Король Гарлема

Негр выругался и произнес:

– Ты что уставился?! Ты… – он вдруг осекся и стал внимательно разглядывать меня. – Белый!.. Невесть откуда взявшийся белый мальчик, который любит подглядывать в замочную скважину, – негр, застегивая штаны, не спеша приближался ко мне. – За такое удовольствие нужно платить.

– Ты трахаешься, а мне платить? – негромко обронил я, сдерживая нарастающее бешенство.

Очевидно, этот гад считал всех белых жалкими и трусливыми недоделками, с которыми можно делать что угодно.

– Да ты к тому же не американец, – заметив мой чудовищный акцент, произнес негр.

В его голосе зазвучало презрение. Этот гражданин Америки, который жил на пособие и трахался по чужим подъездам, тоже причислял себя к высшей расе.

– Положи палочку, мальчик, здесь она тебе не поможет, – кивнул он на биту.

Я кинул биту на пол.

– Вот так, – удовлетворенно произнес негр и, не спеша, словно ему это лень было делать, на всю длину вытянул вперед свою лапу и сгреб меня за грудки.

Я дождался, когда он это сделает и, согнув ноги в коленях, поднырнул ему под руку и оказался с ее внешней стороны. Негр, еще не понимая, что происходит, продолжал крепко сжимать свою лапу. Я резко крутанулся вокруг своей оси и выставил вперед ногу. Черный без звука ушел головой вниз с трех ступенек. Я спустился вслед за ним. Парень оказался крепким, возможно, ему просто повезло, и падение оказалось удачным. Как бы то ни было, но негр уже поднимался. Я дождался, когда он это сделает, и нанес ему три сильных удара по корпусу. Внутри у меня уже по-настоящему все кипело. Эти черные ублюдки спокойно ходят здесь среди белых и вытворяют что хотят. И попробуй их тронь – до конца жизни не отмоешься. Говорят, так было в советские времена, когда даже раз съездить по черному хайлу какого-нибудь зарвавшегося студента из Зимбабве было чревато последствиями. И вот теперь этот здоровый черный придурок, сидящий на шее белых налогоплательщиков и презирающий их, надумал обращаться со мной так же, как с ними. Нет, мой угнетенный брат, белые не все одинаковые и сейчас ты это поймешь.

Негру было плохо – я надавал ему по печени и по почкам, не жалея кулаков. Я схватил его за густые патлы и посмотрел в глаза, в которые уже наплывал страх. Нигер боялся. Боялся белого, в своем районе! Но мне было этого мало, и я, резко рванув его голову вниз, выбросил ей навстречу свое колено. Раздался характерный звук – как минимум перелом челюсти. Может быть, теперь эта скотина будет обходить белых стороной. Поверженный противник лежал на полу, но мне по-прежнему было этого мало. Как там делалось в старые добрые времена? Убить врага, спалить его дом и увести его женщину – все по полной программе. Тогда знали толк в таких делах.

Несколько мгновений я стоял над негром, понимая, что необходимо сделать что-то еще, чтобы получить полное удовлетворение, потому что если этой ночью в Гарлеме с меня и спустят шкуру, то, по крайней мере, чтобы было за что. Но негр, словно мешок с костями, неподвижно лежал на полу, с него уже невозможно было получить никакого удовлетворения, тогда я, вдруг вспомнив о негритянке, поднялся по ступенькам и подошел к ней. Мне нужен был полный набор грехов, чтобы было за что расплачиваться. Она стояла зажавшись в угол, по-прежнему голая, и со страхом смотрела на меня.

– Ну что, красотка? – произнес я. – Дерьмо твой ухажер, ничего он не стоит.

От звука моего голоса она вздрогнула. Ее полные груди колыхнулись, и у меня вдруг стало сухо во рту. Если еще секунду назад я хотел сделать это ради самого факта, то теперь мне вдруг захотелось ее по-сумасшедшему, и эта черная сучка тут же уловила смену моего настроения. Она неожиданно раздвинула губы в улыбке и приподняла руками груди, как бы предлагая их мне. От этих грудей, с самых кончиков их торчащих сосков, вдруг словно пошли электрические разряды. Я вцепился в черные упругие бугры и сжал их. Негритянка застонала прямо мне в ухо. Мои руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы. Я поднял ее и прижал спиной к стене. Она обвила меня своими ногами и крепко прижалась ко мне всем телом. Мы исступленно бились в такой позе минут пять. Мне показалось, что ей понравилось. Потом я отпустил негритянку на землю, а через минуту опять захотел ее, но в это время сзади раздался какой-то невнятный звук. Я быстро обернулся и увидел негра.

Он, пошатываясь, надвигался на меня с ножом в руке. Опережая его, я сделал быстрый шаг навстречу и ударил ногой в живот. Удар был не мощным, но резким и проникающим. Негру этого хватило. Он, отшатнувшись, сделал шаг назад, затем медленно опустился на пол и затих. Я нашарил на полу оброненный им нож, сунул его в карман, затем затащил девчонку на этаж выше и занялся с ней тем же самым, чем занимался несколько минут назад. Теперь она стояла ко мне задом и упиралась в подоконник руками.

