных, растянувшихся на целые лиги во все стороны среди непроглядной тьмы. Здесь по бокам имелись даже грубовато вырубленные, но сглаженные огнем бортики, поднимающиеся выше человеческого роста и украшенные резными фигурками, картами и другими, сложнее поддающимися опознаванию картинками. Одну из секций занимала затейливая фреска, изображающая возведение этого настила, сражения строителей с пауками и еще какими-то тварями и того хуже. В вышине на ветвях дремали огромные летучие мыши, а также чудища с головами оленей и телами ястребов.

Путь проходил сквозь деревья, не огибая их. Дорога то и дело ныряла в сводчатые тоннели-станции, безмолвные, кроме тихого жужжания невидимых насекомых. Древесину этих деревьев выгнули, вытолкнув наружу, ничего не сломав, не повредив, но создав в стволе пустое пространство с кривыми стенами и парапетом. Внутри такие «дупла» были просторными и пустыми, только затянуты толстыми слоями паутины. Здесь стены тоже украшала резьба, а еще статуи, высеченные из того же ствола с огромной заботой и аккуратностью. Но никаких признаков жизни или кипевшей некогда деятельности тут не наблюдалось.

На глаза Волькеру часто попадались резные ступени, ведущие то вверх, то вниз и исчезающие из вида. Из невидимых глубин поднимался жар, делая воздух удушливым. В пол «дупел» были вделаны железные решетки, из-под которых время от времени вырывалось влажное тепло.

— Они отводят жар от подземных источников, — ответил Лугаш на вопрос Волькера. — В горах это делается легко. С деревом сложнее.

Он уставился на статуи, словно сомневаясь в их пристойности.

Масштабы содеянного ошеломляли. Только дуардины могли сотворить крепость — или даже город — из леса. Соединять между собой каждое дерево, каждую ветку — медленно, беспрестанно, много-много лет подряд. Они бережно преобразовывали свое окружение, подчиняя пространство своей воле с беспримерным упорством и целенаправленностью. Но таков уж их путь. Дуардины — как камни в море, неизменны и непоколебимы. Когда они за что-то берутся, миру не остается иного выбора, кроме как прогнуться под напором их воли — или переломиться.

Но теперь здесь этой воли не стало — и нечто иное поднялось, чтобы воспользоваться плодами древних трудов. Лес не был приручен, по крайней мере не до конца, и теперь он вновь одичал. В вышине и в низинах тут рыскали чудовища.

Часто из недр древесных строений доносился воинственный хохот трогготов или шарканье чьих-то гигантских лап. Однажды группе пришлось остановиться, пережидая, когда под ними пройдет стадо гаргантов, от поступи которых мост из ветвей дрожал и опасно раскачивался. Тела увальней, окутанные лозами и паутиной, покрывали спирали татуировок и ритуальные шрамы. Волькер не удивился. Где еще обитать этим гигантам, если не в гигантском лесу?

— Они охотятся, — пробормотал Лугаш, когда громадные бестии исчезли в сумраке. — Не на нас, но на кого-то.

— Пока не на нас, мне на них плевать, — заявила Зана. — Идем дальше.

Первую ночь они провели в просторном дупле, бывшем когда-то промежуточной станцией на дороге. Внутренние стены помещения, сглаженные жаром, покрывали руны и пиктограммы, хотя Лугаш отказался истолковать их значение. Честно говоря, рокоборец даже не взглянул на них — он разводил огонь, сгрузив щепки и сухие листья в железную чашу, стоящую в центре помещения в специальной выемке.

Едва они устроились, пошел дождь, ритмично забарабанивший по зеленому пологу. Адхема села подальше от костра, там, куда едва дотягивался ослабевший ореол света. Волькер часто поглядывал на нее: ему казалось, что вампирша прислушивается к чему-то, что никто другой не слышит. Но если Адхема и заметила его интерес, то не подала вида.

— Она беседует с духами, — пробормотала Ниока. Жрица сидела рядом с Волькером, перед огнем, скрестив ноги, выпрямив спину, положив возле себя молот. Глаза ее были прикрыты, и Волькер удивился: откуда она знает, на кого он смотрит?

— А ты?

— Только с одним, — ответила женщина, так и не открыв глаз. Вдалеке зарокотал гром, и она улыбнулась, словно получила ответ на невысказанный вопрос. Волькера пробрал озноб, и он отвернулся. Остальные тихонько переговаривались. Рогген и Зана непринужденно болтали, как старые товарищи. Даже Лугаш немного оттаял. А может, он просто был в хорошем настроении после избиения пауков.

— Как думаешь, что с ними случилось? С ложей, я имею в виду. — Зана впилась зубами в кусок сушеного мяса и принялась тщательно жевать. — Они все еще здесь?

— Нет. — Лугаш вжикнул точильным камнем по лезвию топора. — Будь они здесь, этих грязных пауков тут бы не было. — Он застыл с тоской на лице. — Стольких Дальних Лож больше нет… Они исчезли в пожарищах, они забыты, оставшись лишь в записях рода. Мы все еще разыскиваем их, хотя большинство считает, что от них не осталось ничего, кроме пепла на ветру.

— А что думаешь ты? — спросил Волькер.

Лугаш продолжил точить топор.

— Неважно, что я думаю. Что есть, то есть, и ни мысли, ни желания этого не изменят.

Прежде чем кто-то смог ему ответить, что-то зарокотало во мраке. Только на сей раз не гром, а нечто иное. Лугаш мгновенно вскочил, прислушиваясь.

— Барабаны, — буркнул он.

Адхема хихикнула.

— Ну вот, наконец-то и вы услышали. Они должны подойти достаточно близко для ушей смертных. — Она лениво потянулась. — Ты прав. Это барабаны. Они бьют с самого заката.

— Если дуардинов здесь нет, кто же барабанит? — спросила Зана.

— Зеленокожие, — сказал Рогген, скармливая Грабельке кусок сушеного мяса. — Мы прошли мимо нескольких их проклятых меток. — Он огляделся. — Я что, забыл об этом сказать?

Лугаш хрипло рассмеялся:

— Зачем говорить? Я их видел.

— А я, чтоб вас всех, нет! — Зана выпрямилась. — Это как в тот раз, на Туманном озере, когда ты забыл сказать, что за нами тащатся те одноглазые твари.

— Я не хотел тебя тревожить, — возразил Рогген.

— Они чуть не пробили мне череп!

Волькер заговорил прежде, чем она продолжила.

— Орруки? — спросил он Роггена. Он дрался с орруками и не горел желанием повторять этот опыт. Лугаш фыркнул.

— Гроты, — выплюнул он. — Паучий Клык. — Он показал на затянувшую деревья паутину. — Разуй глаза, человечек.

— Лучше бы ты разинул рот и предупредил, что мы идем по вражеской территории, — сказал Волькер. — Что их подняло? Мы — или, может, Брондт с остальными?

При этой мысли его замутило. Харадронцы отважны и вооружены до зубов, но это мало что значит в стычке с такими врагами, как племена Паучьего Клыка. Они будут наступать толпами, подчиняясь только своим шаманам.

— Нет. — Адхема покачала головой. — В воздухе что-то иное.

— Она права, — буркнул Лугаш. — Они на тропе войны. От нас угроза невелика, они бы так не распалились.