Король ворон

Они и приближались так, как обычно во сне. Шли? Гэнси не смог бы вспомнить, даже несмотря на то, что наблюдал за происходящим. Они оказались ближе. Вот всё, что он знал. Руки подняты по обеим сторонам от их лиц, ладони красные.

— Дайте дорогу, — произнесли они одновременно.

Взгляд Ронана метнулся к Гэнси.

— Дайте дорогу Королю-Ворону, — сказали они.

Девочка-Сиротка заплакала.

Гэнси тихо спросил:

— Энергетический пузырь пытается нам что-то сказать?

Они приближались. Их тени были чёрными, и папоротники под ними умирали.

— Это кошмар, — сказал Адам. Его правая рука держала запястье левой, большой палец отсчитывал пульс. — Мой. Я не собирался о них думать. Энергетический пузырь, убери их.

Тени простирались до черноты на дереве, источника чёрного сока, доказывая их происхождение. Тьма запузырилась на дереве немного быстрее, ветка над ними застонала.

— Дайте дорогу, — сказали они.

— Уберите их, — зарыдала Девочка-Сиротка.

— Энергетический пузырь, dissolvere[15], — произнёс Ронан. Аврора сделала шаг, встав перед ним, будто хотела защитить сына. Сейчас в ней не было ничего неопределённого.

Три женщины подошли ближе. И снова Гэнси упустил, как они это сделали. Были далеко, стали близко. Теперь он ощутил запах гниения. Не чересчур сладкого разложения растений или еды, а мускусного ужаса плоти.

Блу резко дёрнулась в сторону от них. Гэнси решил, что это был страх, но она только рванула к нему. И схватила его за руку.

— Да, — подтвердил Адам, поняв, что она делает, раньше Гэнси. — Гэнси, скажи это.

«Скажи это». Они хотели, чтобы он велел женщинам уйти. Действительно велел. В пещере костей Гэнси приказал костям пробудиться, и кости пробудились. Он использовал энергию Блу и своё собственное намерение произнести команду, которая должна быть услышана. Но Гэнси не понимал, почему это сработало, не понимал, почему именно он, не знал, как Адам, Ронан или Блу справлялись со своими магическими способностями, потому что он точно не мог.

— Дайте дорогу Королю-Ворону, — снова повторили женщины. И теперь они оказались напротив Гэнси. Три лже-Блу стояли лицом к лицу с Блу и Гэнси.

К большому удивлению Гэнси, Блу раскрыла раскладной нож в свободной руке. Он не сомневался, что она бы его использовала: в конце концов, она же порезала Адама однажды. Хотя у него было множество сомнений относительно того, что нож был бы эффективен против трёх кошмаров, стоящих перед ними.

Гэнси посмотрел в их чёрные глаза. Он вложил уверенность в свой голос и велел:

— Энергетический пузырь, стань безопасным.

Три женщины рассыпались дождём.

Они брызгами упали на одежду Блу, на плечи Гэнси, а затем водой исчезли в земле. Блу негромко выдохнула в тон произошедшему, тяжело опустив плечи.

Слова Гэнси сработали ещё раз, а он не узнал даже чуточку больше о том, зачем и как он мог использовать свою способность. Глендовер управлял погодой при помощи своих слов и разговаривал с птицами. Гэнси цеплялся за вероятность, что его король, когда будет найден и разбужен, объяснит Гэнси тонкости Гэнси.

— Простите, — сказал Адам. — Глупо с моей стороны. Я был неосторожен. И это дерево... Думаю, оно всё усиливает.

— Я тоже могу всё усиливать, — ответила Блу. Она пристально смотрела на капли воды на плечах Гэнси. Её выражение лица было таким ошеломлённым, что он сам взглянул на свой свитер, чтобы убедиться, что брызги не проели дыры на ткани. — Можем мы... можем мы теперь убраться отсюда?

— Думаю, это разумно, — сообщила Аврора. Она не казалась особо обеспокоенной, просто практичной, и Гэнси на ум пришло, что для грёз, наверное, кошмары были просто неприятным знакомством, а не чем-то сверхъестественным.

— Тебе надо держаться от этого всего подальше, — посоветовал Ронан матери.

— Оно находит меня, — ответила она.

— Operae pretium est[16], — сказала Девочка-Сиротка.

— Не будь извращенкой, — обратился к ней Ронан. — Мы больше не во сне. По-английски.

Тем не менее, она не перевела, и Аврора дотянулась погладить её по покрытой кипой голове.

— Она будет моей маленькой помощницей. Пойдёмте, я выведу вас отсюда.

На краю леса Аврора направилась с ними к внедорожнику. Он стоял за пределами леса, но она никогда тут же не засыпала. В отличие от нагреженных созданий Кавински, которые заснули в мгновение ока после его смерти, жене Наила Линча всегда удавалось недолго существовать самостоятельно. Она бодрствовала на протяжении трёх дней после его смерти. Однажды она час оставалась в сознании за пределами Энергетического пузыря. Но, в конечном счёте, грёзам нужен грезящий.

Так что сейчас Аврора вела их к внедорожнику, на удалении от Энергетического пузыря выглядя даже больше похожей на сон, видение, странствующее по жизни наяву, одетое в цветы и свет.

— Передавай мой сердечный привет Меттью, — попросила Аврора и обняла Ронана. — Было так приятно снова всех вас увидеть.

— Останься с ней, — приказал Ронан Девочке-Сиротке, которая ругалась на него. — Следи за выражениями при моей матери.

Девочка сказала что-то ещё, быстро и красиво, и он рявкнул:

— Я не понимаю этого, когда бодрствую. Ты должна пользоваться английским или латинским. Ты хотела наружу, теперь ты снаружи. Всё стало по-другому.

Его тон привлёк к себе внимание и Авроры, и Адама.

Аврора произнесла:

— Не грусти, Ронан.

Что заставило его отвести ото всех взгляд, а линию плеч стать неподвижной и яростной.

Она развернулась, вытянув руки.

— Дождь собирается, — произнесла и затем мягко опустилась на колени.

Ронан, тихий, тёмный и очень реальный, закрыл глаза.

Гэнси сказал:

— Я помогу тебе её перенести.

Глава 9

Стоило Блу вернуться из Энергетического пузыря, как она немедленно втянула себя в ещё большую проблему.

После того, как парни высадили её, Блу ворвалась на кухню Фокс Вей 300 и приступила к одностороннему допрос Артемуса, который всё ещё прятался за закрытой дверью кладовки. Когда он не ответил на разумно задаваемые вопросы о жаждущих убийства женщинах с лицом Блу и о возможном местонахождении Глендовера, она становилась всё громче и добавляла удары в дверь. Её сердце заполняли воспоминания о забрызганных плечах на аглионбайском свитере Гэнси — точь-в-точь как был одет дух Гэнси во время церковных бдений — и голова была забита досадой на то, что Артемус знал больше обо всём об этом, чем говорил.