Король Муравьев

После двух лет изнурительной подготовки, наполненных бесконечными симуляциями и тактическими расчетами, мы наконец совершили прыжок в соседнюю систему. Наш ударный кулак состоял из трех колоссальных флагманских авианосцев, чьи биомеханические корпуса внушали ужас даже мне.

На центральном мостике царила напряженная тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом живых систем. Я стоял у главного биологического проектора из быстро растущих клеток, ощущая едва теплый плотный хитин под ладонями, а рядом располагалось новое, куда более грозное воплощение Королевы. Ее обновленная форма, созданная исключительно для ведения войны, излучала почти физически ощутимую ауру власти.

Справа, на мостике второго авианосца, замер в ожидании Адам, его обычно спокойное лицо сейчас было напряжено. На третьем мостике Лилит с маниакальной сосредоточенностью проверяла последние показания биологических сенсоров.

Каждый авианосец представлял собой летающий арсенал, несущий в своих чревных ангарах по две тысячи истребителей. Эти смертоносные творения напоминали гигантские пули - продолговатые, с идеально обтекаемыми формами, слегка приплюснутые в носовой части. Их размер, чуть превышающий габариты старинного автомобиля, обманчиво мал - каждый из них был самостоятельным оружием уничтожения. Передние бронированные пластины, похожие на раскрытые двери, обнажали ряды живых плазменных пушек, пульсирующих в такт невидимому дыханию. Небольшие крыловидные отростки по бокам, совсем не предназначенные для аэродинамики, служили креплениями для дополнительного смертоносного оснащения. Эти существа были не способно летать в атмосфере планет, только в вакууме космоса.

Это было подлинное чудо биоинженерии - каждый истребитель являлся живым существом, жуком-убийцей, чей хитиновый панцирь мог местами регенерировать благодаря быстрорастущим клеткам. Среди стандартных моделей встречались и специализированные экземпляры - около десятка на каждый авианосец были оснащены устрашающими гарпунами с хитиновыми стрелами, способными пробивать даже самую толстую броню.

Моя тактическая задумка заключалась в разделении этого роя истребителей на несколько десятков автономных групп. Да, это значительно усложняло управление. Но взамен мы получали неоспоримое преимущество - невиданную свободу маневра и возможность атаковать противника одновременно с десятков направлений. Каждая группа функционировала как самостоятельный боевой разум, способный независимо оценивать ситуацию и принимать решения, оставаясь при этом частью единого смертоносного организма.

За каждым авианосцем следовало два артиллерийских корвета с дальнобойными орудиями и живыми турелями в виде жуков. Корветы были размерами чуть больше двух километров в длину и полтора в высоту. Также по десять лёгких фрегатов с множеством плазменных орудий у каждого — пятьсот метров в длину и сто в высоту.

Итого: 6039 боевых космических кораблей-жуков и один огромный корабль-пушка вышли из врат на вражескую территорию. Корабль-пушка был моей идеей однозарядного орудия, выпускающего огромный сгусток плазмы и умирающего после этого. Он был создан для того, чтобы одним махом пробить оборону врат нашего противника. Рискованная авантюра, у нас был лишь один шанс, одна возможность на удачный выстрел по формированиям, пока не последует реакция на наше прибытие.

У роя противника не было такого разнообразия боевых кораблей, а всего лишь два вида: остроконечные авианосцы, напоминавшие раскрытые клешни гигантских ракообразных, в два раза меньше наших, и похожие на наконечники стрел треугольные истребители, чьи угловатые силуэты мерцали в космической тьме словно стая хищных рыб. Эти "машины" были значительно меньше наших истребителей, но их численность внушала тревогу - когда первые волны вражеских кораблей появились на сенсорах Адама, позаимствованных у Салезино и встроенных в его авианосец, экраны буквально залило кроваво-красными метками. Только вот, если нас было около шести тысяч, то армия врагов состояла из десятков тысяч боевых единиц с тридцатью живыми авианосцами местного разлива, чьи пульсирующие тела было видно даже на далеком расстояние.

Мы быстро и без особых потерь прорвались через оборону тараканов (я буду их так называть, чтобы вы не путались в видах членистоногих на поле боя), после выстрела из жука-пушки, добить оставшихся было легко. И мы направились к ближайшему поясу астероидов.

Из плюсов: мы могли пополнять наши потери из биомассы погибших существ с обеих сторон, так как наши флагманские корабли были по сути автономными, способными к самообеспечению.

Из минусов: у врага была подобная способность.

С идеей перенести поле боя в пояс астероидов я мирился долго. Хоть я её и предложил, но сам в ней сомневался. Это сомнение видела и королева, и близнецы. Очевидно, вдохновившись рассказами Салезино, я понял, что это можно использовать как уникальную местность, подобно лесам, в которых прятались корвалы и устраивали нам засады. С одной стороны, мы были отрезаны от возможного подкрепления, ведь противник моментально направил свои силы к вратам, рассчитывая дать нам бой там. С другой стороны, у нас было преимущество местности. В лучшем случае мы своим неожиданным манёвром могли выиграть пару дней на подготовку, в худшем — пару часов.

