Корни ненависти

– Я проплыла рядом с тобой два круга, а ты даже не заметил моего присутствия, – вырвал меня из раздумий чей-то голос.

Я растерянно посмотрел на дорожку справа от себя. Доктор Лейва тоже погрузилась в воду и теперь глядела на меня с безмятежной улыбкой.

– Марина! – воскликнул я. – Прости, ушел в свои мысли.

Мы подплыли к углу бассейна и оперлись на бортик. Это было самое спокойное место в мире, чтобы поговорить вдали от посторонних глаз. Я рассказал о проникновении в башню и краже хроники.

– Изучи прошлое Рамиро Альвара, – посоветовала она, терпеливо выслушав поток информации. – Нужно выяснить, какая травма привела к расколу его личности и каким образом он убедил себя жить дальше. Все мы прибегаем к самообману, когда не можем принять какую-то ситуацию. Пациенты с диссоциативным расстройством доводят это до крайности. Они изобретают несколько альтеров, с помощью которых снова и снова возвращаются к переживанию травмы, зацикливаются на том, что должны были сделать. Например, дать отпор хулигану или убежать. Сомневаюсь, что Рамиро Альвар сам предоставит тебе ключ к разгадке. Он что-нибудь говорит о родителях?

– Только хорошее.

– Общие слова?

– Да.

– Такие люди иногда вычеркивают из своей жизни целые годы и замещают их приятными, но расплывчатыми воспоминаниями, которые не основаны на реальном опыте.

– Жители деревни в целом хорошо отзываются о его родителях, – сказал я, – если не считать болезненной склонности отца к переодеванию. Рамиро Альвар объясняет ее наследственным диссоциативным расстройством, хотя в рекомендованной тобой литературе большинство экспертов отвергают эту теорию.

– Как правило, так и есть. Случаи настолько редки, что мы даже не мечтаем о проведении межпоколенческого анализа, который мог бы пролить свет. Эта болезнь не считается наследственной. И мы крайне далеки от того, чтобы вычленить один или несколько генов для дальнейших исследований. С другой стороны, не стоит полностью исключать такую возможность. Хотя лично я думаю, что разгадка кроется в той истории, которую пациент рассказывает самому себе. Рамиро Альвару, не по годам развитому ребенку, выросшему в изоляции, внушали стыд и страх унаследовать поведение, неприемлемое для его семьи и окружающих. В момент травматического опыта сознание цепляется за свой худший кошмар и в итоге проецирует его в реальную жизнь. Это самоисполняющееся пророчество. Если человек верит, что ситуация реальна, она будет иметь реальные последствия.

– Возможно, твоя теория объясняет случившееся, хотя лично мне не хочется в это верить, – признал я. – Допустим, Рамиро Альвар проснулся и обнаружил, что Альвар переспал с моей напарницей. Тогда он инсценировал взлом и кражу, чтобы отвести от себя подозрения: открыл окно, сбросил Эстибалис сверху, а сам спрыгнул с небольшой высоты. Этот сценарий совпадает с желанием Рамиро Альвара избавиться от своего альтера так же, как в романе, и объясняет, почему Эстибалис не активировала Альвара в больнице – его больше не существует.

Обдумав мою версию, доктор Лейва кивнула.

– По моему опыту, пациенты с ДРИ склонны к самоповреждению: они наносят себе раны, татуируют оскорбительные слова на теле или рискованно ведут себя – например, ездят на высокой скорости. Хотя обычно альтер выступает в роли агрессора, нападая на ВНЛ, более слабую личность, а не наоборот.

– То есть?

– Убедись, что имеешь дело с Рамиро Альваром, а не с его альтер эго под маской Рамиро Альвара. Альвар стремится к выживанию; он сделает все, чтобы уцелеть. Альвар любит театральность; если он играет роль, то в конце концов себя выдаст. У тебя есть его психологический портрет. Ты говоришь, что во время очной ставки с Эстибалис Альвар не активировался.

– Да. Но я не хочу снова ее использовать.

– Тем не менее Альвар появился в жизни Рамиро Альвара еще до знакомства с Эстибалис, ведь роман написан раньше. Нам нужно знать, что спровоцировало его в первый раз, какая травма вызвала появление Альвара. Есть ли другие альтеры?

– Рамиро Альвар упоминал только Альвара, священника, – ответил я. – Мужчин в его семье уже с юных лет тянет к перевоплощению, а со временем у них развиваются множественные личности. Он боялся закончить, как отец и другие предки, поэтому написал роман – в качестве терапии, чтобы избавиться от первого альтера. Говорит, когда в романе Альвар умер, он испытал своего рода очищение и верил, что тот больше не появится. Однако встреча с Эстибалис возродила Альвара.

– Тирана.

– Вот чего я не понимаю: почему Рамиро Альвар выбрал на роль альтера покойного брата, священника Альвара? По словам жителей Угарте, братья хорошо ладили и очень любили друг друга. Эти чувства невозможно подделать. Дети и подростки обычно открыто демонстрируют свои симпатии и антипатии.

– Что, если Альвар превратился в тирана позже, в последние годы жизни, когда стал опекуном Рамиро Альвара? – предположила Марина.

– В деревне говорят, что Альвар умер примерно через год после того, как заболел.

– Возможно, в самом конце, уже будучи больным, он вел себя по отношению к брату как тиран. Рамиро Альвар был ранимым подростком, который только что потерял обоих родителей. А год спустя умер и Альвар. Это тяжелое испытание для любого.

– Наверное. Хотя никто из деревенских не был на похоронах.

– На что ты намекаешь?

– Ни на что, – ответил я. – Просто в его смерти есть нечто странное.

– Ну, похоже, ты знаешь, где копать… Удачи в Угарте. А сейчас мне пора, следующее занятие начнется через тридцать минут.

После ухода доктора Лейвы я вновь нырнул в воду и еще некоторое время плавал, размышляя над принципом Локара, согласно которому каждый преступник оставляет после себя какой-то след. Вскоре мне предстояло обнаружить, что этот же постулат применим и к любви.

В те самые мгновения любовь прокладывала путь между двумя людьми, которые отказывались уступать неблагоприятным обстоятельствам.

Позже я узнал, как начался роман: застенчивый Рамиро Альвар подкупил медсестру, чтобы та доставила письмо, которое Эстибалис приняла со смесью удивления и любопытства.

Дорогая инспектор Руис де Гауна!

Мне очень жаль, что из-за моей болезни все обернулось подобным образом. Хотя я не помню часов или, быть может, дней, которые мой альтер провел с вами, я верю в искренность ваших чувств. Альвар действительно влюбился в вас, а вы – в него. Я не удивлен: Альвар смел и решителен. Пожалуйста, не думайте, что вы были для него очередным завоеванием. Я верю, что он любил вас по-настоящему: никогда раньше он не приводил в башню женщин. В каком-то смысле вы провели ночь с девственником. Теперь я убежден, что Альвара больше нет и что он умер при падении. С тех пор у меня не возникает провалов в памяти, я четко помню все, что делал. Это дает мне надежду на исцеление, на то, что мой личный кошмар наконец-то закончился и я смогу вести нормальную жизнь. Но для вас, вероятно, это большая потеря. Я понимаю, почему вы ненавидите меня, Рамиро Альвара. Почему видите во мне… «паршивого ботаника», как вы выразились. Для вас я всего лишь тень Альвара, но из нас двоих именно я настоящий человек.

С уважением,Рамиро Альвар Нограро,XXV сеньор дома Нограро