Корабль мечты
Шрифт:
К нему подбежал низкорослый человечек с непропорционально маленькой головой и крошечными глазенками. Он и правда был похож на ласку – а именно это и означало на итальянском имя Доннола. Кожа у глаз морщинилась, точно кожура высушенного яблока, на щеках же была гладкой и слегка лоснилась. На верхней губе и подбородке едва-едва прорезалась рыжеватая юношеская поросль.
– Это доктор Негропонте. Дай ему инструменты Канди, – приказал капитан. – И позаботься о том, чтобы он плюнул на них перед больными, чтобы снять проклятье лихорадки, убившее фельдшера. Если откажется, то пни его под зад, тут я на тебя полагаюсь. Но
Исаак подошел к дочери.
– Спасибо, – шепнул он.
– Отец… – начала Джудитта.
Но он просто обнял ее.
– Следи за тем, чтобы не приподнимать юбку. И никогда больше не показывай ноги, когда сходишь с корабля или забираешься на повозку, – тихонько сказал он напоследок.
– Надеюсь, ты умеешь обращаться с пилой, – буркнул капитан.
Исаак пошел за Доннолой к первой тележке. Там сильно воняло гнилой плотью. «“Обращаться с пилой”, сказал капитан. Гангрена», – предположил Исаак.
– И я уже есть хочу! – рявкнул капитан.
Исаак услышал, как он говорит какому-то солдату:
– Девчонка наверняка тоже проголодалась. Принеси ужин и ей. И никакой свинины. Давай, поживей, разводи костер!
Глядя на людей, лежавших на повозке под рваными попонами, Исаак говорил себе, что все будет хорошо. Главное – до конца сыграть свою роль.
Он сел рядом с первым раненым солдатом. Это был молодой парень, ему еще не исполнилось и двадцати. Глаза мальчишки были широко распахнуты от ужаса. Исаак ощупал раздробленное ударом лошадиного копыта колено и осмотрел уже окрасившиеся желтым осколки кости и рваные края раны.
Он знал, что делать. Его отец был хорошим учителем. «Спасибо, мерзавец», – подумал он.
– Плюнь на инструменты, чтобы отогнать беду. – Доннола открыл огромную сумку из потрепанной кожи, полную хирургических инструментов.
Исаак, не раздумывая, плюнул.
– Теперь проклятье лихорадки, сразившей Канди, снято, – громко, чтобы все раненые в повозке слышали, сказал Исаак.
Доннола несколько опешил.
– Обычно врачи отказываются верить в правильность этого обычая, – недоверчиво пробормотал он. – Они считают, что это неприемлемо, поскольку порочит их науку.
– Так что, я теперь не лекарь? – осведомился Исаак.
Он смотрел на своего собеседника, не отводя взгляда. Жизнь мошенника научила его, что нужно всегда быть уверенным в себе.
Доннола молчал.
– Дай ему выпить чего покрепче, лучше водки, чем вина, свяжи его, чтобы не мог дернуться, и принеси мне одну прямую и одну изогнутую пилу, – приказал Исаак. – Конечно, после того как ты решишь, что я настоящий врач.
Встряхнувшись, Доннола достал из сумки с инструментами две пилы.
– Прямая и изогнутая. К вашим услугам, господин доктор.
Исаак взялся за дело. «Веди руки мои, Хава, если это то, чего ты хочешь», – молча взмолился он.
И в тот момент, когда капитан Ланцафам протянул Джудитте хлеб и солонину из говядины, над лагерем разнесся вопль молодого солдата. На мгновение все песни затихли, но тут же зазвучали с новой силой.
Отпиливая ногу парню, Исаак чувствовал, как по лицу текут слезы, как комок стоит в горле. «Помоги мне, возлюбленная моя», – мысленно
говорил он жене.Глава 9
Исаак полдня работал на первой повозке, затем перешел на вторую. Он осматривал раненых, резал плоть, пилил кости, смазывал лекарственной смесью и перевязывал кровоточащие культи, вправлял вывихи, зашивал открытые раны, удалял острия стрел, наносил мази. Часы тянулись мрачно и монотонно, и лишь иногда Исаак поднимал голову, услышав вдалеке печальный колокольный звон, созывавший верующих на молитву. Он работал до вечера не переставая, и лишь когда солнце уже склонилось к горизонту, закончил обходить больных во второй повозке.
Покачиваясь от усталости, Исаак выбрался наружу. Доннола, все это время подававший ему инструменты, последовал за ним. Стоя в забрызганной кровью одежде на свежем прохладном ветерке, Исаак потянулся, глядя на бледное вечернее солнце, скрытое легкой дымкой облаков. В пояснице у него ломило.
Доннола принес две миски горячего бульона, две сосиски и два ломтя черствого хлеба.
Исаак взял бульон и хлеб, а от сосисок отказался.
– Точно, ваша религия же запрещает вам есть свинину. – Доннола с аппетитом надкусил сосиску. – Эх, вы даже не знаете, чего лишаетесь.
Исаак рассеянно кивнул, размачивая хлеб в бульоне. Он привык к таким комментариям. Оба молча поели.
Исаак несколько раз глубоко вздохнул.
– Такое обычно не замечаешь… но воздух пахнет чудесно. – Он еще раз наполнил легкие, словно пытаясь запастись этим великолепным чистым воздухом, прежде чем вновь отправиться в смрад повозки. – Так, мне нужно сходить по нужде.
Доннола ничего не ответил на это. Заметив, что доктор не отводит взгляда, он пожал плечами.
– Ну так вперед!
– У вас тут нет отхожего места? – опешил Исаак.
Доннола развел руками.
– Весь мир – наше отхожее место, – рассмеялся он.
Исаак не двигался с места и все еще выжидательно смотрел на него.
– Вы что, стесняетесь, доктор?
Собравшись с духом, Исаак оглянулся. На приличном расстоянии от лагеря он приметил куст и направился в ту сторону.
Доннолу рассмешило его смущение.
– Срать нужно каждому, господин доктор, даже лучшим из нас. Тут стыдиться нечего! – громко крикнул он Исааку вслед.
Не удостоив его ответом, Негропонте пошел дальше.
Дойдя до куста, Исаак внимательно его осмотрел, проверил, нет ли кого-нибудь поблизости, не видно ли это место из лагеря. Удостоверившись в том, что он скрыт от всех взглядов, Исаак расстегнул зеленый сюртук, спустил штаны и широкие шерстяные подштанники и присел на корточки. Его лицо исказила гримаса боли. Исаак сжал зубы, зажмурился и напрягся. Тихо застонав, он наконец с облегчением вздохнул. Не вставая, он провел по земле под своим задом ладонью и поднял маленький мешочек из овечьей кишки. Мужчина отер мешочек о траву и осторожно развязал нитку, закрывавшую его. Внутри лежало пять драгоценных камней, блеснувших в лучах заходящего солнца, когда Исаак вытряхнул их на ладонь. Два больших изумруда, два столь же крупных рубина и один маленький бриллиант – впрочем, этот камень был намного дороже остальных четырех. В тот же момент в лесу неподалеку от куста послышался какой-то шорох. Вздрогнув от неожиданности, он сжал драгоценные камни в кулаке и испуганно оглянулся.