Король драконов и Принцесса-Апельсин

– Если ты готова принадлежать мне, – произнёс Тюнвиль, плавясь в объятиях принцессы, как кусочек воска в огне, – то я хочу сделать всё не торопясь. И не здесь, после того, как ты чуть не утонула… И не так… Хочу, чтобы ты навсегда запомнила…

– Я и так запомню, – шепнула она, как поклялась, но дракон с улыбкой покачал головой.

– Ты ничего не знаешь о любви, маленькая девственница, – сказал он, целуя её уже другими поцелуями – тихо, ласково, точно так же, как прибой целовал серые скалы, возвышающиеся рядом. – Ты не знаешь, как это может быть прекрасно.

– Не знаю, – согласилась она, откидывая мокрые волосы с его лица. – Ты мне это покажешь?

– Только пожелай, – подтвердил дракон.

– Тогда я желаю, – она улыбнулась, и эта неуверенная, слабая улыбка стала для Тюнвилей последней каплей в чашу счастья этого дня.

– Тогда я иду за твоей одеждой, – сказал дракон, не спеша выпускать своё драгоценное сокровище из объятий, – а ты ждёшь меня. Поняла? Ты – меня – ждёшь.

Она кивнула, и он разжал руки, медленно поднимаясь.

Девушка села на песок, обхватив колени и пытаясь прикрыться волосами. Это показалось Тюнвилю трогательным и милым, и он в два счёта взбежал на скалу, оглядываясь через шаг, и отыскивая взглядом хрупкую фигурку у самой кромки воды.

Но принцесса не пыталась больше броситься в море, и когда он притащил её рубашку и платье, оделась, стуча зубами и вздрагивая. Вряд ли она дрожала от холода, потому что даже дракон его не ощущал. Скорее всего, это наступило запоздалое расслабление, и её телу требовалось не тепло, а отдых.

– Отчаянная маленькая безумица, – мягко поругал её Тюнвиль. – Тебе надо забыть обо всём и выспаться. А ещё лучше – выпить вина, чтобы вот в этой голове, – он прикоснулся пальцем ко лбу принцессы, – не появлялись больше такие страшные мысли.

– Я справлюсь и без вина, – на этот раз она улыбнулась увереннее.

– Не испугаешься, если я превращусь в дракона и унесу тебя в башню, принцесса? – спросил Тюнвиль полушутя, полусерьёзно. – Правда, придётся воспользоваться твоей башней, потому что до моей лететь далековато.

Она снова распахнула глаза, похлопала ресницами и молча, с некоторой опаской, кивнула.

– Не бойся, – Тюнвиль не удержался и погладил её по щеке. – Я тебя ни за что не отпущу. Пока летим, можешь закрыть глаза. Хорошо?

Она опять кивнула, и он отошёл подальше, чтобы не задеть её по нечаянности. В этот раз превращение в дракона произошло быстро и совершенно безболезненно, хотя он даже не потрудился зайти в морские волны. Наверное, телесная боль притупляется, если пережить боль душевную. А Тюнвиль ни за что не хотел бы переживать минуты, подобные тем, что пережил, когда принцесса прыгнула со скалы.

Он заметил, что в момент превращения принцесса приоткрыла губы и всплеснула руками – будто ахнула, но драконье обличие скрадывало звуки.

«Не бойся, – мысленно обратился Тюнвиль к девушке. – Это я, всё тот же, всё твой же… Я возьму тебя, но не причиню вреда…».

Хильдерика поняла, потому что замерла, а потом подалась вперёд, вглядываясь в него с удивлением, любопытством, но уже без страха.

Тюнвиль расправил крылья, обретая твёрдость полёта, подхватил девушку передними лапами, стараясь не сжимать слишком сильно, и взлетел.

Она, конечно же, испугалась, потому что схватилась за него – вернее, попыталась, но руки скользили по чешуе.

Внизу промелькнуло море, бросающее в берег клочья пены, светлой полоской замерцал пляж, прошелестел волной сад – тёмный и пышный, как кудри одной красавицы, а потом Тюнвиль поднялся над королевским дворцом и полетел к знакомой башне. Подсадив принцессу в окно её комнаты, Тюнвиль уже проверенным путём обернулся человеком в воздухе и приземлился на крышу. Спустившись, он залез в окно, и был встречен горячими объятиями и не менее горячими поцелуями.

– Ты ведь моя? – спросил он, когда принцессе понадобилось перевести дыхание.

– Да, да! – выдохнула она, пытаясь продолжить поцелуи, но Тюнвиль удержал её.

– И нет никакого принца? – он пытливо взглянул в лицо девушке.

Принцесса опустила ресницы, но тут же посмотрела на дракона.

– Он есть, и я его не оставлю, – сказала она твёрдо и торопливо добавила: – Но принадлежу тебе…. И не буду принадлежать никому, кроме тебя…

– Что ж, пусть пока будет так, – скрепя сердце согласился Тюнвиль.

Они поцеловались ещё сто раз, прежде чем оглушительно зазвенел медный колокольчик.

– Ужин, – шепнула Хильдерика, прижимаясь к дракону и обхватывая его за талию. – Нам надо прийти на ужин.

– Тогда пойдём, – согласился Тюнвиль. – А после ужина я буду ждать тебя…

– Не сегодня, – она положила ему на губы горячую узкую ладошку. – Мне надо отмыться от морской воды, надеть новое платье… Я хочу, чтобы ты увидел меня красивой, а не… промокшей насквозь.

– Ты хороша в любом обличии, – заверил её Тюнвиль.

– Ты тоже, – засмеялась она.

Колокольчик звенел так, что готов был оторваться, и Хильдерика с сожалением на него посмотрела.

– Мне надо переодеться и бежать, – сказала она виновато, но продолжала обнимать дракона, не отпуская. – Пожалуйста, уходи.

– Как я уйду, если ты меня держишь? – шепнул он ей на ухо, легко прикусив нежную мочку.

Девушка слабо вскрикнула, но этот вскрик больше походил на стон удовольствия, а потом разжала руки.

– Иди, – велела она, но так и манила, манила взглядом.

– Сегодня я подожду, – пообещал Тюнвиль, – но завтра…

– Завтра, завтра, – закивала она.

Он поцеловал её ещё раз – крепко, куснув за нижнюю губу, чтобы загорелась, а потом выпрыгнул в окно, обернувшись в воздухе, и с удовольствием увидел, как принцесса вцепилась в подоконник, наблюдая, как он расправил крылья во время падения и взмыл выше крыш.

Всё же, Тюнвиль не слишком доверял ей, поэтому болтался рядом с башней, совсем не заботясь, что перепугает обитателей дворца. Но вот фигурка принцессы Хильдерики показалась на галерее, в сопровождении придворных дам и служанок, и Тюнвиль со спокойной душой полетел к себе.

Мурлыча под нос песенку, он быстро оделся, пригладил уже наполовину просохшие волосы, и отправился в трапезный зал.

Принцесса уже была там – сидела рядышком с принцем, но стоило Тюнвилю войти, как она вспыхнула румянцем, задрожала и чуть не выдала себя с головой.