Король мертвецов

— А в мастерской человека, который эту машину изобрёл, ты хотел бы поработать?

Глаза у Андрея загорелись.

— Шутишь?! Да кто бы не захотел?

Ну, например, ты сам — три месяца назад… Но говорить я этого не стал.

— Если здесь хорошо отработаешь, так и быть — отвезу тебя в Петербург, познакомлю с изобретателем.

Андрей от восторга даже не нашёлся, что ответить.

— Ваше сиятельство, — подёргал меня за рукав Ефим. — Со сливной трубой ещё решить бы надо. Куды выводить, вы ж так и не указали.

Куды, куды. К чертям в преисподнюю…

Помня о том, что находится у меня в подвале, пускать туда посторонних не хотелось. Но не устанавливать же машину самому? И землю рыть под слив — тоже как-то не совсем то, чем сейчас хочется заниматься. Кроме того, та часть подвала, где находится дядюшкин секрет, расположена под запертым крылом дома и от той части, которая расположена под жилыми помещениями, изолирована наглухо.

— Идём со мной, — сказал Ефиму я.

В подвале показал на стену, разделяющую подземелье надвое. Она была выложена из кирпича, толстенная даже на вид.

— Короче. Вот к этой стене — не приближаться. Считай, что тут на полу двойная сплошная нарисована, — я прочертил каблуком по земляному полу две полосы. — Переступать нельзя. А в остальном — исполняй, что хочешь, места дохрена. И давай, поспеши уже. Я хочу встретить первые заморозки лёжа в собственной ванне.

Из подвала я поднялся к себе наверх, взял меч, заплечный мешок и прицепил к поясу кинжал. Всё, готов.

* * *

— Далеко намылился? — встретила меня приветливым возгласом Тварь.

— Посмотрим.

— На что?

— На то, как скакать будешь. Если быстро — то, может, не очень и далеко.

Я вывел Тварь из конюшни.

— Дорогу-то покажешь?

— А как же. И анекдоты по пути травить буду. Значит, так. Сперва на запад — до Орши. Потом на север, до Витебска. А потом снова на запад, уже до Полоцка. Всё поняла? — Я забрался на кобылу верхом.

— Да уж попонятливее некоторых.

Ворота Тварь игнорила принципиально. С места в карьера врубила дальний свет, третью космическую скорость и с воплем «Йо-хууу!» перелетела частокол.

— А ты вообще не устаёшь? — заинтересовался я.

Когда спустя полчаса мы оказались в Орше и повернули на Витебск, а ещё через сорок минут свернули на тракт, ведущий к границе. И Полоцку, соответственно.

— Нет, — брякнула кобыла. Впрочем, через секунду одумалась. — Ещё как устаю! Уже мочи моей не стало — возить тебя, окаянного. Нет, чтоб на постоялый двор заехать, хоть червячка заморить! Скачет и скачет, и скачет, и скачет — как оглашенный…

— Видал я твоего червячка. Сколько там яиц-то было, в ведре?

— Да кто ж их считал…

— Вот именно! Не галди и на дозаправку в дороге не рассчитывай. На место прибудем, тогда разберёмся.

— Да где хоть оно, место-то?

А вот это, блин — чтоб я знал.

— Ладно, так и быть. Скачи к постоялому двору, — решил я. — Где ещё сплетни собирать, если не там.

Тварь воодушевилась и рванула ещё быстрее. Через пятнадцать минут я спешился на постоялом дворе. Мужик, рубящий под навесом дрова, при виде Твари опустил топор и перекрестился.

— Не кусается, — успокоил я. — Ты хозяин?

— Никак нет. Хозяин — тама, — мужичок ткнул пальцем в дверь постоялого двора.

— Понял. Кобыле моей — сырого мяса и яичницу.

— И пива! — вмешалась Тварь.

— Обойдёшься! Квасу ей принеси.

Мужик уронил топор на ногу. Взвыл.

— Что ж ты такой неаккуратный, — посетовала Тварь. — Когда квас нести будешь, не расплескай смотри!

Я поднялся на крыльцо. Потянул на себя тяжёлую, обитую медью дверь. Постоялый двор вообще выглядел солидно, как и прочие дома вокруг. Так, будто здесь собирались держать осаду. Сразу видно — серьёзные люди живут. Хотя, по логике — а как иначе? Пекло совсем близко, тут, небось, вообще комендантский час и прочие меры предосторожности для защиты гражданского населения.

Внутри вяло бурлила дневная жизнь. За столами сидели трое. Один — явный монах, в соответствующей рясе и с шикарной седой бородой. Вкушал он чёрный хлеб, печёный картофель и воду. Ну, наверное, воду — не поручусь, что там у него, в кружке.

Второй была девушка. В меру прекрасное чопорное создание со шляпкой, аккуратно прилаженной на пышную причёску. Девушка угощалась при помощи ножа и вилки, всё как полагается. Она то и дело нервно оглядывалась, как будто ждала кого-то. Но не очень понятно было, то ли появление этого кого-то для неё желательно, то ли наоборот.

А третьим оказался колоритный парень. Волосы он, похоже, не стриг никогда в жизни, но ухаживал за ними со всем тщанием — толстенная коса спускалась едва ли не до жопы. Парень сидел спиной ко мне, однако я понял, что это именно парень — по совокупности признаков. Ну, там, ширина плеч, посадка, движения.

Парень пил, вероятно, пиво — а что ещё может пить нормальный человек в кабаке из такой кружки? — и держал кружку левой рукой. Стало быть, левша. Меч висел на правой стороне. А что самое интересное, на левой руке у него была кожаная перчатка без пальцев.

Ага. Значит, я сходу обнаружил собрата. Ну, отлично, что тут скажешь. Пойду пообщаюсь.

— Не занято? — спросил я, положив руку на спинку свободного стула. Совершенно случайно — ту, что в перчатке.

Парень поднял на меня взгляд. Осмотрел с ног до головы, задержался на перчатке. Кивнул:

— Садись, брат. Чьих будешь?

Выдавать себя за местного можно было даже не пытаться. Говорили тут… ну, понятно, конечно, по-русски, однако произношение и интонирование уж больно специфичные. Такое слушать-то привыкать надо, а уж самому исполнять — вовсе тренировки нужны. Желательно с магнитофоном. Цифровую технику уж не прошу.

— Я из Поречья, — сказал я, опустившись на стул напротив парня.

— Это где такое?

— Близ Смоленска.

— А чего в наши края потянуло? Силушку испытать? Так у нас ещё не Пекло. В Пекло — сильно дальше ехать, и не выдюжишь ты там, больно молод.

Я усмехнулся. Парень и сам, мягко говоря, стариком не выглядел. Лет двадцать пять, ну, двадцать семь — край. Шарма ему добавлял шрам на шее, который он не пытался прятать. Скорее, наоборот — носил, как награду, и перед девками бахвалился.