Король драконов и Принцесса-Апельсин
Шрифт:
Говорят, у драконов каменные сердца. До прибытия в Солерно Тюнвиль и сам был уверен, что сердца драконов – драгоценные, но холодные жемчужины. Только, как оказалось, и камень может что-то чувствовать. Сначала – радость. Потом – отчаяние.
Он вспомнил, как вскрикнула и побледнела принцесса Хильдерика, когда сказали, что конь принца сорвался в пропасть. Невозможно желать одного мужчину и так бояться за другого. Не бывает двух равносильных привязанностей. Бывает одна привязанность, а всё остальное – это забава. Неприятно было осознать, что ты – всего лишь забава для человеческой девы.
Скрипнув зубами, Тюнвиль сжал кулаки, представляя смазливую
Пока Тюнвиль плавал в море, душевная горечь немного притупилась, но стоило выйти на берег, как снова злоба и ненависть захлестнули с головой. Если бы Рихард не вмешивался… Можно было бы спровоцировать ссору с принцем… И свернуть ему шею… Принцесса Хильдерика поплакала бы, а потом успокоилась…
Но тут ему припомнилось, как она бросилась в море с отвесной скалы.
Нет, такая не успокоится… И никогда не простит…
От безысходности Тюнвиль чуть не застонал. Как ни крути – а этот принц всё время в выигрыше. Да что же за напасть такая?!.
Взгляд дракона скользнул по тряпке, зацепившейся за камни. Он прошёл бы мимо, но узнал пёструю ткань – шаль, которую дала ему принцесса, чтобы он прикрылся.
Помедлив, Тюнвиль наклонился и освободил тонкую ткань из каменного плена. Шаль напиталась солёной водой и сверху, где уже успела высохнуть, покрылась белёсой коркой. Тюнвиль сломал её в горсти, с минуту собирался зашвырнуть бесполезную тряпку подальше в море, но потом передумал. Это единственное, что осталось от той нежности, которой заманила и обманула его принцесса Хильдерика. Памятник его собственной глупости и доверчивости… А он-то был уверен в твёрдости каменного сердца…
Миновав пляж, дракон прошёл мимо стражников. Он не озаботился прикрыться и так же голышом поднялся по лестнице во дворец. В коридоре Тюнвиль пару раз сталкивался со слугами и равнодушно проходил мимо, когда люди застывали, прижимаясь к стенам коридоров, и старательно смотрели в сторону, избегая глядеть на брата короля, который предпочитал разгуливать в первозданном виде, не скрывая природную красоту презренной одеждой.
В комнате, которую им предоставили с братом, Тюнвиль бросил шаль на край ванны и залез в воду, чтобы смыть с тела соль. Вода была холодной, но герцог не стал требовать, чтобы зажгли жаровню и натаскали кипятка. Сейчас он никого не хотел видеть и слышать. Сейчас он предпочёл бы оказаться где-нибудь далеко. На необитаемом острове, к примеру. Чтобы только море, солнце и чайки…
Входная дверь стукнула, и сразу послышалось знакомое мурлыканье – это вернулся Рихард, напевая под нос что-то весёленькое. Тюнвиль опустился в воду до самых глаз, показывая, что разговаривать и общаться не хочет. С некоторых пор он был сердит на брата. Если говорить честно – даже зол, но злиться на Рихарда в открытую мог бы только безумец. Безумцем Тюнвиль себя не считал.
Его величество зашёл в ванную комнату, на ходу стягивая камзол, увидел брата и приветливо ему кивнул.
– Опять бегал топиться? – пошутил Рихард, подходя к рукомойнику. – Как погодка? Располагает? – он ополоснул руки и лицо, а потом, продолжая напевать, принялся рассматривать себя в зеркало, ероша густую шевелюру и приглаживая бороду.
Тюнвиль не ответил, еле сдержавшись, чтобы не фыркнуть. Потому что прихорашивающийся Рихард выглядел до невозможности глупо.
