Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945
Шрифт:
В научной и мемуарной литературе до сих пор не прекращается спор: имели ли белорусские добровольческие формирования действительно белорусский национальный характер (как, например, прибалтийские, украинские и т.п.). Этот вопрос очень важен, так как положительный ответ на него является очень существенным для поддержания мифа о «белорусском национально-государственном строительстве в период Второй мировой войны», да и мифа о белорусском национализме вообще. Естественно, что белорусские эмигрантские историки отвечают на этот вопрос однозначно: «да, эти части имели такой характер». Более того, «два основных желания были телом и душой основной массы белорусских солдат… — служение униженной и порабощенной Родине и отказ воевать на стороне своих врагов»{436}.
Поскольку советские историки обходили стороной этот вопрос, белорусским националистам отвечали патриоты единой и неделимой России. Так, уже упоминавшийся Иван Коринкевич писал: «В Белоруссии действовали самые крупные антисоветские отряды Каминского и Родионова. Но не образовалось
В принципе, правы приверженцы обеих точек зрения. Истина, как обычно, лежит где-то посередине. Однако чтобы понять это, необходимо вспомнить, что представляла собой белорусская национальная идея и белорусское национальное движение на тот момент. Выше уже было показано, что как таковой развитой национальной идеи белорусское национальное движение еще не имело (в отличие от, например, украинского). Само же оно состояло из нескольких группировок, которые в своей деятельности ориентировались на разные политические силы и враждовали между собой. Еще более проблематичным был вопрос с национальным самосознанием белорусского народа: даже после всех социальных экспериментов начала XX века и политики белорусизации советского правительства многие белорусы искренне считали себя частью русского народа. Поэтому трудно сказать, был ли личный состав какого-нибудь из добровольческих формирований действительно проникнут белорусской национальной идеей. Скорее всего, такую идею (или как ее понимали их покровители из различных группировок белорусских националистов) разделяли некоторые белорусские офицеры и унтер-офицеры, которые по мере сил старались внедрить ее среди рядового состава. Однако даже по признанию самих националистов (например, Франца Кушеля) таких «сознательных патриотов» было очень мало. К тому же, как можно было убедиться, немцы крайне отрицательно относились к любой националистической пропаганде, преследуя ее иногда наравне с коммунистической. Хотя даже и они не отрицали, что формирования с белорусским командным составом сражались намного лучше, чем формирования, где на всех должностях были немцы. Таким образом, единственной частью, которая в целом имела белорусский национальный характер, следует признать Новогрудский кавалерийский эскадрон Бориса Рогули. Роль последнего в этом огромна, однако заслуга генерального комиссара Курта фон Готтберга не меньше, уже хотя бы потому, что он разрешил этому эскадрону быть таким. К слову, это было и единственное белорусское коллаборационистское формирование, при создании и использовании которого немцы выполнили все свои обещания. И в этом его своего рода уникальность.
Все указанные выше особенности ситуации и перипетии политической борьбы в оккупированной Белоруссии, несомненно, наложили значительный отпечаток на процесс боевого применения коллаборационистских формирований. Вся их история до эвакуации в Германию (июнь-июль 1944 года) свидетельствует о том, что немцы организовывали эти части исключительно как полицейские (даже, если формально они и не относились к полиции). В целом, с военной точки зрения, они проявили себя положительно. Не секрет, что с партизанским движением на территории Белоруссии боролись именно добровольческие формирования (белорусские и другие, которые в это время там находились), так как немецких частей было не так много, и вообще они были не лучшего качества. Наилучшим образом себя, конечно, проявили части, которые формировались из уже обстрелянного и подготовленного контингента или которые имели достаточное время на подготовку (например, Белорусский батальон железнодорожной охраны и 13-й белорусский полицейский батальон при СД). Части же, которые создавались наспех и без должной подготовки, как правило, распадались при первом же серьезном боестолкновении или даже до него (например, большинство батальонов БКА).
Выше уже называлось много причин, которые так или иначе, обусловили низкую боеспособность отдельных белорусских добровольческих формирований. На наш взгляд, следует выделить только два основных фактора: деятельность различных немецких инстанций и влияние партизанского движения (причем не только советского). Немцы приложили немало усилий, чтобы создать действительно боеспособные коллаборационистские формирования. Понятно, что они сами были в этом заинтересованы. Однако из-за несогласованной политической линии большинство из них они же и загубили: какие-то отказом снабдить вооружением и снаряжением, какие-то репрессиями за видимость националистического характера. Фактически, такая политика проводилась до самой мобилизации в БКА, однако, даже отказавшись в целом от нее (но не всех ее атрибутов), уже ничего нельзя было исправить. Тем более что второй, партизанский фактор, который действовал на протяжении всей оккупации, к весне 1944 года, естественно, только усилился.
