Король арены

Пока я крутил башкой, приходя в себя, он за шкирку уже вытащил меня с полигона и сослепу теперь никак не может попасть ключом в замочную скважину.

— Валим! — скомандовал бывший егерь, справившись с замком, и потащил меня лесными тропами в сторону парка.

Вскоре я пришёл в себя, и мы, как два диверсанта, крались по лесу, иногда останавливаясь и прислушиваясь к голосам людей, спешащих узнать причины гулкого взрыва. К счастью, все они бежали по аллеям и дорожкам, а в ночной тёмный лес никто не совался.

— Нас там никогда не было — заруби это себе на носу! — выдавил Балич, когда мы выбрались в парк и уселись на ближайшей к нам скамейке, чтобы незаметно привести себя в порядок.

— Так точно, лэр.

— На дуэли твою связку использовать нельзя.

— Можно.

— Нельзя.

— Можно, если на входе поставить ограничитель Силы, уменьшив наполнение обоих заклинаний примерно в два раза.

— Сам ты этого сделать не сможешь.

— Прямо сейчас сделаю, — взыграл во мне дух противоречия, — Тоже мне, бином Ньютона.

— Что ты сказал?

— Поговорка от тагарских купцов привязалась. Они ей отцу объясняли, что нет никаких проблем. Плёвое дело, — выкрутился я, влёт придумав версию ответа.

— Больше никаких экспериментов, — рубанул лэр воздух ребром ладони.

— Значит, пусть на дуэли сработает, как получится, — врубил я здоровый пофигизм.

— Так, отставить. Завтра я переговорю с кем-нибудь из преподавателей магии, ему и продемонстрируешь, — выдохнул лэр, устав спорить.

— Есть, лэр. Слушаюсь, лэр, — изобразил я оловянного солдатика.

— Всё. Расходимся.

— Вы мне ещё одно заклинание обещали, — пригвоздил я Балича к скамейке, пока он не успел подняться.

— Что-то я не припомню своего обещания. Вроде бы у нас до него не дошло, — подивился Балич моей наглости.

— Но лэр… У меня же дуэль на носу…

— Наглый… Совсем, как я в молодости, — подёргал себя лэр за мочку уха, — Ладно. Покажу тебе одну штуку, но учти — покажу сегодня один раз и без права передачи кому-либо. Одарённые среди родни есть?

— И отец, и дед маги, но слабенькие. В Академию их не приняли.

— Значит будешь говорить, что это семейная тайна, если спросят. Понял?

— Так точно, лэр! — рявкнул я на радостях.

— Да не ори ты так, — покрутил лэр по сторонам головой и прислушался, пытаясь определить, есть ли кто рядом, — Короче, Зеркало. Очень короткий, по времени, щит. Держится секунду — полторы. Прелесть его в том, что этот щит отражает часть Силы заклинания обратно, на противника. Показываю один раз. Запомнишь — хорошо, не запомнишь — покажу в следующий раз. Поехали.

— Запомнил, — выдохнул я спустя минуту.

Да, с памятью Ларри определённо поработали. Точно могу сказать, что ни я, ни он раньше на такие подвиги не были способны.

Надо бы выяснить, что за говорящий медицинский артефакт появился у нас в лазарете. Хотя, нет. Лучше ничего не выяснять — целее буду. Инквизиция в любом мире никак не похожа на благотворительную организацию. Не дай Релти окажется вдруг, что этот медицинский артефакт с какой-то чертовщиной связан, и полетят наши души — моя и Ларри, прямо в рай, очищенные от скверны святым огнём на костре Инквизиции.

Глава 5

Вживаясь в роль и меняя облик.

Любой артист цирка — это прежде всего артист, и лишь потом он жонглёр или фокусник.

Грим, костюмы, эффектный антураж, умение выгодно подать себя — всё это важные слагающие циркового шоу. Праздника, на котором каждый артист умело отыгрывает свою роль перед публикой.

Девушка, невзрачная в обыденной жизни, может превратиться в ослепительную красавицу, выкатившись на арену на большом зеркальном шаре. Забавный толстячок, с отчётливо заметным пивным животиком — преобразиться в мага, вытаскивающего кроликов из пустой шляпы. Лихие вольтижировщики — кавказцы, сняв с себя после выступления ладные черкески и серебряные кинжалы, обычно тут же проверяют, не забыли ли они взять с собой паспорт и удостоверение артиста цирка. Иначе первый же полицейский патруль может увести их в отделение для выяснения личности.

В плане артистизма у клоунов гораздо больше забот и проблем, чем у остальных цирковых. В зависимости от количества реприз в выступлении мне приходится по два — три раза менять костюмы и грим, каждый раз создавая себе новый образ. Если в первом отделении я — Чарли Чаплин, то во втором чаще всего — традиционный ковёрный. Репризы у клоунов короткие, поэтому создаваемый мной образ публика должна опознавать с первых секунд моего выхода на арену.

Новый образ неудачника и ботана Ларри Ронси мне можно заново создавать практически с чистого листа.

В лазарет он умудрился загреметь в первый же день учебного года, ни с кем толком не пообщавшись, а за два с лишним месяца летних каникул мало ли что с ним могло произойти…

Бывает, люди и за более короткий срок меняются до неузнаваемости. Вон, даже Федр Смайлич поверил, что слабовольный дохляк Ларри смог превозмочь свою природную лень и всё лето накачивал себе мускулы и тренировался.

Новый образ… Пока мне импонирует наглый провинциал, слегка хамоватый и знающий себе цену. Он не прочь почесать кулаки при случае, или поволочиться за доступной девчонкой. Погулять от души на вечеринке, или засесть на ночь с книгой. Короче — обычный армейский маг в его понятном и привычном облике. А то, что Ларри ещё студент — это не страшно. Белговорт — не простая Академия. Традиции здесь блюдут. Почти все наши преподаватели — из "бывших". В смысле — отслуживших в армии лет десять — пятнадцать, а то и больше. Для них выбранный мной образ — одна сплошная ностальгия по временам своей молодости. Нечто узнаваемое и интуитивно понятное.

Не готов сказать, что жить буду легко, но одно можно точно спрогнозировать — жить мне будет весело.

А для клоуна смех вокруг него — это как бальзам на душу.

— Ларри Ронси, ты уже выбрал себе клуб? — врезался мне в ухо высокий голос нашей старосты, довольно противной девицы, постоянно соперничающей с Ларри в учёбе и порой доводящей его до белого каления своими нелепыми придирками и замечаниями.

Оторвавшись от своих размышлений, я заметил, что аудитория уже опустела и мы остались вдвоём.

— Эмга, отвали. Сдался мне твой клуб, — начал я отыгрывать свой новый образ, присматриваясь, как он ляжет в души аборигенов.

— Ларри Ронси! Немедленно извинись. Меня зовут Эмгана Биструд, и никак иначе. А участвовать в работе клубов должны все студенты. Впрочем, если ты хочешь в конце месяца получить минус десять в рейтинге, то я могу прямо сейчас внести тебя в список отказников. Но учти — твоих баллов ненадолго хватит и до зимних экзаменов ты вряд ли дотянешь, — назидательно помахала пальчиком вредная девица.