Корни огня (Полигон миров - 2)

Бледность проступила на смуглых щеках вчерашних невольников. Быть сваренным заживо в котле — не самая приятная перспектива!

— Господин! — взмолился Мустафа. Его соратники, почти не говорившие на языке франков, затараторили вместе с ним. — Мы готовы искупить свою вину. Прикажи нам, и мы достанем этого мерзкого козопаса даже из-под земли, даже с морского дна.

— Прикажу, — кивнул Элигий. — Вы его достанете. А чтобы его случайно не потеряли и сами не потерялись, с вами поедут вот они.

Он хлопнул в ладоши, и в комнату вошли четверо стражей, прибывших только нынче утром из принадлежавшего мастеру Элигию имения неподалеку от города.

— Ты, — он обратился к одному из приехавших, — клялся, что отличный следопыт.

— Так и есть, — на лангдойсле, языке северных франков, ответил худощавый, ладно сложенный мужчина с острым взглядом прирожденного охотника.

— Отыщите сбежавшего козопаса и приволоките его сюда. Господь знает мою щедрость, вы благословите этот день. А если нет — пеняйте на себя.

Элигий махнул рукой, показывая, что говорить больше не о чем, и, развернувшись, удалился в свои покои.

Чутким ухом, привыкшим различать качество металла на звук, он слышал, как удалились семеро его бойцов, — очень, очень тихо.

«Они разберутся, — усмехнулся мастер Элигий. — Хотя бы для того, чтобы вернуть себе прежнюю славу. Еще как разберутся! Но главная проблема все же не в беглеце… Пипин словно заговоренный, он по-прежнему на своем месте. Ничто его не берет. Что бы там ни случилось в доме легата — он ни при чем! Этак геристальский плут, чего доброго, войдет в доверие к новому кесарю! Тогда прощайте, все замыслы, все надежды. Конечно, ремесло всегда прокормит, но разве можно остановиться, когда великая цель так близка?!»

Он сел за стол и принялся рассматривать макет венца, изготовленный по заказу, как ныне выяснилось, беглого абарца.

«Прекрасное творение! Таким не стыдно и кесаря увенчать. Впрочем, тот уже носит венец моей же работы. Но тогда кому предназначается этот?»

Элигий прикрыл глаза, стараясь представить себе человека в короне, переливающейся завораживающе-прекрасными сияющими камнями со странным персидским названием «Киин Абар». «Быть может, Гизелла? Почему бы матери и соправительнице кесаря не украсить свою и без того прелестную головку столь изысканным украшением? Если то, о чем шептались во дворце Бассотури, — правда, он вполне мог желать преподнести былой даме своего разбитого сердца такой ценный дар. Но кардинал, похоже, и сам был немало удивлен. Или он попросту водил меня за нос?»

Ювелир припомнил лицо кардинала при их последней встрече. «Не похоже. Он столь напыщен и влюблен в свою персону, что ему голову не взошло бы притворяться, тем паче перед каким-то ремесленником, пусть даже и мастером над мастерами. Быть может, кто-то из приближенных его преосвященства готовил сюрприз? Тогда получается, что какой-то римский прелат заодно с козопасом из Монтенегро? Камни-то нашли у него… Впрочем, скорее всего, никакой он не пастух. Тогда и того пуще: либо сам папский легат, либо кто-то из его людей заодно с врагом».

Мастер Элигий мотнул головой, стараясь отогнать ужаснувшую его мысль. Выходит, творение его рук должно венчать голову какого-то гнусного паскудника, решившегося поменять свободу франков на чечевичную похлебку, пусть даже и в золотой посуде!

Он вновь сосредоточился, пытаясь внутренним зрением разглядеть врага. Это ему часто помогало, когда он хотел создать нечто невиданное, превосходящее красотой все известные образцы. Когда все наброски, все мысли оказывались пустыми и тщетными, он попросту закрывал глаза, почти засыпал, так что руки безвольно обвисали вдоль тела, дыхание становилось неторопливым и спокойным. И вдруг нужный образ сам вставал перед глазами, четкий и ясный в мельчайших деталях.

Элигий почувствовал, как уставший от постоянного напряжения мозг отключается, ясные картины расплываются. И вдруг точно вспышка осветила темный зал. Золотых дел мастер вгляделся: ну конечно — на созданном им не так давно троне посреди зала восседал Пипин в золотом венце, сияющем так, что и в темноте было видно не хуже, чем ясным днем. «Ну конечно! — прошептал Элигий. — Все же и так совершенно ясно. Пипин желал и ныне желает сесть на престол. Для этого все его заигрывания с кардиналом Бассотури…

Если так, желание сменить регалии власти прежней династии, отмежеваться от нее вполне оправдано. Если верно, что говорят о происхождении Дагоберта, то весьма символично, если венец нового кесаря будет украшен драконьей кровью. — Элигий вскочил. — Скорее к мастеру Рейнару!»

Кликнув пару стражей и накинув на плечи тяжелый, подбитый собольим мехом плащ, он выскочил на улицу. Встречные парижане с недоумением глядели на ювелира, обычно столь неторопливого и вальяжного.

— Должно быть, опять что-то случилось, — качали они головами, глядя, как тот почти бегом направляется к резиденции кесаря.

Вокруг старой виллы было не протолкнуться. Множество воинов переговаривались, обсуждая одну только новость — войну. Одна лишь она занимала мысли этих людей. Многих из них Элигий знал, но сейчас, казалось, они не замечают его. В другой раз он бы разозлился, но сейчас ему было не до таких мелочей.

— Мне нужен мастер Рейнар! — выкрикнул он. — Рейнар-нурсиец!

Один из знакомых вояк повернулся, точно лишь сейчас увидев золотых дел мастера.

— Его тут нет, — бросил он, возвращаясь к прерванному обсуждению грядущих военных действий.

— А где он? — Элигий схватил его за руку. Барон, поморщившись, освободился.

— Уехал.

— Куда?

— Кто ж знает? По всему видать, сбежал.

— Не может быть, — прошептал ювелир, соображая, что ему надлежит предпринять в этом случае. — А герцог? Его герцог здесь?

— Тоже уехал.

— Как же так? — мастер Элигий от обиды готов был разрыдаться, чего не случалось с ним, пожалуй, с детских лет. Он развернулся, намереваясь вернуться домой не солоно хлебавши, и вдруг увидел в толпе длинноволосого менестреля из свиты герцога Жанта. — Эй! Эй! Постой! — закричал он, размахивая руками, чтобы привлечь к себе внимание. Юноша поправил выбившийся из-под обруча черный, как смоль, локон и выжидающе уставился на кричавшего. — Где мастер Рейнар?

— Отправился на охоту.

— На охоту? — выпучил глаза Элигий. — Когда все только и твердят о войне?

— У него своя охота, — уклончиво ответил Бастиан. — И лучше не быть его дичью.

— Но он вернется?

— Возможно, — менестрель неопределенно пожал плечами. — Ему что-то передать?

Золотых дел мастер поглядел на него с опаской. Стоит ли доверять этому щеголю? Сам Рейнар, похоже, ему вполне доверял, иначе бы не оставил красавчика без присмотра отираться в кардинальской резиденции.