Корейский для начинающих
Шрифт:
— Спасибо, — чуть приподняв уголки губ, ответила я, сминая клатч в руках. — Здравствуйте…
Забравшись на сидение машины, я ощутила волну ужаса и непонимания, что я делаю рядом с ним, а главное, где был мой мозг, когда я согласилась. Наверное, моё напряжение было слишком заметным, так как Юн Сон не смог сдержать улыбки и комментария:
— Что-то не так?
— Мне просто немного неловко, что мы в прошлый раз так расстались, — соврала я, пытаясь выглядеть убедительно. — Прошу, извините ещё раз мою грубость…
— Мы уже это обсудили, — спокойно заметил он, когда мы
— Среди этих молодых людей был ваш парень? — спросил он влоб, но не применив при этом совершенно никаких интонаций.
— Нет, просто… — но я не знала, что ответить ему.
— Вы бы не хотели, чтобы вас видел в моём обществе тот, к кому вы неравнодушны? — его проницательность начинала меня пугать.
— Не совсем так, но…
— Ясно, прошу прощения, если это ставит вас в неловкое положение, — несмотря на вежливость, мне почему-то показалось, что он надо мной издевается. Снова.
Я ощущала себя полной идиоткой, но при этом ещё больше запуталась в нашем с Юн Соном общении. Такое впечатление, что мы действительно общаемся только чтобы занять свободное время…
***
Гёсуним* — (кор. ) — профессор.
Сульчиб* — (кор.) — проще говоря, питейное заведение — отдельное явление в корейской культуре, в обычных ресторанах обычно не бывает ничего, кроме пива, сочжу и прохладительных напитков.
Olmeca — текила.
— чуэсоамнида — извините.
Макколи — (кор. ) — национальное корейское молодое рисовое вино, белое по цвету и отдалённо напоминающее на вкус квас.
Какао ток* - — корейская программа наподобие icq, только с привязкой к телефонным номерам
Сколопендра (Scolopendromorpha). Эта панцирная сороконожка абсолютно неприятна на вид.
Ёбосеё — (кор. ) — Аллопривет.
Ёбо — (кор. ) — дорогой)) переводится ещё и как мёд
Чинча наппын намчжанын ёчжадырыль чуахейо - — Очень плохой мужчина, который любит женщин.
========== Глава 4 ==========
Юн Сон, видя мою неловкость, решил включить магнитолу. Каково было удивление, когда в динамике под негромкий аккомпанемент гитары запел Марк Шолтез одну из моих любимых песен “Kissed it all away”.
— Вам нравится Марк Шолтез?
Странно, я считала его не слишком популярным, да и сама случайно наткнулась на радио Relax-fm относительно недавно.
— Нет, я просто послушал ваш айпод, если вы не против, — честно сознался он и нажал кнопку следующей песни, на этот раз нам пел Эрик Клэптон. — У вас интересный вкус…
— Разнообразный… Я слушаю всего понемногу, — согласилась я, решив не заострять тему на том, что он трогал мои вещи. — В общем-то, у меня нет особых предпочтений.
— Я бы так не сказал, — не согласился Юн Сон, — судя по тому, как много места в вашем плеере отведено классической музыке и такой, как эта, — кивнул он на магнитолу. — Похоже, что вы слушаете
не ради самой музыки, а для размышлений, — попытался донести он до меня свою мысль.— Если не считать, что Эрик Клэптон и Рахманинов соседствуют с AC/DC и Daft Punk, а так же лучшими традициями русского шансона, — усмехнулась я. — А классику я люблю из-за того, что играю на фортепиано, да и вообще получаю от неё эстетическое удовольствие.
— Первая песня, которая мне попалась, была на русском языке и немного удивила. Её сложно назвать мелодичной, а мужской голос показался мне немного грубоватым.
— У Ивана Кучина очень приятный голос! — сразу же вступилась я, вспомнив, что именно на «Нищенке» состоялось наше знакомство.
— О, я и не собирался обижать ваш вкус, — засмеялся он, а я, бросив взгляд на пролетающие мимо огни Кёнсондэ, неожиданно обнаружила идущих вдоль дороги Вику и Сон Чжина; кажется, он шёл позади, роясь в телефоне, а на её лице было выражение недовольства.
Снова поссорились. Что-то у них не клеится, хотя, если учесть викин норов, это понятно — она не ревновала Сон Чжина разве что к столбам и бесилась, когда мы с ним общались.
— В России подобную музыку слушают, в основном, определённые люди… Это так называемая тюремная лирика.
— Вы хотите сказать, что её случают заключённые? — переспросил Юн Сон, не отрывая задумчивого взгляда от дороги.
— Нет-нет, я неправильно объяснила, - наверное, я переоценила его удивление, ответив довольно резко.
– Частично — да, бывает, певцы и сами сидели… Это русская особенность, так сказать, довольно незатейливое музыкальное сопровождение из трех аккордов и непременно берущие за душу тексты с серьёзным содержанием. Что удивительно, у нас многие полицейские слушают подобное. Этот певец стал известен именно благодаря им. Первый альбом автором не распространялся, потому что был изъят полицией при очередном аресте, собственно, они и сделали ему славу.
— Как интересно… - и снова равнодушие сквозило в его словах.
— Это не коммерческая музыка, не красивое лицо исполнителя и не дорогие клипы, а, как мне кажется, популярность благодаря несомненному таланту, — распалялась я всё больше, попав в свою стезю, несмотря на то, что собеседник снова был холоден. — Мне же, что неудивительно, подобное увлечение досталось с детства от отца.
— Он полицейский? — сразу же догадался Юн Сон, выказав хоть какие-то эмоции.
– Да, но любовь к этому стилю появилась намного раньше, чем он пришел в полицию. Отец играл в молодости в музыкальном ансамбле.
Мы немного постояли на светофоре и двинулись дальше.
— Значит, это привито вашим родителем, — согласился Юн Сон, что было приятно, с интересом. — А ваша мама? Она тоже любит русский шансон?
— Да, но не так рьяно как я, есть категория шансона, рассчитанная на женскую аудиторию. Нет, конечно, певицы не сидели в тюрьме, но их музыка приближена к классике шансона. Только все песни, скорее, поются о нелёгкой женской судьбе, тогда как мужчины поют о Родине, о матери и о своих бедах, — с трудом пояснила я на английском. — Каждый поклонник находит в строках себя самого.