Король и Злой Горбун

– И еще, – сказал я. – Нам задерживают выплаты.

– Ты о чем? – изобразил удивление Касаткин.

– Об оплате за наши программы. Телеканал задолжал нам кучу денег.

– Я же не знал! Что ж ты не сказал!

– Считайте, что уже сказал.

62

Касаткин, наверное, донес мои слова до тех, кто их должен был услышать. Прошло всего два или три дня после нашего с ним разговора. Я вышел из гастронома, куда заехал по пути домой, и шел к машине, как вдруг зацепился за что-то взглядом. Обернулся и увидел «лейтенанта». Этот парень стоял у белой «девятки» и смотрел на меня – спокойно, без вызова, как будто ждал, когда я его замечу. От него не исходило угрозы. Я медленно пошел к нему. Между мной и им была эта «девятка», в ней кто-то сидел, но я не обращал внимания. Шел и смотрел «лейтенанту» в глаза.

– Привет, – сказал он.

Я не ответил.

– С тобой хотят поговорить.

И только тогда я обратил внимание на сидящую на заднем сиденье «девятки» женщину. Это была Нина Тихоновна. Она смотрела на меня с тревогой и ожиданием. Поначалу я подумал, что она в машине пленница, но тут Нина Тихоновна открыла дверцу – сама! – и сказала мне:

– Здравствуйте.

Я посмотрел на «лейтенанта», потом снова на Нину Тихоновну. Она не была пленницей, это я понял.

– Садитесь, – сказала женщина и шире распахнула дверцу.

«Лейтенант» с демонстративной незаинтересованностью неспешно пошел прочь. Я сел в машину. В салоне, кроме Нины Тихоновны, оказался еще один человек, молодой парень, который сидел за рулем. Он даже не обернулся, когда я очутился в салоне.

Нина Тихоновна комкала в руках платочек и выжидательно смотрела на меня.

– Как вы? – спросила после паузы.

– А вы?

Я задавал вопрос совершенно искренне, а ей, наверное, послышался вызов. Опустила глаза и негромко произнесла:

– Простите меня.

– Вам есть за что просить прощения?

Ответила твердо, но глаз не подняла. И все терзала свой платочек.

– Так нехорошо получилось… Вас в это втянули, даже не предупредив… Мне так жалко, поверьте…

– Вы с ними заодно, да?

– Да.

И опять не подняла глаз.

– Кто вы?

– Вы о чем, Женя?

– Что за структура? МВД? ФСБ?

Парень за рулем превратился в статую. Бюст самому себе. Тоже из той компании, похоже.

– Это не имеет значения, Женя, – ответила Нина Тихоновна, и в ее голосе появилась твердость.

Хотела взять себя в руки, чтобы благополучно провести этот разговор.

– Мы решили, что я должна с вами встретиться. – «Мы» – это они. – Чтобы вы видели, что со мной все в порядке и что меня не надо искать. Я жива, здорова. И еще я хотела извиниться перед вами.

– Выйди! – сказал я парню.

Он даже не пошевелился, сделав вид, что не понял. Тогда я толкнул его в плечо. Он обернулся и смерил меня тяжелым взглядом. Нина Тихоновна не произнесла ни слова и ни во что не вмешивалась.

– Выйди! – повторил я.

«Лейтенант» маячил совсем неподалеку. Парень за рулем смотрелся грозно, но было видно – размышляет, стоит ли ему подчиниться. Я распахнул дверцу, потянул за собой Нину Тихоновну. Вот в этой ситуации парень сплоховал, не знал, как поступить. Мы очутились вне машины, я захлопнул дверцу. Обеспокоенный «лейтенант» торопливо направлялся к нам.

– Все в порядке, Толик! – поспешно сказала Нина Тихоновна.

Он замедлил шаг, но настороженности в его взгляде не убавилось.

– Прогуляемся, – предложил я Нине Тихоновне.

Не хотелось оставаться рядом с этой машиной. Мы неспешно направились вдоль переулка.

– Я знаю, что вы служите в МВД, – сказал я.

– Да, это правда.

– И Пашутин тоже оттуда?

Она внимательно посмотрела на меня. Наверное, удивилась тому, что я знаю его настоящую фамилию.

– Он немного по другому ведомству. Я не знаю всех подробностей, Женя. Существует какое-то подразделение, что-то вроде группы по борьбе с организованной преступностью. Их собрали именно для проведения спецопераций. Это называется операция под прикрытием. Сотруднику присваивается легенда, какая-то вымышленная биография, и под этим прикрытием он проникает в преступную среду.

– Преступная среда – это мы? – ехидно уточнил я.

– Через вас хотели выйти на эту компанию…

Она замялась, вспоминая.

– «Стар ТВ», – подсказал я.

– Да-да, именно. Крепкая преступная группировка, с ними возникли проблемы, надо было что-то делать. Ваш руководитель сам просил о помощи. Этот… как же его фамилия… Красавкин…

– Касаткин.

– Да, Касаткин. А через вас действовать – так было удобнее. Совсем становилось непонятно, откуда ветер дует.

«Ветер» – это лже-Гончаров и его соратники. Сознательно запутывали Боголюбова.

– Потому что цель была – спровоцировать этих людей из «Стар ТВ». Понимаете, иногда сложно бывает взять кого-то в оборот совершенно законными методами – ревизией бухгалтерских документов или чем-либо в этом роде. Попробуй к этой «Стар ТВ» подступись, с бумагами-то у них все в порядке. Нужна была провокация, чтобы они ответили чем-то незаконным. И они ответили – убийством Пашутина.

Нина Тихоновна будто прочитала мои мысли. Промокнула платком уголки глаз и негромко сказала:

– Сережа был против этого хода.

– Против какого хода? – не понял я.

– Чтобы идти к Боголюбову. Он ведь ходил якобы как крутой мафиози, взявший вашу программу под свою опеку. Вы об этом знаете?

– Знаю.

– Он считал, что это слишком грубо, надо тоньше, только это займет немного больше времени. Но приказ есть приказ.

Он выполнил задуманное – ценой собственной жизни. Боголюбов испугался и поступил так, как привык, – употребил силу.

– Когда Сережу убили – это был настоящий шок. Во-первых, сам факт его гибели. Во-вторых, это был срыв всей операции. Потому что началось расследование, и вся секретность полетела в тартарары.

– Ему мстили?

– Кому?

– Боголюбову.

Гончарова не ответила и замедлила шаг. Опять стала мять в руках платочек.

– Это ведь ваши убили Боголюбова, да?

– Женя, вы говорите ужасные вещи!

Это было как мольба о пощаде. Бесполезно ее спрашивать, никогда она не скажет отчетливое «да», но я же вижу – кто-то из этих людей убил Боголюбова. Возможно, что и «лейтенант». Сказала же Гончарова – это был настоящий шок. И, оправившись от шока, они отомстили. Кровь за кровь.