Король решает не всё

Доктор пораженно открыл рот и повернулся к министру, тот рыкнул:

— Пусть здесь будет, — и вылетел из кабинета. Доктор с охреневшим видом повернулся к Вере:

— Что случилось?

— Давайте он вам сам расскажет, — вздохнула Вера, закрывая глаза и слабо улыбаясь. Доктор что-то ответил, но она не услышала, перед глазами опять стало мутно и темно.

* * *

Она очнулась от грохота двери, доктор вскочил с края Вериной кушетки и бросился к вошедшему министру. Вероника все ещё плохо видела, но сразу поняла, что темная фигура — это именно он.

— Как она? — тихим, подрагивающим голосом спросил министр, доктор пробурчал, водя руками вокруг министра Шена:

— Жить будет. Снимай и садись на стол.

Министр стал расстегивать комбинезон, доктор зашумел водой в углу. Открылась дверь и вошел какой-то парень, метнулся к столу, поклонился и убежал. Министр взял со стола бумаги, злым шепотом выругался и бросил обратно, доктор вытер руки и тоже наклонился над столом, выдохнул:

— Понятно. Снимай.

Расплывчатый силуэт министра стал светлее, а потом Вере резко стало так больно, что она всхлипнула и перевернулась на бок, сжимаясь в комок вокруг внезапно вспыхнувшего болью живота, стало окончательно темно, она закрыла лицо ладонями, часто-часто дыша и дрожа всем телом, рядом кто-то звал её, но в голове стоял такой звон, что она ничего не понимала.

А потом боль внезапно прошла, резко, как отрезало. Вероника открыла глаза и медленно выдохнула, её перевернули на спину, доктор с силой погладил её плечи, встревоженно спросил:

— Всё? Прошло? — Она закрыла глаза и кивнула, хрипло сказала:

— Да… что это было?

— Это не ко мне вопрос, — с досадой выдохнул док и выпрямился, опять подошел к министру Шену, сидящему на столе. Вера потерла глаза, пытаясь понять, что не так, проморгалась, наконец сумев навести резкость, и ей опять стало плохо — министр снял верхнюю часть комбинезона и задрал безрукавку до груди, а на боку у него было что-то настолько страшное, что Вероника поспешила опять зажмуриться, она такого никогда не видела. Что-то черное, похожее на потеки смолы, оно стягивало кожу и вдавливалось, как будто стремилось пробить себе путь внутрь. И оно было живое, оно двигалось, жадное и голодное, при одном воспоминании об этом ужасе ей хотелось кричать.

Она услышала как министр задышал чаще, в темноте собственного сознания Вере было так страшно, что она открыла глаза и опять закрыла лицо руками, не выдержав даже этой короткой секунды — доктор тянул это черное нечто, двигая пальцами в паре сантиметров от шевелящихся капель, а там, где они отрывались, оставались красные ямы как будто выгрызенной плоти, они сочились кровью, эта картина стояла перед её глазами, множилась, била шоком по всем чувствам, Вера дрожала и плакала…

В жуткой тишине раздался тихий, насмешливый голос министра:

— Зачем смотреть, если не нравится? Лучше бы удачи доку пожелали.

Вера замерла, воодушевленно ухватившись за единственное, что она может сделать, кивнула, не отрывая рук от лица и беззвучно зашептала что-то бессвязное, похожее на молитву, но никому конкретно не адресованное, как крик, который не удалось сдержать. Она желала доктору удачи, желала министру избавиться от этого ужаса на теле, желала всему миру, чтобы все было хорошо, тепло и спокойно…

Этот внутренний крик дошел до апогея и стал стихать, сознание было пустое до звона, сердце колотилось так быстро, что его удары сливались в непрерывный гул. Она лежала с закрытыми глазами и слушала, как дышит министр, как бормочет и вздыхает доктор, как бегают по коридору люди. Потом док тихо, устало сказал:

— Порядок, зайдешь перед тренировкой, я подправлю.

