Король мертвецов

— Та-ак…

Я пошёл на конюшню. Частушек не услышал. Только богатырский храп, от которого дрожали стены.

Тварь безмятежно дрыхла. Перед ней лежало на боку пустое ведро. Нахохлившаяся хозяйская лошаденка, опасливо глядя на Тварь, жалась к стене.

— Подъём! — гаркнул я.

Тварь дёрнула ушами. Открыла глаза. Ну, как открыла — слегка разлепила веки. Засветились глаза тоже не ярко, едва ли в полсилы. Сонно пробормотала:

— Ты чего хулиганишь?

— Это я хулиганю? Может, и частушки орал тоже я? — Я, наклонившись, поднял с пола ведро. Принюхался. — И пиво вместо кваса я хлебал?

— Это не моё.

— Угу. Соседки твоей.

— Подумаешь, — пробухтела Тварь. — Что там было пить? Всего-то одно ведёрко. Ма-ахонькое…

— Два! — раздался от дверей звонкий детский голос. — И ещё полведра. Больше у папеньки не нашлось. Нюрку, сестру мою, в соседний трактир отправил, одалживаться. А то постояльцам подавать нечего.

— Хороша, — глядя на Тварь, покачал головой я. — Ничего не скажешь.

— Не ругайтесь на неё, дяденька охотник, — вступилась девочка. — Она хорошая. И добрая!

— Это я-то добрая?! — возмутилась Тварь. Вскочила на ноги и забила копытами.

Девочка расхохоталась.

— Не пугай! Мне не страшно.

— Страшно сейчас будет кому-то другому, — пообещал я.

Грозно посмотрел на Тварь. Та понурилась. Забормотала:

— А чего я-то? Тебя нет и нет. Скучно же…

— Знаешь, чем охотники от тварей отличаются?

Тварь задумалась.

— Мелковаты? И некрасивые…

— Чего?! — возмутилась Земляна. — Это кто тут ещё некрасивый?

— Спокойно, — поднял руку я. Твари внушительно разъяснил: — Дисциплиной! Охотники сначала охотятся, потом бухают. Все вместе. Радостно. А не когда попало, втихаря и в одиночку. Ясно?

— Ясно. А я тут при чём? Я тварь, а не охотник.

— Служишь охотнику — значит, тоже охотник. И бухать будешь вместе со всеми. Вот если бы мне, к примеру, в Питер сейчас скакать надо было. К государыне во дворец. А у меня кобыла похмельная. Это как, по-твоему?

— Несолидно, — покачал головой Егор.

— Вот именно. К тому же, чёрт их знает, что там у них в столице. Может, камеры повсюду понатыканы. Увидят, что глаза у тебя горят вполсилы, мне потом штраф придёт. А если остановят, продуют — так это вообще лишение. На два года в конюшне окопаешься… Короче. Чтоб в первый и последний раз такое! Я на охоту, вести себя прилично. Вернусь — домой поедем. А может, не поедем. Там видно будет.

С этими словами я вышел из конюшни.

Егор, Земляна и Глеб пошли со мной. К госпитальному кладбищу мы переместились по Знаку. Из-за леса как раз выбралась луна.

— Теперь можно? — спросил я у Глеба.

Тот кивнул.

— Вы пока за мной не ходите, — решил я. — Сперва один туда проберусь, разведаю, что и как. Проверю заодно, работают там Знаки или нет. Вдруг у Троекурова и от этого защита стоит.

Охотники остались ждать, притаившись в тени кладбищенской сторожки. Я метнулся к заколоченной двери. На ходу активировал амулет, снимающий морок. И всё — сразу никаких тебе досок поперёк, обычная дверь. Правда, массивная и крепкая. Окованная железом и запертая на ключ.

Дверь мы с Глебом рассмотрели ещё днём, и сейчас я пришёл подготовленным. Не зря домой мотался. Минута — и замок скрежетнул. Я потянул дверь на себя. Она не шелохнулась. Я выругался. В том, что открыл замок, сомнений не было. Дальше меня не пускала Печать. Которая вдруг подозрительно засветилась.

Я бросился в сторону. Вовремя — по тому месту, где только что стоял, жахнуло Ударом. Помедлил бы ещё мгновение — улетел бы дальше, чем вижу. Не факт, что вообще жив бы остался, Удар был солидный.

— Печать сработала? — спросил Глеб, когда я вернулся к охотникам.

— Ну, кассетные боеприпасы у вас пока не изобрели — стало быть, печать. Что скажете? Есть способ эту дрянь обезвредить?

Растерянные лица охотников говорили сами за себя. Земляна вдруг встрепенулась.

— Тише!

Мы обернулись и тут же прижались к земле.

У двери одноэтажного строения, практически на том месте, где только что стоял я, материализовался незнакомый парень. Переместился Знаком, видимо. С косой, как и Глеб. На руке — охотничья перчатка.

Парень достал откуда-то ключ, отпер дверь. И коснулся Печати у дверного проёма. Печать ненадолго засветилась зелёным. Парень потянул дверь на себя.

— Игнат?! — ахнул Глеб. — Тварюга! Переметнулся!

Остановить его мы не успели. Уже через секунду Глеб оказался рядом с предателем и взмахнул мечом.

— Ты откуда здесь?! — Игнат проворно ушёл от удара. — Как ты меня выследил?

— Сдохнешь — не узнаешь! — злорадно пообещал Глеб. — А я ведь подозревал! Чуял, что неладное творится!

Я покачал головой.

— Как дети малые, ей-богу…

Зазвенели мечи. В следующую секунду охотников отбросило друг от друга — Удар столкнулся с Ударом.

Игнат сильнее Глеба. Это я понял ещё через секунду. Он проворнее вскочил на ноги, чем Глеб, и тут же швырнул в брата-охотника Костомолку. Глеб едва успел уйти. Следующим Ударом и ушатать может, ранг-то у Игната явно повыше.

Ну уж нет, так мы не договаривались.

Я кастанул Меч.

Игната он не разрубил, только сбил с ног. Доспех у парня мощный. Игнат сгруппировался, откатился в сторону и тут же вскочил на ноги. В прыжке развернулся ко мне.

— Ты кто?!

— А сам не видишь? Смерть твоя.

Применять Костомолку мне не хотелось. Слишком много мороки будет.

Удар! Удар! Удар!

Я наносил Удары до тех пор, пока не почувствовал: Доспех Игната истощился. После этого пронзил Мечом сердце.

— Зачем убил? — подойдя, буркнул Глеб. — Он мой был!

— Э, нет, — покачал головой Егор. — Это ты был — его. Владимир правильно сделал, что вмешался. Не по зубам тебе пока такие твари. Это ж — оборотень был?

— Оборотень? — переспросил я.