Когда я вышел из подъезда, бешенство во мне слегка поутихло, но на смену ему пришел опасный кураж, который жаждал выхода. В заднем кармане джинсов у меня лежал нож, в руках была бита, то есть кое-какое оружие имелось. В голову пришла шальная мысль: а зачем же прятаться, как крысе, если из этой черной дыры нет возможности выбраться. Помирать так с музыкой. Пройдя немного вперед, я увидел целую витрину, расколотил ее битой и двинулся дальше. Миновав пару спящих кварталов, я заметил впереди кампанию молодых негров, рядом с ними стоял мощный магнитофон. Я не свернул на другую сторону улицы, а пошел прямо на них, держа биту за спиной. Один из негров заметил меня и ткнул в мою сторону пальцем. Остальные обернулись и уставились на меня, словно увидели что-то сверхъестественное. Потом на их лица, сменяя удивление, стали наплывать гнусные ухмылки. По одним этим рожам было понятно, что ничего кроме пакостей от них не дождешься. Да я ничего другого и не ждал и, прежде чем эта орава в кретинских вязаных шапочках двинет на меня, первым подошел к ним и произнес:

– Ну что, ниггеры? А?

Вопрос был чисто риторический, не рассчитанный на ответ, но он явно озадачил этих парней, по крайней мере, в первый момент. Чтобы вывести их из этого состояния, я пинком отправил их магнитофон на проезжую часть. На какой-то миг они остолбенели еще больше. Происходящее просто не укладывалось в их головах. Они, очевидно, ожидали, что невесть откуда взявшийся белый перепугается так, что обмочит штаны. Но этот белый вел себя, мягко говоря, нетипично. Я неожиданно ткнул битой в пах ближайшему из негров, затем она взлетела вверх, смачно прилипла к носу второго и завертелась в моих руках, как вентилятор. Я нещадно дубасил этих ребят, пока они не бросились врассыпную, оставив на месте побоища двух своих товарищей. Я рванулся за убегающими и, догнав одного из них, два раза огрел битой по спине. Негр заорал и упал. Тогда я стал преследовать еще двоих. В азарте я бежал за ними минут пять. Парни петляли по переулкам, сворачивали в подворотни, но я не отставал. Мне казалось, что я вот-вот их догоню. Но они в конце концов без следа растворились в гарлемской тьме.

Перейдя на шаг и немного отдышавшись, я обнаружил, что нахожусь в каком-то узком переулке с глухими, без окон, стенами домов. Пытаться выйти в темноте из этих закоулков на место, где я колотил черномазых, было нереально. Я пошел вперед, решив, что надо идти все время прямо, никуда не сворачивая, и, может, тогда удастся достичь границы Гарлема. Минут пятнадцать я шел в полной тишине, постепенно остывая, а потом сзади, не очень далеко от меня, раздался звук движущегося автомобиля. Я никак не прореагировал на это и продолжал идти. Но когда впереди мелькнул отблеск фар другой машины, я насторожился. Два автомобиля, не спеша двигающихся навстречу друг другу, могли оказаться ловушкой. Пройдя несколько метров, я втиснулся в узкую нишу между домами и стал ждать. Машины медленно сближались, они остановились неподалеку от меня. Из каждой выбралось человека по четыре. О чем-то посовещавшись, они сели обратно в свои драндулеты и разъехались. Я проводил их взглядом и подумал, что эти ребята не просто так, от скуки, патрулируют ночные кварталы, скорее всего, они ищут белого наглеца, то есть меня.

Выйдя из ниши, я быстро двинулся вперед, надеясь, что, раз проехав по этой улице, патруль здесь больше не появится.

Стояла глубокая ночь, но кое-где в домах еще светились окна, и мне, чтобы не попасть в их свет, приходилось выходить на проезжую часть. Теперь я шел медленней, зато бесшумно.

Улица постепенно сужалась. Возможно, я двигался к краю Гарлема, а возможно, в самое его сердце. Определить это не имелось возможности. Интересно, что я буду делать, когда утро застанет меня в самом центре этой черной помойки?

Неожиданно впереди раздался звонок мобильного телефона и я, еще больше замедлив шаг, напряг зрение, всматриваясь в темноту впереди себя.

Я заметил два черных силуэта, когда до них оставалось метров десять. Оба стояли ко мне спинами. Подкравшись ближе, я услышал обрывки их разговора и понял, что они кого-то поджидают. Вполне возможно, меня. А если так, то это значит, что местные устроили настоящую облаву, и дела мои плохи. Я не ориентировался на местности, не знал, в каком направлении двигаюсь, и не представлял себе, что встретится за следующим углом: такая же улица, перекресток или пустырь, и потому меня в конце концов должны были поймать.