Король-Уголь

Ответил ему Хал.

— Я ищу преступника, Перси, — сказал он.

— Что? Как? — раздались испуганные возгласы женщин.

— Да, преступника. Человека, который забил шахту.

— Забил шахту? — удивленно переспросил хозяин. — Ничего не понимаю!

— Я объясню, но разрешите, Харриган, сперва представить вам моих друзей. Моя друг Китинг.

Билли внезапно вспомнил, что он в шляпе, и поспешно сорвал ее с головы, что же касается вообще хороших манер, то он все сразу забыл. Стоял да пялил на всех глаза и никак не мог отдышаться.

— Билли Китинг — репортер, — продолжал Хал. — Но вы не беспокойтесь — он джентльмен и не злоупотребит вашим доверием. Правда, Билли?

— Д-да, — еле слышно произнес Билля.

— А это — Джефф Коттон, начальник охраны в Северной Долине. Я надеюсь, Перси, вы знаете, что Севериая Долина принадлежит «ВТК»? Коттон, познакомьтесь с мистером Харриганом!

Тут Коттон тоже вспомнил про шляпу, а также про револьвер и поспешно спрятал его за спину.

— А это, — закончил Хал, — мистер Пит Хейнан, по профессии — зубодробитель. Я не знаю фамилии второго джентльмена, но полагаю, что он — помощник первого.

И Хал продолжал в том же духе и в той же светской манере, но целью его было выиграть время и собраться с мыслями. Ведь при таком стечении обстоятельств столько зависит от его тактики! Увести, что ли, Перси в сторону и спокойно рассказать ему все, сделав ставку на его справедливость и гуманность? Нет, от Харриганов таким способом ничего не добьешься! Шантажом и запугиваниями они пробили себе дорогу; и от них добиться чего-нибудь можно только грубой силой! А чтобы подействовать на Перси, надо завладеть им здесь, на месте, в присутствии гостей; надо изложить ему сейчас все в подробностях и пользуясь общим сочувствием, вынудить его на принятие решительных мер!

Между тем сын угольного короля еще раз спросил, в чем все-таки дело. И Хал приступил к рассказу о положении, в котором очутились люди в шахте:

— У них нет ни пищи, ни воды. Только то, что было с собой в судках, когда они шли на работу. Но со времени взрыва уже прошло трое с половиной суток! Они дышат отравленным воздухом, у них нестерпимая головная боль, на лбу вздулись жилы, растрескался язык. Они лежат в изнеможении на земле, но терпеливо ждут. Их поддерживает надежда, что друзья, которым они верят, сделают все, чтобы пробиться к ним. Они не смеют ломать заграждения, потому что тогда сразу погибнут от газа. Но они знают, что спасательные отряды придут, и прислушиваются, не стучат ли уже топоры и кирки. Так обстоит дело…

Хал остановился, надеясь, что Харриган хоть чем-нибудь выразит свое сочувствие. Не видя никакого проявления интереса, он продолжал:

— Вы только вникните, Перси! Там в шахте гибнет один старый ирландец, а дома у него жена и восемь человек детей, — все ждут известий о его судьбе. Я знаком с женщиной, у которой в шахте остались муж и трое сыновей. Уже три с половиной дня женщины и дети не отходят от шахты. Одни сидят на земле, уткнув голову в колени, другие сжимают кулаки, проклиная преступника, повинного в этом страшном деле!

Наступило молчание.

— Какого преступника? — спросил молодой Харриган. — Ничего не понимаю!

— Вы просто не поверите, но еще ничего не сделано для спасения этих людей! Преступник заколотил досками вход в шахту, а сверху еще навалил брезент и наглухо замуровал рабочих!

Люди за столиками начали в ужасе перешептываться.

— Я знаю, вам этого даже не понять! Дело в том, что в шахте пожар. Если пустить вентилятор, сгорит уголь. Но в то же время некоторые штреки очистятся от дыма, и часть людей будет спасена. Таким образом, встал вопрос — что важнее: человеческая жизнь или частная собственность, и преступник решил, что — частная собственность. Он предлагает ждать неделю-другую, пока не утихнет пожар. Но уж к этому-то времени все люди — и взрослые и дети — наверняка погибнут!