Вообще же этот фактор оказал значительное влияние на процесс создания белорусских частей и их боевое применение. В советское время о партизанском движении писали как об исключительно коммунистическом. Однако выше уже было показано, что оно было неоднородным и отличалось как по политическим взглядам его сторонников, так и по их национальной принадлежности. Из всей массы советских, белорусских, польских, украинских и еврейских партизанских отрядов наибольшее влияние на белорусские добровольческие части оказали первые три категории. Каждое из них делало это в меру своих возможностей и сил и с разной степенью результативности.
Тем не менее только воздействие советского партизанского движения было наиболее существенным и действительно смогло отразиться на процессе создания и использования белорусских добровольческих формирований. Роль же белорусского националистического партизанского движения вообще и его влияния на добровольческие подразделения, в частности, следует признать незначительной, так как ни одной из целей, поставленной перед ним, оно не достигло.Наиболее острым и болезненным моментом в истории всех коллаборационистских формирований является вопрос об их участии в репрессиях против мирного населения. Естественно, белорусские части не были исключением из этого правила. К тому же партизанская война здесь приобрела особенно крайние формы, зачастую выливаясь в войну гражданскую. Однако следует признать, что приписывать белорусским добровольцам какие-либо эксцессы на национальной или религиозной почве нельзя. В отличие от, например, Прибалтики, Украины или Крыма белорусские добровольцы никогда не убивали людей зато, что они говорили на другом языке или исповедовали другую религию [74] . Этого не делали даже те белорусские формирования, которым можно условно приписать национальный характер. Все акции по уничтожению мирного населения, в которых приходилось участвовать белорусской полиции, вполне укладываются в рамки «обычных» проявлений немецкого оккупационного режима. Так бы на их месте поступали любые другие добровольцы.
74
Правда, формирования из других национальностей действовали на территории Белоруссии иначе. Особенно этим «прославились» латыши, которые во время акций уничтожения прямо заявляли, что их целью является «уничтожить как можно больше русских» (к последним они причисляли и белорусов).
Белорусской полиции, естественно, приходилось участвовать и в уничтожении еврейского населения. Тем не менее большинство историков склонны утверждать, что это также не выходило за рамки «обычных» проявлений оккупации. В целом уровень антисемитизма в Белоруссии был значительно ниже, чем, например, на Украине, и белорусское население «не прославилось» массовыми антиеврейскими эксцессами, как, например, в Прибалтике.
История белорусских коллаборационистских формирований закончилась, фактически, в июле 1944 года. В эмиграции также были попытки создать нечто подобное и с немецкой, и с белорусской стороны. Однако ни по масштабам, ни по значению части, которые были созданы в промежуток времени с июля 1944 по апрель 1945 года, ни в коем случае нельзя сравнивать с частями, которые были созданы в период оккупации. К тому же в деле их создания было больше политики, чем военных соображений. В принципе, эта закономерность касается не только белорусских добровольцев.
Закономерным был и конец этих формирований, который, помимо всего прочего, показал, что поражение ждет всех, кто попадет в центр схватки между двумя гигантами. К тому же если еще и погонится за заведомо утопической идеей, какой на тот момент являлся белорусский национализм с его стремлением создать «Независимую Белоруссию». Ни политических, ни военных, ни национальных, ни каких-либо других предпосылок для подобного начинания в условиях того времени попросту не было.
ПРИЛОЖЕНИЯ
КАЛЕНДАРЬ ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ (1941–1945)
22 июня … Нападение нацистской Германии на Советский Союз. Начало Великой Отечественной войны
24 июня … Генерал-лейтенант Вальтер Брэмер назначен командующим войсками вермахта на территории рейхскомиссариата «Остланд»
17 июля … Указ Гитлера о введении гражданского управления в оккупированных «восточных областях». Создание Министерства по делам оккупированных «восточных областей» (руководитель — Альфред Розенберг) Этим же указом на рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера было возложено «полицейское обеспечение восточных территорий»
июль … СС-группенфюрер Ханс-Адольф Прютцманн принял обязанности главного фюрера СС и полиции области «Россия-Север» (включала территорию рейхскомиссариата «Остланд»). СС-группенфюрер и генерал-лейтенант полиции Эрих фон дем Бах-Зелевски принял обязанности главного фюрера СС и полиции области «Россия-Центр» (включала территорию восточной Белоруссии) Фюрером СС и полиции генерального округа «Белоруссия» назначен СС-группенфюрер Якоб Шпорренберг Генерал пехоты Макс фон Шенкендорф принял обязанности командующего тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр»
20 июля … Берлинское совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Альфред Розенберг представил план будущего административно-политического устройства «восточных областей»
август … Совместная операция белорусской «службы порядка» и украинской «Полесской сечи» атамана Тараса Бульбы-Боровца против остатков Красной Армии и советских партизан в районе Мозыря
1 сентября … Официальное начало функционирования рейхскомиссариатов «Остланд» и «Украина». Создание в структуре «Остланда» генерального округа «Белоруссия». Назначение Вильгельма Кубе на пост генерального комиссара «Белоруссии»