Мы стали "минировать" астероиды, чтобы взорвать их в нужные моменты. За самыми большими стали прятать истребители и осадные турели. Самой большой брешью в моём плане было то, что наши корветы с мощным вооружением были не столь эффективны — в таких условиях достаточно проблематично вести прицельный огонь, поэтому мы их отвели слегка поодаль, где больше свободного пространства.

И теперь, когда все фигуры на доске стояли на своих местах, мы остались в томительном ожидании хода врага. Нам нельзя было проигрывать ни в коем случае — проигрыш мог поставить нас под удар вторжения, пока мы будем ослабленными. Следовало принимать грамотные, взвешенные решения — нас было меньше, и права на ошибку мы не имели.

Глава 25: Полымя Битвы

Мы смогли отвоевать лишь сутки, всего двадцать четыре часа на подготовку к засаде. И вот на нас надвигается целая армада с, казалось, нескончаемым потоком вражеских истребителей.

Пять вражеских авианосцев погрязли в этой атаке, словно в зыбучем болоте. Мы подрывали, рассекали и разрывали стройные порядки неприятеля, разделяя поле боя на отдельные очаги столкновений. Специально создавали хаос и дезорганизацию, заманивая группы истребителей в наши сети. Порой нам удавалось уничтожить лишний десяток космических кораблей, иногда, с большими потерями, враг прорывался через засады и уходил вглубь. Флагман Адама стал нашим живым щитом, принимая на себя основной удар, а наши фрегаты, отчаянно маневрируя в астероидном поле с небольшой поддержкой в несколько сотен истребителей, зашли в тыл к противнику, нанося ему ощутимый урон. Вытесняя авианосцы "тараканов", они как раз отступали на открытое пространство, где наши корветы уничтожили сначала один мощными залпами, а затем еще два, при поддержке изрядно потрепанного корабля Адама и его орудий. Повсюду мерцали вспышки плазмы, разлетались обломки некогда боеспособных космических истребителей, устилая любую ближайшую поверхность, будь то астероид или крупный корабль. Враг давил числом, пытаясь рассредоточиться на каждую нашу боевую единицу, но безуспешно. Несмотря на численное превосходство, рой противника начал отступать, чтобы сохранить остатки своей армии. Этого мы и добивались. Мы все же отразили эту атаку, не без потерь, но сражение осталось за нами. При отступлении был уничтожен еще один авианосец неприятеля, за последним не угнались. В итоге, четыре из пяти крупных космических кораблей врага уничтожены. С нашей стороны, авианосец Адама получил критические повреждения, и ему пришлось пересесть на корабль Лилит, что стало ощутимой потерей в обмен на отбитие атаки пяти флагманов противника.

Мы потеряли еще около трех тысяч наших небольших истребителей и два фрегата. Но останавливаться было нельзя. Это лишь начало изнурительной войны. Как можно быстрее мы собрали часть биомассы, рассеянной по округе, и двинулись обратно к вратам. Я старался запутать противника своими маневрами, и это играло нам на руку: врата в этой системе защищали всего два авианосца после нашего прорыва, которые не должны доставить проблем. Так и вышло – одним мощным ударом, сначала отработав по позициям вражеского флота издалека, а затем стремительно ворвавшись в клинч, наш рой планомерно, шаг за шагом, продавливал чужие позиции. Вовремя подоспевшее подкрепление из десятка фрегатских кораблей, появившихся из врат за спиной "тараканов", не оставило ни малейшего шанса этой небольшой флотилии.

Когда два авианосца, или, возможно, точнее "носителя" "тараканов", были уничтожены, мы сделали передышку, пополняя ряды из чужой биомассы, столь щедро разбросанной повсюду. Наши истребители ушли на перезарядку, которую проводили каждые шесть часов полета. Мы укрепляли позиции, восстанавливали потери и ожидали подкрепления. Из минусов: из врат в любой момент могли появиться корабли из других, чужих систем, что могло ударить по нашим тылам, оставалось надеяться, что этого не произойдет в ближайшее время.

Противник перешел к глухой обороне около одной из своих захваченных планет. Ему тоже в спешном порядке приходилось восстанавливать потери и перераспределять ресурсы между двадцатью четырьмя оставшимися главными кораблями.

Мы заметили, что после потери ближайших авианосцев-носителей, истребители "тараканов" становятся неуправляемыми и с безумной агрессией атакуют все вокруг, даже своих, и могут спокойно врезаться во что угодно, теряя контроль. Вероятно, они не отправили все свои силы единой мощной, сметающей все на своем пути волной на нашу армию именно из-за этого, боясь потерять управление армией. Переоценив свои возможности, "тараканы" хотели справиться с нами меньшими усилиями, рассчитывая, что своим и так огромным превосходством просто и быстро разберутся с нами в тот момент, когда мы только появились из врат.