Воцарилось молчание. Его нарушил молодой Харриган:

— Чья ж это вина?

— Эноса Картрайта.

— А кто он такой?

— Когда я сказал, что ищу преступника, я ввел вас, Перси, в некоторое заблуждение: я знаю, кто он, а сказал я так потому, что хотел собраться с мыслями. — Сделав паузу, Хал снова заговорил, и голос его звучал твердо, а каждое слово разило как удар: — Преступник, о котором я говорю, управляющий шахтой. Он состоит на службе у «Всеобщей Топливной компании», наделившей его властью. Человек, которого сейчас преследуют, — не тот, кто заколотил шахту, а тот, кто предложил ее распечатать. С ним обращаются как со злоумышленником, потому что «Всеобщая Топливная компания» попирает не только законы штата, но и законы гуманности. Спасая свою жизнь от убийц и душителей, состоящих на службе у шахтовладельцев, я вынужден был искать убежище в вашем вагоне.

12

Достаточно хорошо зная этих людей, Хал понимал, что его разоблачение подействует на них как взрыв бомбы. Для таких самое главное, чтобы все было комильфо, — а он каждым своим словом оскорблял их чувства! Если он желает хоть сколько-нибудь склонить их на свою сторону, необходимо объяснить им, почему он здесь, почему вторгся так бесцеремонно в частные владения Харрнганов.

— Перси, — сказал он, — помните, как ожесточенно вы со мной спорили в прошлом году в колледже за то, что я слушаю всех этих «разгребателей грязи» [17] ? Вы принимали это за личное оскорбление, не верили ничему. Но я решил убедиться лично, потому-то я и поступил работать углекопом. Собственными глазами я видел взрыв в шахте. Я видел, как этот Джефф Коттон зуботычинами и грубой бранью гнал женщин и детей от шахты. Я пробовал помочь шахтерам, но начальник охраны поспешил выселить меня из Северной Долины. Он предупредил, что, если я не перестану совать нос в чужие дела, со мной случится какая-нибудь беда темной ночью. А сейчас как раз на дворе темная ночь!

17

Литературное движение начала нынешнего века, включавшее самого Э. Синклера, Л. Стеффенса, Ч. Рассела и других прогрессивных американских литераторов, которые разоблачали господство монополий, коррупцию политических деятелей и т. п.

Хал сделал паузу, чтобы дать молодому Харригану возможность быстро обдумать это дело и проявить себя хозяином, но тот, видимо, все еще не понимал, что означает присутствие здесь начальника охраны с револьвером в руке.

Тогда Хал заговорил опять:

— Нет сомнений, что эти люди охотно прикончили бы меня, они уже в меня сейчас стреляли. Начальник охраны все еще держит револьвер — слышите, как пахнет порохом? Поэтому я позволил себе зайти без приглашения в ваш вагон, Перси. Я сделал это, чтобы спастись от смерти, — вы уж меня извините!

Сыну угольного короля представился случай проявить великодушие, и он не преминул им воспользоваться.

— Конечно, Хал, — сказал он, — вы прекрасно сделали, что пришли сюда. Уверяю вас, мы не уполномачивали наших служащих на такие поступки! Они обязательно понесут ответственность за свое поведение.

Он говорил со спокойной уверенностью, в обычном стиле Харриганов, и от его слов Джефф Коттон и его подручные как-то сразу сникли, съежились.

— Спасибо, Перси, — сказал Хал. — Я не сомневался, что вы это скажете. Извините, что я помешал вашим гостям.

— Пустяки! Тут все свои.

— Видите ли, Перси, я это сделал не столько ради собственного спасения, сколько ради спасения шахтеров. Они гибнут, и дорога каждая минута. Чтобы добраться до них, нужно не меньше суток; они уже будут тогда при последнем издыхании. Поэтому надо действовать без всяких проволочек.

Снова в вагоне нависло молчание, которое становилось уже неловким. До сих пор все гости смотрели на Хала; сейчас они перевели взгляды на юного Харригана, и тот почувствовал перемену в их отношении.