— Спасибо, — спокойно ответил министр и фыркнул: — Госпожа Вероника, спектакль окончен, можно идти домой.

Она приоткрыла глаза, осторожно села и шепотом спросила:

— Что это было?

Доктор, уже моющий руки в углу, набрал воздуха, чтобы ответить, но министр успел раньше:

— Магическая травма, ерунда.

Вера видела, как удивленно приподнял брови доктор, услышав такую формулировку, но смолчал и опустил голову, продолжая чухать под ногтями щеткой. Министр усмехнулся и стал надевать рукава комбинезона, застегнулся и кивнул Вере на выход:

— Пойдемте, провожу вас.

Она встала, осторожно придерживаясь за край кушетки, пошла на подгибающихся ногах за министром Шеном, он открыл дверь и взял Веру за рукав, довел до темного коридора с порталом и не останавливаясь прошел сквозь стену. Веру ударило так, что в коротком кошмаре смешалось разбитое стекло маршрутки, черные глаза политзаключенного, тянущего руку сквозь острые осколки, его грязные ногти вытягивались и дрожали, как та голодная мерзость…

Вера открыла глаза, тяжело дыша и покачиваясь, молча кивнула министру и он отпустил её плечи, поклонился и развернулся к порталу. Пораженная такой наглостью, Вероника цапнула его за рукав и хрипло рыкнула:

— Куда?

— Мне пора, — со сдерживаемой злостью процедил министр, полуобернувшись, и опять попытался сделать шаг к порталу. Вера не отпустила и он повернулся к ней, пытаясь прожечь её холодным взглядом.

— Вы ничего не хотите мне сказать? — опасно-тихо прошипела Вероника, он отвернулся, по скулам пробежал напряженный узор. Она истерически рассмеялась и убрала руку, подняла ладони и с сарказмом выдохнула: — Понятно. Идите куда хотите. — Махнула рукой и, взяв со стола грязную чашку, пошла на кухню.

— Я… — он запнулся и замолчал, она обернулась на пороге, министр посмотрел на неё долгим, полным боли взглядом, опустил глаза и сказал усталым бесцветным тоном: — Меня ждет «моя неубедительная копия», я должен с ним поговорить как можно скорее.

— А потом вы придете сюда, — безапелляционно потребовала Вера, — и ответите на море очень неудобных вопросов.

— Это будет нескоро, — тихо сказал министр, опуская глаза, она криво усмехнулась и медленно кивнула:

— Я подожду, я отлично выспалась.

— А я — нет, — он бросил на неё осторожный взгляд, Вероника качнула головой и с весёлым сарказмом прошептала:

— Бог мой, что я вижу — господин министр давит на жалость! Это вы докатились или я докатилась? — Он с досадой дернул щекой и усмехнулся, она вздохнула и сказала нормальным тоном: — Это полностью ваша проблема, господин министр. Если бы вы вчера не сделали то, что сделали, мы могли бы отлично не выспаться вместе. — Она усмехнулась, видя как он на миг шокировано замер и опустил глаза. — А так, вам придется отвечать на те же самые вопросы, но в гораздо менее дружественной атмосфере. Идите, общайтесь. Передавайте от меня привет.

Министр выпрямился и зло сжал челюсти, арктически-холодным тоном процедил:

— Вы успели подружиться?

— О, да, — ядовито улыбнулась Вероника, прищурилась как сытая кошка и мурлыкнула: — Очень горячий парень.

Удовлетворенно улыбнулась, видя как он каменеет от ярости, резкое глубокое дыхание вздымает грудь, шея напрягается, прорисовывая каждую мышцу, на скулах проступают желваки и взгляд становится пронзительным и страшным. Если бы она стояла ближе, то поспешила бы отойти, но между ними было достаточно места, чтобы она могла с улыбкой любоваться его бешенством.