Король бьет даму

– Что ж, банальная история, – кивнул Гуров.

– Да это я сейчас понимаю, – махнул рукой майор. – А тогда… Короче, все у меня в голове перемешалось, и я рванул из части. Сбежал, попросту говоря, – и к ней. Ну, там, естественно, хватились, в местную милицию сразу же наводку дали. А участковый наш, царство ему небесное, хороший мужик был, с понятием. К тому же меня с детства знал. Понял он, где меня искать. Я как приехал, сразу с вокзала к этой девчонке. Так он на улице дождался, пока я с ней переговорю, а потом за шкирку меня – и в кабинет к Орлову. Не хотелось ему меня сажать, а просто отпустить не мог, потому что в милиции уже бумажка по мою душу лежала.

– Да уж, положение незавидное, – прокомментировал Гуров.

– Угу, – согласился майор. – И приволок он меня сразу к Петру Николаевичу. Тот, правда, никаким генералом тогда не был, а был всего лишь майором, вот как я сейчас. Больше четверти века прошло! Короче, участковый ему все про меня объяснил, а я уж и сам готов был в ноги упасть. Поостыл, да и после разговора со своей девчонкой все во мне переменилось. Понял, что из-за какой-то бабы сам себе наворотил такого… Ну, Петр Николаевич со мной до-олго беседу вел. А потом сказал так: «Отправляйся на поезд – и в часть. И ни о чем не переживай, я договорюсь. Только глупостей не наделай. Все, пошел с глаз моих!» Сунул мне пакет с бутербродами на прощание, пинка дал, правда, дежурного выделил, чтобы проводил и убедился, что я в поезд сел. Короче, не знаю, что он там моему армейскому начальству по телефону сказал, только отделался я «губой». А мог ведь реальный срок получить!

– Да уж! – качнул головой Гуров. – Узнаю Петра Николаевича!

– Ага! Молодец мужик! Я тоже его все время вспоминал, и как вернулся из армии – сразу в отделение пришел. Так, мол, и так, говорю, возьмите меня к себе на работу. Он и взял. В школу милиции определил. Закончил успешно. Потом женился, и так судьба сложилась, что пришлось в Вологду переехать. Но я ни о чем не жалею. И Петра Николаевича всегда с благодарностью вспоминаю. Вот такое бывает в жизни, – закончил свой рассказ Терещенко, бросая беглый взгляд на часы. – Что ж, мои доблестные орлы должны бы уже чего-нибудь раскопать!

Он снова потянулся к телефонной трубке, но в этот момент открылась дверь и в кабинет вошел молодой сержант, в руках которого было несколько листов бумаги с отпечатанным текстом.

– Вот, Олег Васильевич, получили сведения. Амосовых Николаев Николаевичей, подходящих по возрасту, зафиксировано трое, но в настоящее время двое из них по-прежнему проживают в Вологде.

– Значит, нам нужен третий, – заключил Терещенко.

– Да. Вот данные по нему, – протянул листы майору сержант.

Тот взял и принялся просматривать, отпустив сержанта. Но через несколько секунд спохватился и передал бумаги Гурову:

– Собственно, вам, наверное, это будет понятнее.

Данные были довольно скудными. Гуров узнал, что Николай Николаевич Амосов родился в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году в Вологде, окончил среднюю школу номер пятьдесят четыре и в семьдесят третьем году поступил в местную молочно-хозяйственную академию, которую благополучно окончил через пять лет. После окончания вуза работал недолго на мясо-молочном комбинате, потом перебрался на мебельную фабрику, которой заведовал.

Что удивило Гурова, так это то, что в документах отсутствовали какие-либо сведения о личной жизни Амосова. Никаких данных о жене и дочери не было. Хорошо еще, что удалось раздобыть адреса, по которым он был прописан. Первым числилась улица с маргинальным названием Дикая. Амосов прожил там вплоть до восемьдесят второго года – видимо, это был адрес его родителей. Потом он переехал на улицу Горького, где и был прописан по ноябрь две тысячи четвертого года. Гуров был уверен, что после этого Амосов уехал в Москву на постоянное место жительства.

Просмотрев документы, полковник задумался. Где искать концы? По всему выходило, что нужно объехать эти адреса и постараться разыскать людей, которые знали семью Амосовых в те времена. Если это не даст результата, придется объезжать его прежние места работ. Но все-таки Гуров больше надеялся на домашние адреса: не может быть, чтобы никого из прежних соседей там не осталось. А может, удастся даже побеседовать с родителями Николая Николаевича, это было бы совсем хорошо.

– Что ж, спасибо за помощь, Олег Васильевич, а теперь вынужден вас покинуть, – сказал Гуров Терещенко.

– Не за что! – махнул рукой майор. – Для лучшего сыщика Петра Николаевича Орлова ничего не жалко!

– А с чего вы взяли, что я лучший сыщик? – удивился Гуров.

– А он сам мне сказал! – весело подмигнул ему Терещенко. – Будет еще что-то нужно – не стесняйтесь!

– Да я не из стеснительных, – улыбнулся Гуров. – Если бы вы с Петром Николаевичем поговорили подольше, он не удержался бы, чтобы не добавить, что я – самый настоящий нахал!

– А без здоровой доли нахальства в нашем деле никуда! – помотал головой майор и пожелал напоследок: – Удачи!

Покинув РОВД, Гуров поехал на улицу Дикую. Старенькая панельная пятиэтажка, в которой прошло детство Амосова, затерялась в длинной унылой череде себе подобных. Район этот явно был не из числа престижных. Амосов происходил из типичной пролетарской семьи, и то, что он достиг определенных высот в столице, проистекало, видимо, из особенностей его характера. То есть целиком и полностью было его личной заслугой.

Гуров остановил автомобиль у въезда во двор, вышел и дальше отправился пешком. Вычислив нужный подъезд, позвонил в домофон. Увы, его ждало глубокое разочарование: женский голос звонко сообщил, что Амосовы давно здесь не живут, поскольку старики умерли, а квартиру они купили у Николая Николаевича в конце две тысячи четвертого года.

«Как раз перед самым его переездом в Москву, – подумал Гуров. – Возможно, деньги от продажи квартиры он и использовал для стартового капитала. Хотя, конечно, по столичным меркам, деньги небольшие. Значит, смог очень умело себя повести, чтобы за несколько лет проживания в Москве накопить на собственное дорогое жилье плюс загородный дом, машину и прочие составляющие жизни богатого человека».

Вернувшись в машину, Лев отправился по адресу, где Амосов проживал с семьей, на улицу Горького. Здесь ему повезло несколько больше, потому что соседка из квартиры справа сразу же сказала, что отлично помнит Николая Николаевича.

Он достал свое удостоверение и показал ей. У женщины вытянулось лицо, и она растерянно проговорила, вертя удостоверение в руках:

– Главное управление МВД? Москва? Полковник Гуров?

– Ну да, – с обаятельной улыбкой подтвердил Лев. – А почему вы так удивляетесь?

– Так ведь… Семья-то была приличная, и уехали они отсюда давно. Почему вы обращаетесь ко мне? Что хотите узнать?

– Я хочу просто расспросить вас о семейной жизни Николая Николаевича.

– Но… Жизнь как жизнь, – пожала плечами женщина. – Жена, дочка маленькая… Все как у всех. – И, не выдержав, добавила: – Что случилось-то?