Но брат уже
закончил самолюбование и подошёл к ванне, где лежал Тюнвиль.– Что это за плесень? – спросил Рихард, двумя пальцами поднимая мокрую шаль.
– Оставь! – рявкнул Тюнвиль, мигом выныривая.
– Да не нужна она мне, не нужна, – успокоил его брат и бросил шаль в воду. – Ты бы её постирал, а то вдруг блохи…
– Ты в хорошем настроении, как я погляжу, – желчно заметил Тюнвиль, вешая шаль на бортик поближе к себе. – Что произошло? Принц Альбиокко посмотрел на тебя ласково?
– Нет, – радостно ответил Рихард. – Снова нос сломал. Гляди, как распухло!
– Заживёт, – ответил Тюнвиль с насмешливой неприязнью.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Рихард. – Рука у него тяжёлая… Наверное, неделю буду ходить с подпорченной вывеской, – и он засмеялся.
Тюнвиль смотрел на него без улыбки, не понимая, что такого смешного, когда дерзкий щенок поднимает руку на короля.
– И что на этот раз не понравилось его высочеству? – поинтересовался герцог.
– Мне не понравилось, – пояснил Рихард, снимая рубашку. – Я проиграл ему в шахматы, вспылил немного, прихватил его за шейку… Нежно прихватил, клянусь! А он мне опять – в пятак! – и король с удовольствием посмотрелся в зеркало.
– Ты как будто доволен, – Тюнвиль вылез из ванны и забрал шаль, комкая её в ладонях.
– Есть такое, – Рихард усмехнулся. – Не зря мы сюда приехали, Тюн. Это – судьба.
– Надо же! – изобразил его брат удивление. – Сначала, помнится, ты этот город терпеть не мог, а теперь – судьба! И всего-то нужно было, чтобы принц Альбиокко время от времени ломал тебе нос. А ты только утираешься и смотришь на этого щенка с умилением.
– Ну, он – красивый щенок, – хохотнул Рихард. – Приятно смотреть. И забавный. Но не только в нём дело. Я доволен, что и тебя этот город изменил.
– Меня?! – теперь Тюнвиль удивился вполне искренне.
– Раньше я думал, у тебя не только сердце каменное, но и сам ты – вроде каменной статуи. Истукан, да и только, – произнёс Рихард, задумчиво глядя на брата. – А теперь вижу – нет, вполне живой. Вот, страдать вздумал, – он кивнул на шаль. – Это вроде ленты от твоей прекрасной дамы?
Наверное, никогда раньше Тюнвиль не испытывал такой ненависти. Даже образ принца Альбиокко заметно поблек. А Рихард смотрел насмешливо, скрестив на груди мускулистые руки, и в ус не дул, что сказал то, чего не должен был говорить.
– У меня-то хотя бы – от дамы, – не сдержался Тюнвиль. – А тебе твой красавчик-принц что подарит? Наверное, подштанники? То, что ближе к телу?
– Ты какой-то нервный, – заметил Рихард с улыбочкой, показавшейся Тюнвилю совершенно идиотской.
– Зато ты цветёшь и пахнешь! – огрызнулся он. – С чего бы такая перемена? Ведь совсем недавно ты бесился от одного вида этого сопляка, а теперь он стал всем хорош? Настолько, что ты его на руках тащил до дворца? Над этим скоро всё королевство будет потешаться!
Тюнвиль рассчитывал, что после этих слов брат взбесится. Возможно, бросится в драку. На всякий случай он сжал кулаки, готовясь давать отпор, но Рихард не спешил нападать.
– Думаешь, об этом будут болтать? – спросил он с притворным огорчением, расстёгивая поясной ремень и сбрасывая сапоги и штаны. – Вот ужас-то! Какой удар по моей репутации… И что же теперь делать, Тюн? – он подлил кипятка во вторую ванну и залез в воду, крякнув от удовольствия.
Рихард закрыл глаза, опустившись в воду по плечи, а потом вспомнил о разговоре с братом.