Король и пешка (фанфик Сумерки)

Не получив от меня ответной реплики, Розали продолжила:

– Хорошие мужья балуют своих жен шикарными мелочами. Это естественно.

И прежде, чем я успела заткнуть себя порцией салата, мой рот вызывающе показал мне фак и положил гигантский болт на благоразумие:

– Хорошие мужья балуют своих жен шикарным сексом. Вот что естественно.
– Прямо сейчас мне хотелось воткнуть себе вилку в глаз. Но я лишь вытерла уголки рта салфеткой и улыбнулась всем сидящим за столом. Мерзавец закрыл глаза и покачал головой – в переводе на человеческий язык это означало: «Господи, какая же ты идиотка». И с этим, в принципе, не особенно-то поспоришь.

То ли Розали не поняла намека, то ли решила сделать вид, что не поняла, но, так или иначе, она оставила мою пошлую колкость безответной. И слава Богу! Я едва не перекрестилась.

Клятвенно пообещав самой себе больше не позволить рту взять верх над моим определенно поврежденным мозгом, я села прямее и взяла в руки вилку. Свон, да это элементарно, просто представь, что ты немая или глухая... или слепоглухонемая. Ох, черт, да я ведь больше не Свон! Мейсен. Миссис Мейсен. Бонд. Джеймс Бонд. Я засмеялась – просто ничего не смогла с собой поделать. Три пары глаз недоуменно уставились на меня. Мамочки...

– Простите.
– Я зажала рот рукой и отчаянно пыталась взять себя в руки. Вдох. Выдох.

Если удача в кои-то веки мне улыбнется, то Эммет не застрелит меня прямо на этом стуле и прямо за этим столом. Но, безусловно, никакая, даже самая охуительная удача, не спасет меня от разборок, которые дома учинит мне мерзавец. Крепись, миссис Мейсен.

Дыхательная гимнастика помогла мне взять себя в руки, и я действительно поверила в то, что вести себя более или менее прилично весь остаток вечера мне в самом деле по зубам.

Атмосфера за столом была удручающей. Никто из нас не заговаривал друг с другом. Единственным звуком, сопутствующим нашему ужину, был звон серебряных приборов о керамические тарелки. Тарелки... Это были совершенно не те огромные тарелки, из которых Эдвард уже несколько раз кормил меня итальянской едой. Разве это не странно? Зачем мерзавцу заказывать для меня еду где-то еще, если его брат владеет своим итальянским рестораном? Нас могли отравить? Я повернула голову в сторону Эдварда и с ужасом для себя отметила, что он ничего не ест. Его стейк остался нетронутым, а сам мерзавец вальяжно развалился на стуле, откинувшись на спинку. Почему он не ест? Это опасно? Черт возьми, тогда почему ем я? Вилка выскользнула из моей руки и, звонко задев край керамической тарелки, упала на стол. Прикрыв глаза, я прислушивалась к своим ощущениям...

Эдвард дернул мой стул, разворачивая его к себе. Теперь Розали могла досконально изучить мой профиль.

– Что не так?
– Он смотрел в мои глаза, не моргая.

Я покачала головой. Что я могла сказать? Что у меня разыгралась паранойя?

– Тебе больно?
– Он наклонился ближе, и я снова покачала головой. Так глупо...

Эдвард взял меня за руку, замаскировав проверку пульса супружеской лаской. Большой палец мерзавца выводил аккуратные круги по внутренней стороне моего запястья, когда он закончил, мой стул рывком вернулся в нормальное положение.

Розали удивленно приподняла брови, но вместо разъяснений я хлебнула из своего стакана апельсинового сока с привкусом водки. Взяла в руки вилку и отправила в рот кусочек курицы. Мерзавец не позволил бы мне есть, окажись еда отравленной. Я верила ему.

– Эдвард, скольких ты убил, если начать отсчет с этой пятницы?

– Эммет опирался локтем о стол и в этой же руке держал широкий стакан с виски, он немного покачивал им, заставляя рыжевато-коричневую жидкость биться о стеклянные стенки. Когда я наконец смогла оторвать взгляд от его гипнотизирующих манипуляций, до меня внезапно дошла суть вопроса... и я вновь уронила свою вилку.

– Эммет, мы ужинаем.
– Если бы мерзавец говорил со мной таким тоном, я бы наверняка уже страдала заиканием, нервным тиком и частичным параличом.

– Без тебя знаю, отвечай на вопрос.
– Если бы босс мерзавца разговаривал со мной таким тоном, я бы... я бы лучше помучилась с заиканием, нервным тиком и параличом. Но Эдварда, по всей видимости, его тон не беспокоил, мерзавец продолжал расслабленно сидеть, лениво переводя взгляд с Эммета на Розали, с Розали на водку, с водки на вилку, с вилки на свое обручальное кольцо...

– За мной следят твои люди, ты прекрасно знаешь, скольких я убил.

– Если я задаю вопрос, значит, я хочу получить точный ответ!!!
– Эммет ударил по столу, распространяя мощную вибрацию. Моя вилка упала на пол.
– Принесите ей гребанную вилку!
– Очевидно, он обращался к кому-то из официантов, но убивал взглядом при этом меня. Он так и продолжал сверлить во мне дыру, говоря: - Не нужно показывать мне свои молочные зубы, Эдвард. Если не хочешь, чтобы я их выбил, к чертовой матери.
– Он наконец перевел взгляд на Эдварда, и я облегченно выдохнула.

– Четверых. Я убил четверых.
– Мерзавец повернулся ко мне и, глядя в мои глаза, продолжил: - Можешь выбить мои молочные зубы, Эммет. Не беда.
– Он отвернулся от меня, возвращаясь взглядом к своему боссу.
– Ты, главное, за своими коренными следи.

Эммет опрокинул стакан с виски себе в глотку и громко опустил его на стол.

– Четверых. А скольких должен был?

– Скольких должен был, стольких и убил.

– Должен кому?
– Не дав мерзавцу ответить, Эммет продолжил: - Ты должен мне, Эдвард. Это значит, что озвученное мною число должно совпадать с количеством трупов. И это, блядь, не четыре!

– Тебе лично я ничего не должен, Эммет. Я клялся служить во благо организации. Но не тебе. Ты чувствуешь разницу?
– Эдвард выпрямил спину и положил обе руки на стол.

За столом воцарилась гробовая тишина. Воспользовавшись моментом, худенький официант резво юркнул ко мне, положил рядом со мной вилку, красиво упакованную в салфетку, и отскочил в сторону. Ужасно хотелось взять с него пример.

Любопытно, Эдвард знает, что делает? Или просто не может засунуть свой язык в задницу?

Ясно, как день, еще немного, и Эммет перестреляет тут всех до единого.

Хм. Похоронят ли нас с Эдвардом вместе? Мы теперь муж и жена...

Ебать, Джессика Стенли удавится от зависти, загуглив имя моего супруга.

Ебать, а папа... в общем, хорошо, что я буду уже мертва.

– Отец?
– Знакомый мальчишеский голос донесся откуда-то из-за моей спины.

Эммет вдохновенно выругался по-итальянски. Губы мерзавца растянулись в улыбке.

– Отец. Мама.
– Теперь голос был совсем близко, прямо над моим ухом.