Король на именинах
Шрифт:
«Красавица!»
Перекрестие оказалось точно между глаз молодой женщины, азартно откусывающей мороженое, к ярко накрашенным губам прилипли кусочки шоколадной глазури.
«Со зрением теперь полный порядок. И руки слушаются».
Глазунов уже не пил спиртного третий день подряд. Перед работой он всегда устраивал себе что-то вроде церковного поста. Теперь и мысли сделались ясными, и мир он видел в подробностях. Зазвонил врученный Шуриком мобильник, молчавший до этого, как коммунист на допросе в гестапо.
«Наконец-то».
Глазунов нажал кнопку и неторопливо надел
– Да, – только и сказал он.
Ответное молчание Павел воспринял спокойно.
«Волнуется заказчик».
– Я уже на месте, в башенке, – произнес он, снимая последние сомнения у звонившего.
«Наверняка смотрит откуда-то снизу, но не видит меня. Сомневается», – Павел даже не сделал попытки отыскать взглядом заказчика.
– Ты уже готов? – на последнем слове говоривший захрипел, закашлялся.
– Инструмент я собрал. Хотел бы осмотреть поле для работы. Потом может не оказаться времени для поиска запасных вариантов или сектора с проходами займут.
– За этим и звоню. Видишь улицу? Над ней растяжка «Театральный фестиваль».
– Вижу. Я так и думал. Улица не людная, до самого перекрестка просматривается.
– Первая точка – арочный выезд со двора с правой стороны, над ним «кирпич» висит. Там человек пройдет, времени присмотреться к нему будет достаточно, но остановишь его точно напротив арки – не ближе и не дальше.
– Запомнил.
– Вторая точка – столик в уличном кафе с правой стороны улицы, на нем табличка стоит, прочитай, что написано.
Глазунов чуть приподнял винтовку, продолжая смотреть в прицел.
– На табличке написано «заказан», – с сухим смешком ответил снайпер, – ты парень с юмором.
– Ты тоже. За столиком следи постоянно. Когда там появятся мужчина и девчонка в темных очках, знай, минут через десять все и начнется. Сопровождающий мужчина пойдет вторым номером. Интервал между номерами сведи к минимуму, мужик он нервный, дерганый.
– И двух секунд не пройдет, – пообещал снайпер, – я слышал и о третьем номере.
– Напротив тебя – пятиэтажный дом с высокими трубами, рядом с ним обменник.
– Его крыша передо мной, как на ладони. Была бы у меня рогатка, мог бы голубей стрелять.
– Третий номер появится на крыше примерно через минуту после того, как отработаешь номер первый. Вот и все. Наушник с микрофоном не снимай. Тебе все ясно?
– Предельно ясно. Три номера. Первый и второй идут один за другим, без отрыва. Третий появится через минуту, и после него я свободен.
– Мне говорили, ты аккуратный специалист, рабочее место убираешь быстро и чисто.
– Тебя не обманули. Жду звонка.
Глазунов сел, прислонился к колонне, расслабил мышцы. Сквозь неплотно прикрытые веки он смотрел на легкие облака, проплывавшие в небе над столицей. Павел любил такие минуты, когда нужно только ждать. Именно тогда он ощущал течение времени. Оно материализовалось в проносившемся над бельведером ветре, в теплом солнечном свете, в бегущей по крышам домов тени облака.
Валик нетерпеливо вывернул руль. Микроавтобус покинул оживленную магистраль и покатил по тихой
улице, справа мелькнула дворовая арка с укрепленным над ней знаком «проезд запрещен», называемым в просторечии «кирпич».«Вон и кафе», – Валик ощутил, как подрагивают у него колени.
Казалось бы, чего бояться? Дело движется к развязке. Передаст девчонку людям Артиста, получит деньги – и свободен. Светлана сидела на переднем сиденье, покорно сложив руки на коленях, темные очки прикрывали глаза. Она плохо соображала, перед самым выходом из дому Валик дал ей выпить какую-то дрянь, и теперь кружилась голова, не хотелось ни о чем думать, даже собственная судьба стала ей безразлична, наступила полная апатия.
– Вылезай, приехали, – услыхала Светлана Железовская и повернула голову.
Она даже не успела заметить, как остановился микроавтобус и открылась дверца. Валик помог ей выбраться из машины.
– Где мы? – Света попыталась снять очки, мутные стекла мешали видеть.
– Оставь очки в покое, пошли, и не вздумай дурить. – Валик крепко взял Светлану за локоть и завел в открытое кафе. – Это для нас столик заказан, – бросил он официанту.
Валик усадил Светлану рядом с собой. Девушка даже не повела головой, когда перед ней поставили высокий стакан с соком, сил хватало только на то, чтобы сохранять равновесие, она оперлась локтями в стол и опустила голову на сцепленные кисти рук.
– Эй, ты там живая?
– Вроде бы, – вяло ответила она, – голова кружится.
– Скоро пройдет. – Валик огляделся.
Ничего подозрительного он не заметил: полупустая улица просматривалась до самой магистрали, перспективу замыкал дом с башенкой, солнце отражалось в редких сохранившихся пыльных стеклах.
«Скорей бы приехали и забрали ее, – подумал Валик, – кто знает, сколько времени „дурь“ действует? Оживет, оклемается и крик поднимет», – он глотнул холодной минералки из запотевшего стакана и придвинул к себе тарелку с тонко порезанным вяленым мясом.
Карл вопросительно посмотрел на Анатолия Железовского, который прижимал мобильник к уху левой рукой, к правой наручником был прикован кейс с деньгами, всю ночь Железовский не расставался с ним. Вот уже полчаса они кружили на «Волге» по центру Москвы, повинуясь приказам, звучавшим из телефонной трубки.
– Он сказал выйти из машины и ждать здесь, – растерянно произнес Железовский.
Уже третий раз они останавливались в городе. Карл понимал, что за ними следят, пытаясь выяснить, кто сопровождает бизнесмена с выкупом. Он захлопнул дверку и скосил глаза.
«Джип с четырьмя блатными, кажется, все-таки засветился», – с досадой подумал законный.
Пацаны притормозили у подземного перехода и включили «аварийку».
«Зато Николай остался незамеченным. После каждой остановки менял машину», – Карл бросил взгляд на такси, в котором приехал Бунин.
Николай, стоя возле киоска, рылся в кошельке, будто бы выискивал нужную купюру, таксист зло посматривал на парня, мол, сколько можно копаться.
Железовский был бледен, за последний день он постарел, осунулся. Запиликал мобильник.