Корни ненависти
Шрифт:
Я сделал несколько фотографий очков – одну крупным планом, вторую со среднего расстояния и третью издалека. Судя по тому, где мы их нашли, злоумышленник выбежал из часовни и столкнулся со стариком именно там, где тот указал.
Я выправил очки и вернул их владельцу.
– Так гораздо лучше, – сказал священник, – теперь я вижу ваши лица.
– Сможете ли вы опознать нападавшего? – спросила Милан.
– Нет, было темно.
– От него чем-нибудь пахло?
– Да, пoтом. Возможно, одеколоном.
– Мужским?
– В моем окружении не так много женщин, но, судя по телосложению, это был мужчина. Не могли бы вы проверить, не входил
Милан подошла к небольшой двери, надела перчатки и попробовала ее открыть.
– Заперто. Не вижу никаких попыток взлома. Похоже, вор не успел здесь побывать.
– Тем лучше, – вздохнул священник. – Меньше неприятностей. Не могли бы вы тогда зайти в часовню и посмотреть, что произошло?
– Для того мы и приехали. Там есть что-нибудь ценное?
– Могила канцлера Педро Лопеса де Айялы и его жены Леоноры Гусман, а также копия ретабло на стене. Оригинал находится в Чикагском институте искусств. Надеюсь, вандал не оставил после себя никаких граффити… Вы уж, пожалуйста, проверьте, ладно? – Повторив просьбу, священник протянул руку к бедру и поморщился.
Молодой фельдшер обменялся с нами обеспокоенным взглядом.
– Мы отвезем вас в Виторию.
Покорно кивнув, старик вытащил из кармана черной куртки связку ключей.
– Не могли бы вы запереть главный вход, когда закончите, и привезти ключи мне в больницу?
– Я об этом позабочусь, дон Ласаро, – пообещал я. – У кого-нибудь, кроме вас, есть ключ?
– Обычно я отпираю сам. Городской совет иногда отправляет рабочих подрезать деревья на парковке и навести порядок, хотя посетителей у нас не так много. Летом нанимают временный персонал, обычно из местных жителей. Возможно, где-то и есть забытый дубликат; это дело епархии и городского совета Кеханы.
– Нам пора ехать, – вмешался фельдшер.
– Конечно, – кивнул я. – Дон Ласаро, я заскочу в больницу, как только смогу, и верну вам ключи. А пока у меня есть для вас задание: напишите имена тех, кто работал здесь в последнее время.
– Не уверен, что всех вспомню…
– Сколько сможете. И последний вопрос: раньше сюда вламывались?
– Хорошо, что вы спросили. Некоторое время назад я заметил, что плита гробницы слегка сдвинута, и сообщил об этом в епархию, в отдел исторического наследия. Однако они не заинтересовались, потому что никакого ущерба не было, из церкви ничего не пропало. Я хотел поехать в Виторию и заявить в полицию, но настоятель меня отговорил. В конце концов я за свой счет поменял замок на двери. Ради собственной безопасности, ведь я сплю здесь один по ночам. С тех пор ничего не происходило, хотя… мне пришлось сделать новые дубликаты ключей по просьбе местного совета.
– Когда это произошло?
– Не помню… Год или полтора назад.
– Извините, нам необходимо доставить этого человека в больницу, – вмешался водитель «скорой», помогая старику пересесть в складное инвалидное кресло.
– Конечно, – сказала Милан. – Езжайте.
Когда медики увезли пострадавшего, мы с Милан молча переглянулись. Какого черта злоумышленнику понадобилось в часовне?
Дворик тонул в тишине и сырости. Не самое уютное место для круглогодичного проживания.
Прежде чем войти, мы надели перчатки, и Милан бросила на меня выразительный взгляд: она считала это пустой тратой времени. Честно говоря, я тоже. Хулиганская выходка, акт вандализма… Если б наш грабитель
хотел украсть что-то ценное для дальнейшей перепродажи, он проник бы в ризницу доминиканской часовни, где хранились более дорогие предметы. А тот факт, что священник застукал вора на выходе из часовни с гробницей, подсказывал мне, что злоумышленник не изучил территорию и сначала нырнул не в ту дверь.Как бы то ни было, мы вошли.
Часовня представляла собой маленькое прямоугольное помещение примерно в пятьдесят квадратных метров. Несколько пустых церковных скамеек, хоры с деревянным решетчатым ограждением над нашими головами. Всю противоположную стену занимала знаменитая копия ретабло. На нем были изображены мужчины и женщины в средневековых одеждах, большинство из них преклонили колени для молитвы. В центре картины находился пустой трон.
Однако мы с Милан смотрели не туда, а на огромную белую скульптуру.
– Больной придурок, – прошептала Милан, качая головой. – Мы что, имеем дело с осквернителем могил?
Я не ответил, пока плохо представляя, с кем конкретно мы имеем дело.
Канцлер и его жена покоились в алебастровой гробнице, служившей брачным ложем для супругов, которые спали вместе даже после смерти. Репродукция на каменной плите изображала их в натуральную величину такими, какими они были при жизни. Высеченный из камня мужчина. Женщина рядом с ним. И собака у их ног. Полагаю, как символ верности.
«Fidelitas» [68] , – казалось, прошептал мне Матурана с того света.
Однако тяжелая плита, поддерживающая две каменные фигуры, была сдвинута. Для этого требовалась недюжинная сила. Солнце уже почти взошло, и когда упавший в приоткрытую дверь луч осветил мрачную часовню, мы стали свидетелями немыслимого.
Я склонился над открытой могилой самого выдающегося представителя рода Лопесов де Айяла. Писателя, дипломата, канцлера. Человека эпохи Возрождения, которого многие помнили даже через пятьсот лет после его смерти.
68
Верность (лат.).
Но в этом священном пространстве лежали не только останки мужа и жены. Я насчитал шесть бедренных костей.
Кому принадлежало третье тело? И почему вор вскрыл этот ящик Пандоры?
36. Сумеречные ворота
Дьяго Вела
– Возможно, он заснул где-нибудь за городскими стенами? Или в сарае? – Англеса, Перо Висиа и веревочник Сабат встали в кружок и перешептывались. – Или ловил лягушек в реке, а когда опомнился, ворота уже закрыли?
– В таком случае он вернулся бы утром, – сказал я. – Вчера дядя подарил ему первого жеребенка. Йеннего сгорал от желания снова прокатиться верхом. Продолжайте поиски. Загляните во все дворы, за каждый забор.
Всю ночь я выкрикивал имя Йеннего. А с наступлением утра погасил факел в луже – теперь он был ни к чему.
С первыми петухами открылись ворота; те, кто участвовал в поисках за городской стеной, направились в свои мастерские или начали устанавливать торговые прилавки.
Я двинулся в сторону новых улиц, чтобы разыскать Нагорно. Он вел поиски Йеннего внутри города: в огородах, мастерских и везде, где мог спрятаться непоседливый мальчишка.